Голод, бедность, нищета – вот что гонит сюда сотни людей со всех концов города к этому дому на отшибе, на Пальяссааре. Мало кто обращает внимание, что написано на вывеске - «Христианский реабилитационный центр». Какая разница, как это называется? Главное, что здесь каждого накормят, обогреют, поддержат добрым словом - христианин ты, мусульманин, иудей или безбожник, русский или эстонец. «МК-Эстония» провела один день в центре «Живая надежда», действующем при Армии спасения.
К дверям тянется очередь человек в двадцать. В столовую – она работает с 11 до 14 часов в понедельник, среду и пятницу. А сегодня понедельник.
Место жительства? – Бездомный!
У двери стоит молодой человек в белой форменной куртке. Как только за столами освобождаются места, он приглашает войти столько же человек. Мужчина, сидящий за столом, каждого заносит в список – имя-фамилия, район жительства. На последний вопрос часто звучит ответ: «Бездомный».
Впрочем, большинство едоков регистратору знакомы. С ними он здоровается и сразу записывает. Новички показывают ID-карту – нужно занести личный код. Если документов нет, человек сообщает дату рождения.
С одним из новеньких вышла небольшая заминка. «Как-как твое имя? – переспрашивает его регистратор. «А-й-н», - мужчина четко повторяет по буквам. Регистратор кивает головой: «Вот теперь понятно». Эстонцев не так много, но заходят и они. Следом за Айном поесть пришел бездомный Велло.
Перед входом в зал висит объявление, предупреждающее, что каждому полагается одна порция супа и каши и одна чашка чая. С собой брать ничего нельзя.
В основном в столовой кормятся бездомные. У каждого – своя печальная история. «Я сидел в тюрьме, а мать в это время умерла, за квартиру платить некому, поэтому ее и забрали. А больше у меня никого нет. Вышел на волю – жить негде. Вот и мотаюсь по ночлежкам, - рассказывает стоящий в очереди Александр.- А этот дом для нас – настоящее спасение». Подобных историй мы выслушали много.
Вот из столовой выходят женщина с маленькой девочкой. Тоже бездомные? Нет, к счастью. Просто Жанна и ее пятилетняя внучка Алия живут в крайней нужде. «Предприятие, где я работала, обанкротилось, с тех пор перебиваюсь случайными заработками, - рассказывает Жанна. - Отец девочки умер...» А где же мама? «А, мама эта...» - женщина, махнув рукой, тяжело вздыхает и отворачивается в сторону. И они идут домой – молодая еще бабушка и ее внучка, прижимающая к себе мягкую игрушку, которую ей здесь подарили.
Те, кто поел, могут отдохнуть в соседнем помещении – до 14 часов, пока работает столовая. Там работает телевизор – какой-то христианский канал. Но никто не смотрит – все спят, сидя на стульях.
Стал свободным человеком
Один пожилой мужчина, направляясь из столовой в это помещение, спрашивает у молодого человека, стоящего в коридоре: «А работники вашего центра могут быть депутатами Рийгикогу?» Тот отвечает: «Нам по уставу не полагается». – «Жаль... А я бы проголосовал за вас. Столько добра людям делаете...» - «Да я и сам не хотел бы в депутаты, - добавляет молодой человек. – Мне ближе духовная работа, а не политическая».
Это был создатель и руководитель христианского реабилитационного центра «Живая надежда» Максим Торгашов. Трудно поверить, что этот 31-летний молодой человек еще не так давно сам приходил сюда кормиться.
Мать оставила его после родов, и вырос Максим в детском доме. Потом бродяжничал, воровал – в тюрьмах в общей сложности отсидел пять лет. На воле спивался. Из-за этого даже из ночлежек выгоняли постоянно.
И вот однажды, когда в очередной раз пришел поесть в столовую, с Максимом завели разговор, каких он никогда еще слышал. Мол, такой молодой и такой убогий. Не хочет ли изменить свою жизнь? Мелькнула мысль: «Мне же всего 25, неужели вот так до конца жизни?»
Словом, согласился отправиться в христианский реабилитационный центр за городом. Вернулся через 9 месяцев другим человеком. Что там делал?
«Физический труд и изучение Библии – больше ничего, - рассказывает Максим. – Впрочем, никто ничего не навязывал. Хочешь – читай Библию, не хочешь – не читай. Хочешь – прислушивайся к советам духовных наставников, не хочешь – не прислушивайся... Я читал, прислушивался. И в итоге стал верующим человеком. Понял, что Бог есть. А главное, понял, что во всех своих несчастьях виноват только я сам. Покаялся, стал подлинно свободным человеком, а значит, стал хозяином над своими зависимостями, а не они надо мной».
