Интервью ⟩ «Понимать логику языка – это как проникать в ДНК народа»: группа АИГЕЛ о новой реальности, где люди – это газ, а жизнь – это сейчас

Они стали звездами в той России, которой больше нет. Они оставили Россию из-за войны и отказа терять свою уникальность. Они стали звездами вне РФ. Их музыка занимает первые места самого народного мирового чата Shazam. Группа АИГЕЛ даст большой сольный концерт в Таллинне 21 марта. Postimees поговорил с музыкантами в день премьеры их новой песни.

AIGEL - дуэт певицы из Татарстана Айгель Гайсиной и музыканта из Санкт-Петербурга Ильи Барамия. Группа запрещена в России. Их песня «Пыяла», исполненная на татарском языке, в 2023 году возглавила мировой чат Shazam. Их клип «Татарин» остается на YouTube одним из самых просматриваемых видео от независимых музыкантов. Накануне войны, которую Россия развязала в Украине, клип АИГЕЛ «You're Born» получил награду на фестивале «Каннские львы». Впервые после переезда из РФ группа выпускает новый альбом. 14 марта, накануне старта европейского турне, состоялся релиз нового сингла «Killer qız».

Группа АИГЕЛ - это Илья Барамия, который сейчас живет в Сербии, и Айгель Гайсина, которая стала жительницей Берлина. Фото: Aleksandr Markin / AIGEL

- Ваш новый альбом выходит четыре года спустя после прошлой большой пластинки с саундтреком к фильму «Топи». С тех пор у вас было множество синглов, но не альбомов. Почему решили вернуться к большой форме?

Айгель: Мне нравится слушать музыку альбомами, это дает больше времени побыть в мире артиста и больше проникнуться атмосферой, хотя и говорят, что, вроде как, альбомы - это не очень современно. Мне интересна эволюция человека и артиста. Собирая этот альбом и чекая треки, которые в него вошли, я и нас смогла расслушать новыми, услышать какие-то наши собственные тенденции.

Илья: Смогли сконцентрироваться и заставить себя. Альбом более сложная, но более интересная форма. Надеюсь, русскоязычный доделаем в этом же году.

- Что означает название альбома и первого сингла к нему «Killer qız»? О чем этот трек? Мои языковые навыки поставили меня в тупик.

Айгель: Killer qız переводится с татарского как девочка-киллер, или девушка-киллер. Это история про диджейку-киллера, которая затанцевала на танцполе до смерти некоего деда. Дед пришел на этот танцпол со своими порядками, всех растолкал, распугал и попытался ввести на нем тоталитарный режим танца. У него было много планов, но он так растанцевался, что в итоге смертельно устал, развалился и стерся в прах.

- Илья ранее сказал мне, что концепт нового альбома - «а теперь дискотека». Я послушал несколько готовых треков и радости в них не нашел. То есть эта не та дискотека, где школьники беззаботно радуются жизни и верят во все хорошее. Если придумать героев вечеринки под эту музыку, то вы кого себе представляете?

Айгель: Ну да, думаю это не школьная дискотека, хотя пара треков могла бы там прозвучать. Вообще дискотека - это дискотека, а радость - это радость. Я сейчас живу в Берлине и хожу иногда на суровые берлинские дискотеки, и со всего мира люди специально ради них сюда съезжаются. А герои нашей вечеринки очень разные, наверное, чаще это молодая, свободолюбивая, творческая, прогрессивная, мобильная публика, но у нас есть и вирусные треки, которые слушают абсолютно все, «Пыяла» или «Татарин» например, поэтому на вечеринке может случиться совершенно непредсказуемое соседство. Новый альбом разный, в основном действительно быстрый и танцевальный.

Илья: Мы собрали и выплеснули энергетику танцевальной музыки в нашей интерпретации. Радоваться под это или плакать - вам решать.

- Фанатам русской попсы, коих в Таллинне великое множество, явно не к вам?

Айгель: Конечно же, к нам - мы познакомим их с татарской попсой, вдруг им это тоже понравится.

Илья: Неприемлемое деление людей по «фанатам русской попсы». Это ничего не значит. Моя жена любит «Король и Шут» и «Порнофильмы», но с нашего альбома понравилась ей самая лирическая песня. Приходите на концерт - скучно не будет.

