Как известно, нехорошей называлась квартира, в которой жила свита Воланда в романе «Мастер и Маргарита». К началу этой недели его новая экранизация собрала в российском прокате 10 миллионов евро. Это кино встречали и в стране-агрессоре, и особенно за ее пределами со скепсисом. В первую же неделю проката патриоты потребовали суда над создателями, а оппозиционеры увидели там чуть ли не свет в конце тоннеля. С чем связан разброс мнений и ажиотажный спрос?
NB! В отсутствие официальной дистрибуции в ЕС качественная копия фильма недоступна, что отразилось на выборе иллюстраций.
Для начала в России скоро закончатся фильмы, запущенные в производство еще до масштабной войны. Хотя следует иметь в виду и репутацию оригинала, и историю его экранизаций в России. «Мастер и Маргарита» - не просто культовый роман, а один из якорных текстов русской культуры начиная с 1980-х годов. Тогда Булгаков на волне Перестройки в СССР начал выходить массовыми тиражами и вскоре стал классикой. Важно, что роман это авантюрный, то есть остросюжетный и развлекательный. Умных разговоров там на самом деле немного, а те, что есть, – разжеванные и вполне доходчивые.
Попытки экранизировать книгу сначала в 1990-е, а потом в 2000-е годы потерпели неудачу. Юрий Кара, снявший четырехчасовой фильм, был вынужден сильно сокращать его, отчего пострадали значимые сюжетные линии. Когда после множества скандалов картина, снятая в 1994 году, вышла на экраны в 2011, она смотрелась как винтажный курьез, особенно – на фоне уже прошедшего к тому времени сериала Владимира Бортко (2005). В свою очередь, сериал страдал буквализмом, который режиссер считал достоинством. Бортко и сейчас искренне уверен, что «хорошее» кино «бережно» переносит на экран все, что есть в книге.
Долой пересказ оригинала!
На эти грабли и решили не наступать режиссер Михаил Локшин и сценарист Роман Кантор, когда в 2021 году начинали работу над фильмом. Кто эти люди? Кантор - автор сценария «Эпидемии», первого российского сериала, в 2020 году купленного Netflix и сразу выбившегося в лидеры. В том же году режиссер Локшин поставил по сценарию Кантора полный метр «Серебряные коньки», который снова удачно купил Netflix. В России он две недели возглавлял бокс-офис, но заработал в основном на сетевых платформах. То есть «Мастер и Маргарита» - работа проверенного тандема, запущенная до большой войны и выпущенная только сейчас. Отсюда – ее искаженное восприятие в контексте актуальной повестки.
В плане рассказываемой истории главный прием Кантора – это упаковка линии Воланда и его свиты в новый замысел Мастера. В свою очередь, «библейская» линия Понтия Пилата - это уже опубликованная пьеса, с репетиций которой начинается фильм. Далее следует заседание союза писателей, где Мастера как автора пьесы единогласно осуждают за антисоветчину, а главный редактор не чего-нибудь, а «Нового мира» по фамилии Берлиоз кается, что допустил «политическую близорукость», опубликовав у себя такой опасный текст.
Превращение булгаковского романа в конструктор увлекает зрителя, который знает текст, а таких на свете немало. И сделано это со знанием законов литературы, а поэтому смело, уверенно. То есть у авторов фильма нет ложного пиетета перед Булгаковым, они на равных обращаются с ним. По сути, Кантор действует так же, как Булгаков поступал с библейским текстом. Такой подход сам собой препятствует вялому пересказу книги на экране, который выходил у предшественников.
Это касается и перекомпоновки сюжетных линий, и значимых деталей. Например, крылатую фразу о том, что «правду говорить легко и приятно», Кантор переносит из разговора Иешуа с Пилатом в разговор Мастера и Маргариты в день их знакомства на первомайской демонстрации. Название романа «Великий канцлер» Мастер произносит, когда Маргарита бракует предыдущее – «Князь тьмы», которое у самого Булгакова возникло одним из последних. То есть Маргарита – критик нового романа Мастера о Сатане, и роман делается гениальным по мере развития другого романа. И эта мелодраматическая находка действует безотказно.
Кстати, под заглавием «Великий канцлер» книга издавалась на закате СССР, когда все начитались «Мастера и Маргариты». Под заглавием «Князь тьмы», наоборот, роман выходил недавно, и это был столь же дешевый маркетинговый трюк. Перебирая заглавия внутри самой истории, автор сценария демонстрирует их взаимозаменяемость и в итоге останавливается на своем собственном – «Воланд». То есть взламывает авторский шифр и указывает на то, что роман Булгакова – это продолжение «Фауста», и главный там – все-таки не Мастер, а Сатана, правящий бал в сталинской Москве.
Упругой истории – яркий кастинг
Мастер не напрасно знает немецкий, на который переходит при встрече с Воландом и на котором цитирует Гете параллельно русскому переводу, пришедшему на память Маргарите. Эта немецкая средневековая легенда оживает в Москве 1930-х, потому что тогда у России находилось много параллелей с Германией. А сейчас, когда Россия стремится переплюнуть эпоху тоталитаризма, но лишь предлагает ее неровный истеричный косплей, близость еще сильнее.
