Мнение ⟩ Инцидент с танкером: «Эстония не впадает в панику. Эстония реагирует»

Фото: MarineTraffic

Реакция эстонского общества на недавнюю операцию в Балтийском море оказалась сосредоточена не на сути события, а на второстепенных деталях, в то время как СМИ в освещении истории с «теневым флотом» оказались излишне поверхностными, пишет журналист Postimees Тарво Мадсен.

События минувшей недели в Балтийском море стали одним из самых острых моментов для региональной безопасности со времени начала полномасштабной войны в Украине. Россия открыто ассоциировала себя с «теневым флотом» и отправила истребители к границам НАТО.

Однако внимание общественности в Эстонии довольно быстро переключилось на другое. Главным оказался не сам факт случившегося, а то, как и что по этому поводу говорили официальные лица.

Силы обороны Эстонии объявили о вторжении российского истребителя в наше воздушное пространство, но о проходящей параллельно морской операции, связанной с танкером «теневого флота», публика узнала не сразу.

Информация дошла до людей только через зарубежные СМИ - и то, благодаря видео, полученному от капитана судна, где ясно видны действия Военно-морских сил Эстонии и Департамента полиции и погранохраны (PPA).

Силы обороны посчитали это частью информационной операции и промолчали. Было ли это ошибкой? Считаю, что нет. Напротив - в данной ситуации молчание было смелым, взвешенным и профессиональным выбором.

Действия или информация: почему промолчали?

Объяснение со стороны Сил обороны было предельно ясным: операция все еще продолжалась. На протяжении многих часов «теневое» судно находилось под наблюдением в эстонских водах, а затем и до самой границы с территориальными водами России. Передача информации в режиме реального времени, или, что еще хуже, привлечение прессы к месту событий, создали бы риски для самой операции.

В Эстонии не принято, чтобы журналисты мчались к месту событий на катерах или вертолетах - но Sky News, Reuters или Bild в международных кризисах так делают регулярно. Теоретически и у нас это возможно.

Если мы действительно хотим, чтобы наши вооруженные силы действовали профессионально, необходимо принять: не каждый момент годится для прямого эфира. Безопасность не подчиняется логике кликов.

Роль СМИ: больше, чем пересказ твитов

Здесь мы подходим к роли прессы. СМИ нужны не только для того, чтобы цитировать Twitter или распространять пресс-релизы. Задача журналистики - задавать вопросы, анализировать, копаться в деталях, даже если информации мало. Однако, по большей части, эстонские СМИ заняли выжидательно-пассивную позицию.

Материалы ограничились комментариями политиков и мнением пары морских экспертов. Глубокого анализа практически не было, а международный контекст вообще затерялся.

Пример? Название судна - Argent, но ряд изданий настойчиво использовали имя Jaguar, потому что так оно упоминалось в зарубежных публикациях и на MarineTraffic. Нельзя сказать, что это самая страшная ошибка в истории, но если неверен уже основной факт, как можно верить всему остальному?

Гораздо важнее то, что ни одно из крупных изданий, кроме Postimees, не попыталось разобраться в настоящей структуре собственности и управления судном.

Тогда как известно: многие суда «теневого флота» напрямую связаны с компаниями, находящимися под санкциями, либо с российскими государственными структурами. Найти эти связи непросто, но это и есть работа журналиста.

Социальные сети и паника: опасная смесь

Вакуум информации приводит к другому явлению - секунду спустя мнение выдают «эксперты» соцсетей. «Почему не было досмотра?», «Испугалась ли Эстония?», «Проворонили ли мы момент?» - эмоции несутся впереди фактов.

Если и пресса подхватывает истерию и гонится за кликами, она перестает служить читателю, а лишь способствует распространению паники. Именно это и наблюдается сейчас.

Возможности не проблема - дело в желании

В СМИ прозвучали и заявления о якобы отсутствующих у Эстонии возможностях: требуются большие корабли и больше вертолетов. Современная техника, конечно, важна, но описываемая операция не сорвалась из-за недостатка оснащения.

По утверждению Сил обороны, досмотр (бординг) был возможен - хватило бы одного вертолета и готовой команды. Речь не о боевой группе или строе истребителей, а о готовности Эстонии быстро реагировать, и эта готовность была.

Досмотр мог бы состояться, если бы Argent, к примеру, бросил якорь по пути к нашим объектам инфраструктуры. Если бы судно вошло в территориальные воды Эстонии, тоже появилась бы более широкая юридическая возможность досмотра. Но этого не случилось.

Тактическое решение выбирали по ходу событий, и именно так и следует действовать. Обществу важно донести не то, что «мы не справляемся», а что «мы способны справиться - и принимаем взвешенные решения».

Решение не проводить досмотр: сила, а не слабость

Решение отказаться от досмотра было осознанным. Часть общества восприняла это как проявление слабости - будто мы упустили шанс. Я считаю иначе.

Эстония не дала России повода для эскалации. Страна сохранила контроль над ситуацией, держала союзников в курсе и действовала взвешенно и спокойно. Это и есть сила. Умение управлять эмоциями не менее важно, чем физические возможности реакции.

Россия же ответила на это эскалацией - направила истребители. Шаг был явно непропорциональным и показал, что действия Эстонии их задели. Более того, Россия фактически усилила нашу позицию: уже на выходных было задержано грузовое судно, выходившее из Эстонии.

Такие ситуации дают нашей стране реальный дипломатический капитал. Он не создается криком, резкими демаршами или погоней за острыми конфликтами, но продуманными действиями.

Наши союзники ценят сдержанность выше, чем провокацию, потому что это и есть западная система ценностей. Для нас сейчас это важнее, чем задержка одного танкера, который через пару недель все равно ушел бы дальше.

У СМИ в данном случае своя задача: быть не просто соглядатаем, а объяснять, анализировать и обеспечивать контекст. Отказавшись от этой роли, мы теряем не только охват - мы теряем доверие.

Эстония не впадает в панику. Эстония реагирует. И в этом наша сила.