- На новом альбоме нет ни одного трека на русском. Только татарский язык и один трек на немецком. Если отказ от русского языка можно понять, то ведь татарский еще менее узнаваем в мире вне России. Как бы вы могли объяснить, почему в альбоме именно эти языки?

Айгель: С февраля 2022 года у меня была долгая творческая пауза - ничего не писалось, все слова как будто потеряли смысл, мы на протяжении трех лет медленно доделывали довоенные демки и собирали себя обратно по частям. Эмиграция усилила метафору поиска новых слов, мы с Ильей живем теперь в разных странах, слышим разные языки.

После долгого ступора первым из языков у меня прорезался татарский, это забавно и не первый раз такое. Он как заводская настройка, после того как система легла, восстанавливается первым, типа как язык по умолчанию.

Буквально за день до отгрузки на стриминги у нас появился практически документальный трек «Ассимиляция», где дети от протеста против переезда в другую страну постепенно переходят к привыканию, а затем начинают все больше родных татарских слов заменять на немецкие. В Татарстане я всю жизнь наблюдала, как ассимилируются в русскоязычной среде татарские дети, забывая язык и переходя на русский.

Здесь в Германии интересно и тоже немного грустно видеть, как ассимилируются в свою очередь русскоязычные дети, переходя на немецкий. В то же время, переехав, я вдруг почувствовала, что, как человек с опытом ассимиляции и частичного растворения в другой культуре, уже имея, как сейчас принято говорить, mixed identity, а значит, уже не боясь потери части себя, я обладаю чудесной свободой продолжать смешиваться дальше, творить на любом языке, быть частью огромного мира.

Трек на немецком. Мне было супер интересно на нем писать, чувствую себя как ребенок, у которого в руках появился новый пластилин, новой текстуры, мягкости, податливости, я немного изучала немецкий в школе и в детстве что-то пробовала на нем писать, а теперь этот язык вдруг заново во мне ожил, я чувствую большое вдохновение.

Если бы я исходила в творчестве из стремления коммуникации с максимально большим количеством людей, наверное, я бы выбрала русский. Это самый большой по охвату язык, которым я свободно владею. Но у нас нет треков, придуманных из соображений охвата, я пишу на тех языках, на которых в данный момент классно пишется, и все.

Илья: Для меня язык вообще не так важен изначально. Во-первых, я работаю со звуками и эмоциями. Во-вторых, у меня есть опыт. Я знал в детстве грузинский, но в школе забыл, т.к. не употреблял его. Никому из слушателей не мешало, когда мы играли песни на татарском в России и 99% слушателей не понимали этот язык, проникаться эмоциями песен.

- Важный для Эстонии вопрос. Вы уже выучили немецкий на B1? О чем песня на немецком языке?

Айгель: Я учила немецкий в детстве три года в школе, думаю там доучила до А2. Но за 25 лет почти все забыла, кроме структуры языка, грамматики и произношения. Сейчас учить язык специально не было пока времени совсем. Но мне очень понравилось учить его в процессе придумывания песен.

В немецкой песне рассказывается история иммигрантской семьи, которая пытается продать себя как хороших арендаторов. Новый челлендж с которым здесь столкнулись все, кто уехал из России. Не ты выбираешь квартиру, а хозяин квартиры тебя. В процессе герои рассказывают немного о своем бэкграунде, размышляют о будущем и задаются вопросом о том, что такое настоящий дом - место, где ты родился или где похоронен.

Илья: Очень прикольные ритмические акценты появляются из-за структуры и звучания немецкого. Надеюсь, Айгель еще сделает на немецком.

- Очевидно, что музыкантам, которые в зрелом возрасте вынужденно эмигрировали и оказались в совершенно новой реальности, нужно быть интересными для новых слушателей. Как ни крути, главный язык мира - английский. Ждем треков на английском? Или ваши гастроли в США показали, что это совсем не обязательно для заработков?

Айгель: Мы существуем в другой парадигме - песни рождаются естественно, специально менять язык для увеличения количества слушателей мы не будем точно. Но, конечно, чаще используя английский в быту, ты начинаешь больше на нем думать. И это может сказаться на новых песнях.

Илья: Не вижу новой реальности в отношении музыкального пространства. Моя первая группа начала издаваться по всему миру, и мало кто знал про нас в России. Мы не работаем внутри группы для кого-то. Мы пишем о том, что чувствуем. Если работаем в сотрудничестве (кино, театр, реклама, книги), то там иначе. С заработками у нас все хорошо. И никогда это не было фактором, влияющим на то, что мы пишем.

