«Мы всё меньше связаны со страной, где русский - государственный язык»: режиссер Антон Киселюс ставит на новое поколение Русского театра

Молодая труппа буквально притирается друг к другу, тасуя колоду простых человеческих страстей. Фото: Ника Федорчук

В подвале одного из домов на площади Вабадузе в Таллинне с недавнего времени творятся вещи непристойные, местами страшные. Танцовщицы в сетчатых чулках, пьяные солдаты и их командир-психопат, бесправие обывателя и бесчинства людей в форме, - все это осколки зеркала, в котором отражаемся сегодняшние мы. И если ты не ешь политику, то политика ест тебя. Об этом новый спектакль-кабаре Mann Ist Mann, с середины января идущий в Русском театре на сцене Ring.

Политика – не первая ассоциация, возникающая в связи с Русским театром. Люди приходят туда отдохнуть и задуматься о вечном в тактичных дозах. Вторжение современности, как в «Императорском безумце» Юлии Ауг, многих тревожит и не дает отдохнуть как следует. Когда в конце августа на большой сцене появилась пьеса Бертольда Брехта «Страх и отчаяние в Третьей империи» в постановке Тимофея Кулябина, прием был сдержанный. Брехт – веха в истории театра, на восторги не рассчитанная. Появление его имени на афише в том же месте и в том же сезоне кажется неслучайным. Что это значит и наступило ли «время Брехта», Rus.Postimees спросил у режиссера спектакля Mann ist Mann Антона Киселюса.

Режиссер Антон Киселюс в книжном магазине Fotografiska. Январь 2024 Фото: Ян Левченко