Baltoscandal: наша публика готова ко всему

В Раквере пройдет Baltoscandal. Фото: Cheng Chu (ПЛУГ).

Вся Эстония любит Раквере за сосиски. Лично наша семья — за СПА-процедуры. Но есть вещи и поважнее. Начиная с 1990-го, раз в два года этот городок принимает в свои объятия около сотни деятелей театра со всего мира — здесь проходит старейший в Прибалтике театральный фестиваль Baltoscandal, значительно повлиявший на видение театра в нашем регионе. До открытия фестиваля, который пройдет с 4 по 7 июля, осталась пара недель. В беседе с Анне-Ли Сова куратор Baltoscandal Прийт Рауд рассказал журналу ПЛУГ о том, как и почему он выбирает постановки для своего приемного детища.

- Прийт, почему ты вообще взялся делать этот фестиваль?

- Одна из причин — это формат: маленький город и неимоверная концентрация событий. Это действительно необычно и возможно только в Эстонии — нигде больше не осмеливаются вмещать фестиваль в четыре дня, так как в театральном мире очень сложно сделать так, чтобы все собрались в одном месте в такой короткий промежуток времени. Обычно фестивали длятся месяц, а то и больше.

- Расскажи, как делается Baltoscandal, по каким критериям выбираются постановки?

- Я занимаюсь Baltoscandal с 2006 года. Начиная с 2008 года он стал, так сказать, фестивалем одного куратора: один человек выбирает все постановки и полностью берет на себя ответственность за сделанный выбор. Так что все «за» и «против» звучат в его голове.

Я особо много не распространяюсь на тему того, почему пригласил того или иного артиста, и у меня нет одной четкой линии. Обычно у каждого Baltoscandal больше, чем одна тема, фестиваль многослоен. В этом плане работу куратора можно сравнить с работой артиста — надо чувствовать темы, которые на данный момент актуальны в обществе и театральном мире. Возможно, о них даже не говорят, но они вдохновляют людей театра на творчество.

Некоторые считают, что постановки на фестиваль выбирают согласно рейтингу, что существует ТОП 10 или ТОП 30. Такого нет. Иногда бывает даже так, что на фестивале играют постановку, которая куратору не нравится. Просто потому, что она подходит в программу.

- Что значит, «подходит в программу»?

- По содержанию, постановке вопроса, разработке темы. Или другим причинам. Я не только выбираю постановки, но и составляю порядок их показа. Обычно у зрителя в течение четырех дней есть возможность увидеть все спектакли, представленные на Baltoscandal, по одному, иногда по два раза. И порядок показа должен быть хорошо продуман. Бывает, вначале надо показать постановку, которая намеренно вызовет у зрителя раздражение, дабы следующий спектакль кульминировался большим экстазом. Или порой нужно что-то попроще в качестве передышки.

Обычно в основе каждого фестиваля какая-то одна постановка, которая дает толчок, направление. И это не обязательно главный хит фестиваля. В ходе составления программы в памяти всплывают спектакли, которые я видел несколько лет назад. И если их до сих пор играют – мы их приглашаем на фестиваль. На суд зрителя предстают обычно около 70% постановок, которые я хотел бы показать в рамках Baltoscandal.

Так что наш фестиваль и не охарактеризуешь одним предложением. Да и не хочу я давать характеристик. После окончания фестиваля мне самому интересно услышать мнение публики по поводу того, какая тема была главной на сей раз. На все ведь можно смотреть под разным углом. И я не даю ответов, а лишь задаюсь вопросами, используя в качестве посредников людей искусства.

- А что творилось на Baltoscandal до того, как ты стал его руководителем?