AIGEL выступят с большим сольным концертом 21 марта 2025 года. Фото: Misha Bandaletov / AIGEL

- Что должно произойти, чтобы вы спели на эстонском языке?

Айгель: Я очень люблю языки, понимать их логику. Это как будто немного проникать в ДНК народа. Эстонский язык для меня абсолютно пока эльфийский. Я понимаю, как работают романо-германские языки, тюркские, славянские. А финно-угорские для меня загадка. Речь звучит как заклинания.

Наверное, чтобы спеть, все-таки нужно мне язык для себя немного расколдовать. У нас есть знакомые эстоноязычные музыканты, поэтому вероятность какой-то попытки эстоноязычного джема не нулевая.

Илья: Так, тут собрались люди, работающие с языком. И про язык и говорят. Ну-ну…

- Тогда вернемся к тому, как вообще живет независимая группа сегодня. Все, что касается АИГЕЛ, вы решаете сами. Эта свобода, которая не продается? Если к вам придет модный продюсер, вроде Ивана Шаповалова, создавшего «Тату», и скажет, что для выхода на новые рынки нужно быть другими, вы что на это ответите?

Айгель: Конечно, мы все решаем сами. У меня нет в голове слова «рынки», когда дело касается музыки. Мы такие, какие есть, и делаем такую музыку, какая нам нравится.

Илья: Продюсер извне возможен, только если мы захотим очень поработать с человеком, музыкальному вкусу которого мы бы очень доверяли и любили. Слово «модный» невозможно в этом контексте. Мы готовы сотрудничать, как сотрудничали, например, с Дмитрием Глуховским, работая над музыкой к сериалу, созданному по его сценарию. Это было интересно. Но что делать нам как музыкантам со своим материалом, мы решаем сами. Нам посторонние люди не нужны. Если будут нужны, мы их сами позовем.

- Я знаю, что вы больше не даете интервью для русскоязычных изданий (это интервью изначально вышло на эстонском - прим.ред.). Почему? Вы устали от ассоциаций с Россией?

Айгель: Мы не зарекаемся, просто не очень любим интервью. Так как нам запрещено играть в России, как будто давать там интервью и нет смысла. У меня нет проблем с ассоциациями с Россией, за почти три года эмиграции я ни разу не столкнулась с враждебностью, связанной с моим паспортом.

- Совсем недавно вы представили клип на песню, которую я считаю главной русской песней о войне в Украине - GAS. Ужас, который так точно фиксирует эта песня, который накрыл всех думающих людей в России, кто выступал и выступает против войны, для меня лично остается тем же, что и 24 февраля 2022 года… Почему вы решили сейчас выпустить клип именно на эту песню? Это очень далеко от дискотеки нового альбома…

Айгель: Наш друг режиссер Александр Маркин услышал эту песню вживую на концерте памяти Алексея Навального в Берлине и захотел визуализировать ее. Мне клип кажется очень точным. А война до сих пор идет…

Илья: Дискотека - это пульс, энергетика. Вы не слышали эту песню вживую. Это очень мощный трек, с быстрым жестким битом. Мы редко его играем, ибо страшная эмоция зашита в нем. Ну а с клипом как сложилась идея, так и выпустили. Все идет своим чередом.

Из описания клипа:

Мертвый солдат - «Груз-200» (русский военный сленг) - становится «двухсотым газом». Он разлагается на чужой земле, превращаясь в природный газ и возвращаясь домой не в гробу, а по трубам для отопления, горя «уютным синим огоньком» на кухонной плите. Его невидимый призрак согревает дома живых.

- Видео показывает вечную русскую нищету. Быт молодой, но уже уставшей женщины, которая почти все время в кадре одна. И только в самом конце, когда она засыпает, камера показывает сына рядом с ней, который смотрит в потолок. Отца нет. Отец ушел убивать?

Айгель: Судя по всему, да.

Илья: Вам решать.

- Эти финальные несколько секунд очень страшные, потому что мы все понимаем, что этот мальчик вырастет, что его будущее уже украдено злом, что его отец скорее всего уже стал тем самым «двухсотым газом». Уже после публикации клипа мы узнали, что российские военные идут в атаку буквально по газовым трубам. Вам самим не страшно от того, как ваше творчество вплетается в реальность?