Можно ли добиться того же, но не обращаясь в веру? «Возможно, есть такие случаи, - пожимает плечами Максим. – Я говорю о своем личном опыте».
Еще одно важное событие в новой жизни Максима Торгашова – создание семьи. Когда он познакомился с будущей женой, о деятельности Максима она ничего не знала. А сейчас сама трудится в одном из подразделений Армии спасения.
Труд, ежедневный труд
Столовая три раза в неделю – это далеко не все, что предлагает центр «Живая надежда». Сегодня понедельник? Значит, завтра, а также в четверг – выдача продуктов. «Очередь выстроится задолго до начала выдачи, - уверяет Максим. – И если в столовой едят в основном бездомные, то за продуктами приходят, как правило, люди, имеющие жилье, но тоже нуждающиеся – безработные, многодетные семьи, пенсионеры... Можно также подобрать одежду. Все это расходится быстро, поэтому мы и обращаемся с просьбой ко всем, у кого есть возможность, приносить продукты и ненужную одежду, посуду, игрушки – все, что может пригодиться».
Но и это еще не все. Не случайно же центр «Живая надежда» называется реабилитационным.
Как когда-то самому Максиму предложили пройти курс реабилитации в христианском центре, так и он теперь делает то же самое. Только ехать никуда не надо – центр находится в этом же здании и работает второй год. Здесь оборудованы несколько жилых комнат на 20 мест. Почти столько же сейчас курс реабилитации и проходят. Длится он от 9 месяцев до года.
В основе реабилитации прежде всего – труд, ежедневный труд. То есть то, от чего многие из согласившихся пройти курс давно отвыкли. А привыкнуть должны. Есть и религиозная составляющая, но главное – труд.
Кроме того, Максим постоянно старается придумывать что-то новое, чтобы сделать еще содержательнее досуг реабилитантов. Об этом, в частности, свидетельствует футбольный мяч, который мы заметили в одной из жилых комнат. «Ходим в один спорткомплекс играть в футбол, там же можно поплавать в бассейне, - поясняет Максим. – Хочу, чтобы люди поняли – отдыхать можно, и занимаясь спортом, без всякой выпивки».
«И тогда мне стало страшно»
Тем не менее, режим в «Живой надежде» жесткий, особенно в первые полгода реабилитации. Почти тюремный – никаких телефонов, интернета, даже просмотр телепередач ограничен. Выход в город возможен, но в сопровождении. Все ради того, чтобы оградить от всех соблазнов.
Во второй половине срока режим смягчается, но все равно каждый находится под наблюдением. А что же по его окончании? В идеале каждый должен найти работу, жилье, начать нормальную жизнь. «По возможности, мы помогаем решить вопросы, связанные с судебными исполнителями, с долгами, у кого есть, с жильем, и т.д., но в основном человек должен прикладывать усилия сам», - говорит Торгашов.
Казалось бы, эти два десятка мест в реабилитационном центре, два десятка личных спальных мест, гарантированных на целый год, должны распределяться в условиях жесткой конкуренции среди тех, кто обретается на самом дне. Но нет, далеко не каждый готов так радикально изменить свой образ жизни. А те, кто соглашается, иногда не выдерживают, возвращаются на «волю».
Бывает, что кому-то предлагают покинуть центр – когда ведет себя неподобающим образом, и терпеть это уже невозможно. Но и в таких случаях, по словам Максима, человеку оставляют надежду: «Решишь вернуться – будем рады». И нередко возвращаются. Убедившись, что здесь все-таки лучше, чем на той якобы свободе, которая мало чем отличается от свободы бездомной собаки.
Деятельность столовой обеспечивают реабилитанты. Только повар – приходящий работник. У входа дежурит 23-летний Виктор. Он тоже вырос в детском доме. Выйдя из него, получил от города жилье, но не платил и потому лишился. Стал бродяжничать, пить. Типичная история. Но вот решил порвать с такой жизнью и начать новую.
Регистрирует едоков 55-летний Станислав. Он из Нарвы. Стас рассказывает, что долго работал на электростанции. Все было нормально. Но умерла жена – и все пошло под откос. Запил, опустился... «В Нарве тоже есть такой центр, но мне захотелось уехать оттуда подальше. И вот я здесь. Счастлив теперь», - говорит Станислав.
В зале едоков обслуживает Николай. Ему 23 года, а на наркотики подсел в 14. Тоже обычная история: предложили – попробовал. Потом самому захотелось. «Когда умерли несколько моих сверстников-наркоманов, мне стало страшно, - признается Николай. – Хорошо, что я оказался в этом центре. Нелегко было, но я перетерпел. Надеюсь, к наркоте больше не вернусь никогда».