- Прежде это было замечательное мероприятие, на котором могли быть представлены важные и долгожданные постановки, но были и случайные спектакли. Часто решения принимались в зависимости от того, насколько легко привезти ту или иную труппу, насколько они классные и есть ли финансирование. Хотя, безусловно, целью Baltoscandal и тогда было показать новые и интересные направления в мировом исполнительском искусстве. Но подход к составлению программы был иным. Сейчас, например, мы несколько лет ведем переговоры с японским постановщиком, чтобы он согласился дать европейскую премьеру своего спектакля не в Брюсселе, Париже или Берлине, а в Раквере.

Но чем был хорош предыдущий подход к составлению программы, так это тем, что наша публика была готова абсолютно на все. И это очень здорово. Впрочем, и нынешняя публика тоже ко всему готова.

- Что послужило ключом к составлению программы в этом году?

- На этот раз все не так конкретно. Возможно, это японский постановщик Toshiki Okada, чей спектакль мы показывали в прошлом году в Таллинне в рамках фестиваля POT. Мне очень нравится его театральный язык и образ мыслей. Я люблю, когда художник, пусть даже нарочно, ставит сам себе преграды, дабы выудить из себя нечто новое, чего он сам о себе не знал. Когда Okada рассказывал, что он опять пытается сделать что-то по-новому, и возник импульс для составления нынешней программы. И так как в его лице мы имеем дело с постановкой на языке, который большинство из нас не понимает, то для уравновешивания нужно было пригласить представителей серьезного вербального театра, который занимается важными темами — темами современного общества, его проблемами и псевдопроблемами. Так мы вышли на Forced Entertainment из Англии. Это великая честь и счастье, что мы сможем показать эстонской публике эту труппу, которая, словно паровоз, уже около 15 лет везет за собой театральный мир Европы и Америки.

На сей раз не будет ни одного чисто танцевального представления, но есть и такие, где неважно понимание языка. Будут и постановки о вопросах окружающей среды. А также о псевдопроблемах современного общества, например, о тех, о которых говорится в спектакле Театра фон Краль «Следующий тур».

- А как ты находишь эти спектакли?

- Во-первых, у нас нет никаких квот на предмет того, сколько постановок из Эстонии или любой другой страны должно быть. Во-вторых, я в своем подсознании, скорее, слежу за работой постановщиков, чем за самими постановками. Это означает, что я стараюсь лучше понять режиссеров, беседую с ними, выясняю, что они уже сделали, чем сейчас занимаются, смотрю их работы. Я около 20 лет слежу за тем, что происходит в театральной жизни в Европе и мире. Поэтому я знаю, куда уходят корни, т.е. кем являлся тот или иной постановщик в те времена, когда его еще никто не знал, и кем он стал сегодня.

Одним словом, я езжу по фестивалям и ищу. В последнее время я больше езжу, чтобы посмотреть конкретные спектакли, и так просто на фестиваль меня не заманишь – сложно там и утомительно. За годы у меня возник большой круг общения из коллег, некоторым из которых я доверяю и к их мнению прислушиваюсь. Но, вообще, внутренний голос и шестое чувство — именно при помощи них делается фестиваль.

Безусловно, каждому организатору фестиваля важно и приятно открывать восходящие звезды. И тут очень важно правильно преподнести начинающего артиста. Для меня разница между художественным руководителем и куратором заключается как раз в том, что куратор — это, скорее, модератор. Он пытается передать артисту настроение публики на данном фестивале и, наоборот, при помощи контекста и расположения спектакля в программе фестиваля объяснить публике, что конкретно постановщик имел в виду.

Артисты — это люди, которые реагируют на полутона, невысказанные мысли, умеют читать между строк. И когда они знают, чем занимается наш фестиваль и им известен ход моих мыслей, они сами предлагают постановки, которые могли бы вписаться в программу. И тогда для меня не так важно, насколько удачной будет предложенная постановка, намного важнее идея, из-за которой артист взялся за этот спектакль. Потому как, если не рисковать в искусстве, то где тогда?! Лучше рисковать на сцене, чем посылая людей на войну или беря заем в банке. Рисковать в искусстве надо.