Отсюда лютая злоба Z-общественности, которую бесит прозрачность этого сближения. Разумеется, сторонников так называемой «СВО на Украине» нервирует и вызывающий для нынешней России актерский состав. Ведь снимавшийся у Квентина Тарантино и Томаса Винтерберга, а также уже сыгравший в своей карьере Маркса и Ленина инфернальный Аугуст Диль – лучший Воланд. То есть, конечно, Woland (одно из имен черта), или дальний потомок Wölund'а – кузнеца, который повелевал огнем и летал по воздуху в древнегерманском эпосе «Старшая Эдда».
Очевидно, что второй после Воланда мужчина в фильме – сам Мастер, чей образ традиционно никому не удавался. Нельзя сказать, что он замечательно удался и Евгению Цыганову, но находка создателей этого фильма в том, что он и не должен был удаться. Дело в том, что Цыганов нигде не играет – он уже 20 с лишним лет совершенно одинаковый во всех ролях. И это – ровно то, что нужно для образа Мастера, который заворачивается в кокон отчуждения от внешнего мира и разве что усмехается краем рта. Это Цыганов делает просто превосходно.
Меньше появляются в кадре, но даже больше запоминаются Алексей Гуськов, сыгравший барона Майгеля – «переобувшегося», или присягнувшего большевикам дворянина, и Дмитрий Лысенков в роли критика Латунского – доносчика и прокурора в одном лице. Первый из них шлет отчетливый привет Никите Михалкову и всему клану советской аристократии. На балу Воланд выпьет кровь Майгеля из черепа Берлиоза, - всё польза от ребят. Второй – собирательная фигура всех цепных псов соцреализма, которые бросались первыми и давали сигнал всей своре для травли.
Женские роли, как и характеры у самого Булгакова, не такие яркие. Миром тоталитаризма больше рулят мужчины, пусть женщины умело оркеструют его и буквально водят рукой некоторых гениев. За первый вид отвечает потрясающая в своих эпизодах Полина Ауг. Ей пока достаточно работать одной фактурой, но скоро поверх нее появится и необходимый человеческий магнетизм.
За второй вид – так же подчеркнуто мало играющая, как и Мастер-Цыганов, его возлюбленная - Юлия Снигирь. Хотя важно, что ее Маргарита не ограничена ролью «музы гения». Сценарист Кантор так ее эмансипирует, что превращение героини в ведьму неожиданно заставляет увидеть в ней ту женскую силу, на которой страна будет выползать из войны, а потом еще и оттаивать в эпоху оттепели.
Сталинский стимпанк и путинский апокалипсис
Визуальный мир фильма не очень типичен для российского кино. Вернее, такие образцы стали появляться в нем именно в последние предвоенные годы. Те же «Серебряные коньки» Локшина отличает продуманная изысканность с элементами гротеска, напоминающими эстетику Джо Райта и даже Тима Бертона. По тому же принципу организована картинка в «Капитан Волконогов бежал», из более ранних образцов можно вспомнить хоррор-трилогию по Гоголю.
Фантазийность перестала быть уделом сказок о князьях и оказалась продуктивна для рассказов о советском прошлом со всем его ужасом и безнадежностью. Чего стоит в «Мастере и Маргарите» леденящая сцена с изъятием членского билета и последующего изгнания из ресторана дома писателей. Эту процедуру проделывает некий трикстер-конферансье, который загримирован под старинного певца Вертинского, если бы его позвал сниматься Дэвид Линч.
Впечатляет (анти)утопический пейзаж преображенной Москвы. В этих легко и хорошо рисуемых компьютерных декорациях реализован и превзойден фантасмагорический план реконструкции сталинской столицы, который когда-то пытался иллюстрировать в «Новой Москве» Александр Медведкин. Например, Иван Бездомный и Михаил Берлиоз сидят на трамвайной остановке, которая называется «Патриаршие пруды имени Маркса» в окружении самых эротичных фантазий тоталитарной архитектуры - щедрые просторы, колонны, фонтаны, вот это все.
Именно в таком антураже, а не под тенистыми деревьями, которые и сегодня окружают водоем в центре Москвы, Берлиоз утомляет Бездомного своими выкладками об Иисусе как исторической мистификации. И смерть редактора под колесами трамвая – это доказательство того, что Москва при Сталине, как и приспособившиеся к ней деятели культуры – и есть истинная мистификация, мираж или сон тирана, который устал убивать и прикорнул на рабочем месте.
Этот стиль можно назвать версией стимпанка – вольным эстетским анахронизмом в обращении с фактурой романа. А в финальном пожаре Москвы, причиной которого стал взрыв газа, зритель из рядов оппозиции, да и любой уставший от Путина гражданин России, без труда разглядит жертву, которую разжиревшему на чужих природных богатствах городу придется принести, чтобы хоть когда-то вымолить себе шанс на возвращение к нормальной жизни.
Зритель наблюдает пожар Москвы из-за спин дьявольской компании. Это навевает ассоциации с пожаром, который с похожей точки два века назад наблюдал Наполеон. И, несмотря на суровость этого зрелища, нельзя не вспомнить здесь Толстого, лучше всех описавшего процесс возрождения после разорения. Стоит отметить, что Воланд в фильме есть только в тексте Мастера. Потому что литература – это вакцина для русской культуры. Если есть великий текст и он выводит на свет, то свет обязательно будет, даже если для Мастера важнее покой. А вот Путина не будет. Он, как директор театра Степа Лиходеев, очнется в сумасшедшем доме. Только не в Ялте, которая Украина, а в Геленджике – на осколках золотого унитаза.