Айгель: Страшно. У меня тоже мороз по коже от этих последних секунд видеоклипа... «Газ» был единственным треком, который мы написали в 2022 году. Газовая история так или иначе фигурировала на протяжении всей войны, тогда было много эмоциональных заявлений о том, что, покупая российский газ, Европа спонсирует войну.

Тогда у меня в голове возник образ мертвого солдата, «двухсотого груза», который распадается в земле и становится природным ресурсом - «двухсотым газом». Тем самым который поднимается по трубам и согревает дома живых. Тем самым продавая который его отчизна получает финансовую возможность продолжать войну и получать больше мертвецов, а значит, больше ресурсов.

Сочинение шло очень странно, через онемение всех органов чувств. У меня были претензии к словам. Казались неточными и поэтически несостоятельными. Были вопросы по аранжировке. Мы не смогли ее эмоционально разогнать, хотя я под конец напихала в трек примерно пятьдесят дорожек со звуками взрывов, сирен, марширующих сапог.

Илья меня ругал. Говорил, что это не разгоняет, а загрязняет. Музыка вязнет. Было ощущение, что трек вместо того, чтобы эмоционально развиваться, превращается вот в это коричневое неразборчивое месиво из глины, крови, человеческих останков и руин, которое во всех военных репортажах. В которое тогда по ощущениям превратились все мои внутренние органы. И сердце. И мозги.

Для клипа мы, кстати, сократили трек. И концовка этой парадоксальной черной дыры со всеми бесполезно вкинутыми туда звуковыми дорожками, из которых ни одна не сработала на катарсис, осталась за кадром. Дальше можно фантазировать, что этот трек за кадром длится уже три года. И дорожек там уже тысячи. А катарсиса все нет.

- Чуть раньше у вас вышла совместная работа с СБПЧ «Мертвые». «У ворот стоит Киборг, но читается наоборот», - говорит Кирилл Иванов на русском. Наоборот - это «гробик». «Папа, где ты был? Ты разве не слышал моего первого слова?» - продолжает эту песню Айгель на татарском языке. Вы правда считаете, что те, кто ослеплен пропагандой Москвы, сможет вас понять? Или это не для просвещения, а для самих себя, чтобы не перестать быть собой?

Айгель: Да, песня называется «Отец». Если чуть точнее перевести, будет «Папа, где ты был, когда я делала первые шаги, ты не слышал моего первого слова». У нас точно не стоит задача просвещения, думаю, если музыка начнет пробовать выполнять такую задачу, получится мертворожденная чушь.

Кирилл в этой песне ведет мысленный диалог со своим отцом, а я со своим. Реплики моего отца - это буквально цитаты из нашей с ним переписки. Он переживает за меня, но не меньше переживает о том, что люди подумают. Он предпочитает верить тому, что говорит телевизор. Просто потому, что у него нет сил. Он болеет и мечтает о покое. Я в этом смысле подвела его. От меня одни нервы.

Илья: Я не верю в ослепление пропагандой в мире, где уже изобретен интернет. Кто хочет понять - приложит усилие и поймет.

- Клип, за который вас в свое время отметили в Каннах, прямо как документальная картина, если вспомнить озабоченность кремлевских старцев своим долголетием, траты их друзей олигархов на изучение проблем старения и купание Путина в крови диких животных в тайге. Как вы думаете, Россия однажды сможет впечатлить мир чем-то, кроме своего сакрального безумия? Чтобы востребованными были не только истории о кремлевских старцах, или сериалы о подростковых бандах позднего СССР?

Айгель: Я думаю, что России нужно время, хотя бы лет двести нормального мирного поступательного развития, а их все не получается насчитать. Лет пять назад я была очень оптимистична. Мне очень нравится современная российская молодежь. Она становилась как будто все более долюбленная, нежная, конструктивная. Этот катастрофический демарш старческого маразма украл будущее этих молодых людей, как будто опять нужно будет лет сто, чтобы только выравняться.

У меня перед глазами все время картинка, как будто моя страна - это какой-то первородный бульон-инкубатор, где рождаются чудесные люди, и она выплевывает их во внешний мир. Они становятся классными учеными, программистами, артистами, художниками, спортсменами и украшают плодами своих трудов другие страны.