Коля также надеется восстановить отношения с отцом. «Он разорвал их со мной, чтобы я не влиял на двух своих младших братьев, - рассказывает молодой человек. – Я понимаю отца, но все же надеюсь, что он примет меня, убедившись, что я уже другой человек».
Максим Торгашов в курсе этих забот Николая и обещает ему помочь.
На дворе – дрова
Другие реабилитанты трудятся на дровяной площадке – дрова заготавливают для заказчиков. Это и трудотерапия, и небольшой бизнес, приносящий какие-никакие доходы реабилитационному центру. Конечно, они лишь частично покрывают расходы. Продукты для столовой центр получает за счет города, поддерживают также спонсоры, родственные зарубежные организации. Но ресурсы, по словам Торгашова, все равно ограничены, особенно зимой.
Дровяная площадка – в 5-7 минутах ходьбы. Проводить нас туда вызвался реабилитант Денис. «Заодно и поработаю», - говорит он.
Денис – ровесник Максима Торгашова. Они вместе воспитывались в одном детском доме. Потом у Дениса – все то же самое, что было у друга: бродяжничал, воровал, пьянствовал... А теперь он, вдохновленный примером Максима, тянется за ним.
Срок реабилитации у Дениса подходит к концу. Ему уже удалось даже найти по знакомству работу дворником – неподалеку отсюда. В связи с этим Денису разрешен cамостоятельный выход в город. Осталось найти жилье.
Он понимает, что придется нелегко, но все равно вдохновлен перспективами: «Скоро – новая жизнь!»
Вот и дровяная площадка. Трудятся здесь реабилитанты шесть дней в неделю, с утра до вечера с перерывом на обед. Каждые два часа – небольшая молитвенная пауза. Мы пришли как раз во время очередной. Один работник зачитывает фрагменты из Библии, остальные слушают. Закончили – за работу.
Командует здесь Юрий – соратник Максима Торгашова, тоже в свое время прошедший курс реабилитации в подобном центре. «Никаких норм выработки у нас, конечно, нет, - говорит Юрий. – Главное, чтобы люди работали. Поэтому и инструменты у нас, как видите, - двуручная пила и топор. Если поступит большой заказ, возьмем электропилу, а так спешить некуда».
Тем не менее, работа спорится: одни пилят, другие колют, третьи на тележке отвозят дрова и складывают в поленницу.
Хоть хлеба кусок!
Среди реабилитантов встречаются одаренные в художественном отношении люди. Один из них – Алексей. У него – своя работа, которую он делает здесь же, сидя за столом в складском помещении: разрисовывает доску.
Такие красиво расписанные лакированные дощечки мы видели в здании реабилитационного центра. Одна, прикрепленная к стене, даже выполняет роль циферблата для часов.
Вот и новое творение Алексея близится к завершению: белый голубь на фоне красного солнца, рядом – несколько слов на шведском языке: благодарность шведам за поддержку реабилитационного центра. «Раньше я работал на Сатану, сейчас – для души», - говорит Алексей, не отрываясь от дела.
А за спиной у него – целый штабель тонких гладких дощечек, ожидающих кисти художника...
Денис увлекся работой, и обратно мы идем без него. Поток едоков в столовую не иссякает. Дежурящий у двери Виктор не ограничивается прямыми обязанностями. Вот он заводит разговор с одним, видимо, знакомым насчет реабилитационного центра. «Зачем мне это?» - спрашивает тот. «Будешь духовно обогащаться, станешь человеком... Посмотри на себя, ходишь, как обормот, вечно пьяный. Помрешь ведь скоро!» - отвечает Виктор. «Не каркай!» - огрызается парень и уходит в комнату отдыха.
А сам-то Витя давно духовно обогащается? «Второй день, - смущенно отвечает он. – Но эта уже повторная попытка. Первая не удалась. Думаю, теперь все получится».
Минут через пятнадцать тот его знакомый возвращается и сам подходит к Виктору: «Это... Насчет реабилитации... Я, может, подумаю... Если что, с кем тут надо говорить?»
Вскоре столовая закрывается. «206 человек сегодня, - подводит итог дня Станислав, заглянув в конец списка. – Еще не так давно проходило 120-150 человек, сейчас стабильно за 200. Что-то будет завтра, когда народ за продуктами пойдет...»
А это кто там еще за дверью? Какой-то явно потрепанный жизнью пожилой мужчина с котомкой. «Опять ты опоздал, - выговаривает ему Станислав. - Запомни, наконец, что это раньше столовая работала с двенадцати до трех, а теперь – с одиннадцати до двух. Сейчас наши с дровяной площадки придут обедать».
«Дайте хоть хлеба кусок!» - умоляет опоздавший. Ему дают целую буханку. Человек, с благодарностью приняв дар, уходит восвояси...