Типа вот такая миссия у этой территории - рождать полезных, умных, исполнительных, талантливых людей и пинком их выкидывать куда подальше. И вообще нет единой России. В России 150 народов, которые все разные. Я из Татарстана - это совсем не похоже на Россию, но это внутри России.

Москва - это как отдельное государство, супер красивое, богатое, технологичное, интеллигентское, чистое, удобное для жизни. Перечислять можно бесконечно - это был лучший город на земле совсем недавно. Никто не хотел оттуда уезжать.

В России огромное социальное расслоение, огромная разница в уровне образования. К сожалению, тупая маскулинная реваншистская бандитская Россия - настолько разрушительная и позорная, что всех других «Россий» за ней уже не видно, и вспоминать о них как будто неуместно.

Илья: Не надо думать за государство. Сделай сам что-то хорошее для всех и все оценят.

- Вы думаете о том, когда вы вернетесь в Россию? Вы как себе отвечаете, что должно произойти, чтобы вы смогли это сделать?

Айгель: Я думаю, что на моем веку ничего из того, что мне нужно для того, чтобы вернуться, не произойдет. У меня растет ребенок. Даже если по естественным причинам сменится режим, я боюсь его возвращения в страну, где по улицам разгуливают помилованные убийцы с ПТСР. Будет расти преступность, будет безнадежно, депрессивно и небезопасно. Но я надеюсь, что скоро наступит момент, когда я смогу туда ездить к родным.

Илья: В ту Россию, что была до 2022 года, никто не вернется - ее уже нет, она уже другая, она в прошлом. В нынешнюю я не хочу и не поеду. А будущего никто не знает.

- Новости 2025 года подсказывают, что можно ждать от вас клипа на еще одну песню АИГЕЛ 2022 года - «Будет только хуже». Ждем, или достаточно раз в день смотреть итоговые новости?

Айгель: Да, песня называется «Дальше только хуже». Наверное, нам лично пока достаточно новостей, но мы всегда открыты к сотворчеству. В любом случае, хочется, чтобы наши клипы не были политическими декларациями, а были все-таки прежде всего искусством.

- Вы можете рассказать, что новое вы поняли о самих себе, о России, о тех странах, где вы нашли новый дом?

Айгель: Сейчас у меня самое удивительное время. Я ценю каждую секунду с любимыми людьми, благодарна каждому дню. Мы пожили в разных странах, мир становится все более уютным местом, уже так много мест, где все понятно, известно и совсем не страшно. Как будто на самом деле понятие дома может расширяться до бесконечности, и однажды весь мир может стать твоим домом.

Группа АИГЕЛ запела на немецком языке и готова поработать на эстонском. Фото: Aleksandr Markin / AIGEL

Мы десять лет назад жили в Таиланде, а недавно впервые за эти десять лет я вернулась туда с концертом. По воле случая меня поселили в десяти минутах ходьбы от моего тамошнего дома. Я дошла до хозяев, бабушки и дедушки, показала им фотки своей дочки - ей тринадцать, а тогда было три. Мне казалось, что я проведала родных.

Мы жили полгода в Турции после начала войны - это тоже теперь мой дом. И Германия мой дом. Прожив весь этот путь после отмены и эмиграции, я в очередной раз поняла, что если не изменять себе и делать свое дело - твоя дорога остается светлой, классной, у тебя появляются офигенные попутчики, тебе будет сложно, но все равно ты будешь проживать свою лучшую жизнь.

Илья: Так получилось, что я считал себя жителем планеты, а не государства, с тех пор, как открылись границы во времена Горбачева, и это было важнейшей ценностью для меня. Но при нынешнем переезде оказалось, что я все 50 лет жил в одной квартире в городе Ломоносов. Никогда не переезжал и не жил в других местах. Это оказалось сложнее, чем я думал. Но это прекрасное чувство - оторваться от корней и уйти в свободный полет.

- У вас много классных релизов. Но на виниле издан только один. Ждем остальные релизы в материи?

Айгель: Да, мы готовим как минимум еще один релиз.

Илья: Были компакт-диски, кассеты. Все остальное тоже будет. Со временем.

- Вы верите, что те, кто испортил жизнь миллионов украинцев, вашу и нашу жизнь, развязав этот кровавый кошмар, ответят за это все?

Айгель: Если честно, нет.

Илья: Мне не интересен их ответ. У меня нет к ним вопросов, мне все понятно. Интересны люди, которые что-то создают.