Остров удачи

Нет, это не Крым, а мыс Сяэретирп. Фото: Марианна Тарасенко

Так получилось, что наша газета уже в третий раз пишет о Хийумаа. Этому есть объяснение: одна коллега была на острове в командировке, другая отмечала дождливый Яанипяэв, а я провела там часть отпуска. Естественно, улов и впечатления у всех разные. Равно, как и качество снимков: наши сделаны посконной мыльницей и без расчета на публикацию. Не думала я тогда о работе, простите.

Конечно, нам несказанно повезло. Во-первых, нас встречали и привечали местные, относившиеся к нам не как к журналистам, а как к гостям, а во-вторых, за пять дней нашего путешествия не пролилось ни одного дождя и не состоялось ни одного праздника. Поэтому мы не только многое увидели, узнали и попробовали, но и изрядно поправили здоровье.

Из Таллинна стартовала настоящая инвалидная команда: на четырех взрослых путешественников – по причинам травматического и возрастного характера – у нас было три больные ноги, две больные руки, два проблемных зуба, один начинающийся радикулит и одно очень сильно разбитое об асфальт лицо. По возвращении мы не помнили, у кого что и где болело. А кроме того, мы поправились, увы, и в другом значении этого слова. Виной тому хийумааские ресторанчики, кабачки, кафе и сельское гостеприимство. Свежайшая рыба, баранина, торты, булочки и бесконечные шашлыки сделали свое черное дело, несмотря на то, что все свободное от обжорства время мы сигали по острову на манер козлов.

В памяти осталось потрясающее кафе в порту Калана, террасой уходящее в море: можно сидеть на стуле, а можно – на качелях, интерьер же напомнил мне фильм «От заката до рассвета». Неподалеку – еще одно кафе, где камбалу и морского окуня коптят при тебе... А ресторан на берегу моря в Кярдла? А кафе в центре Кярдла, полная иллюзия 1930-х? А таверна в Кассари, благодаря которой мы чуть не опоздали на паром в последний день? Вот они, лишние килограммы, но воспоминания приятные.

Маяк маяка видит издалека

Прибыли мы вечерним, предпоследним паромом и в сгущающихся сумерках рванули на дальнюю от порта, западную сторону острова, в Кыпу. Именно в тех краях, как нас уверили, сосредоточена большая часть Хийумааских чудес, в частности, лучших маяков. Напрямую проехать нельзя, ровнейшая асфальтированная дорога вела через Кярдла, который мы проскочили, даже не заметив островной столицы.

По обе стороны шоссе – густой лес, обманчиво приветливый и вроде бы нестрашный. Машины и велосипедисты встречаются все реже. Идеальное начало для фильма ужасов: счастливые путешственники, в лучах закатного солнца и в прекрасном настроении, едут в неведомое им место и вдруг... Мне трудно выразить это ощущение, но на ум постоянно приходили волки обыкновенные и волки-оборотни. (Как выяснилось вскоре, ничего случайного не бывает: как раз в Кыпу в первую же ночь после нашего приезда волки зарезали 11 овец.) Так что ехали мы в состоянии веселого ужаса, но ничего ужасного с нами не случилось, тем более что ночью, уже на месте, впечатление сгладил удивительный звездопад.

А утром от ирреальных страхов не осталось и следа, и мы отправились «по маяки»: Кыпу, Ристна и Тахкуна. Каждый из них хорош по-своему и вокруг двух из них даже разбиты очаги цивилизации – кафе, сувенирные лавки и т.д. Правда, около Тахкуна таковых обнаружено не было, может быть, потому, что мы приехали туда – по местным меркам – поздним вечером. И оказались только в выигрыше: никаких туристов, а маяк для нас, конечно же, открыли, и мы тут же обнаружили кафе внутри.

Мыс обдуваем ветрами со всех сторон. На берегу – памятник детям, погибшим на пароме «Эстония». А в недрах самого маяка – другой памятник, поверженный и перевернутый вверх ногами, – мемориальная доска защитникам острова в 1941 году.

Два маяка, Тахкуна и Ристна, были спроектированы в 1873 году во Франции, на заводе Эйфеля, и изготовлены одновременно, и, как гласит народная молва, при установке «по всем правилам российского разгильдяйства» их башни перепутали: та, что предназначалась для Тахкуна, попала на Ристна, и наоборот. Вылилось ли это в какие-то конкретные неприятности, народная молва умалчивает, поскольку перепутанные башни все равно не могли соперничать с кознями местной знаменитости – графа-барона, но о нем чуть позже. А пока хочется сказать, что потрясает, в каком любовном порядке содержатся Хийумааские достопримечательности, и маяки здесь чистенькие, вылизанные.

Храни нас всех, куриный бог!

А неподалеку от маяка Ристна есть совершенно необыкновенный мыс. Искали мы его целенаправленно, но как туда попали – не скажу. Мы ехали, сворачивали, потом проехали прямо под плакатом, сообщавшим, что без согласования под ним проезжать нельзя, еще несколько раз свернули, предварительно переругавшись, нужно ли сворачивать, и в итоге оказались на берегу, усыпанном удивительными камнями.

Камни были нам нужны для конкретной благородной цели: моя подруга Линда – специалист в области арт-терапии, поэтому отовсюду она тащит в дом то, что может пригодиться для творчества ее пациентам, людям с ограниченными возможностями и вытекающими из них особыми потребностями. «Ищем гладкие плоские камни, камни, по форме напоминающие клубнику или сердечко, и, конечно же, куриных богов», – сурово приказала подруга. Все уши про этих куриных богов она прожужжала мне еще на материке: мол, есть на Хийумаа такое райское местечко, где их куры не клюют. Но поскольку известно, что счастье на дороге не валяется, я отнеслась к этим рассказам скептически. И совершенно напрасно.

На берегу было холодно, дул пронизывающий ветер, солнце не помогало. Мы нацепили свитера, куртки с капюшонами, чтобы последние мозги не выдуло, вооружились пакетами и, на манер грибников, отправились на промысел. Сначала показалось, что это бесполезная затея – одни «поганки», потом начали встречаться «сыроежки» (камешки, которые Линда, презрительно скривившись, все же разрешала взять), затем появились «маслята» (клубнички-сердечки) и вдруг – ура! – первый «белый гриб»: камешек со сквозной дыркой, вожделенный куриный бог. И еще один, и еще...

Камни, конечно, мельче грибов, но зато гораздо тяжелее. Первые мешки с собранным богатством были погружены в машину, азарт не проходил, счастье переполняло сердца и новые пакеты, вот только этот ледяной ветер, этот холод... Мечты о теплом салоне автомобиля были прерваны телефонным звонком одного из членов нашей компании: «Вы чего там делаете? Идите быстро ко мне!» Выяснилось, что «ко мне» располагается по другую сторону мыса, а мы были метрах в 15 от его оконечности. Но зачем огибать, когда можно резво взбежать на пригорок и сбежать с него на другой берег? Мы так и сделали... и обомлели.

Здесь царило лето. Пригорок полностью защищал от ветра, солнце палило, люди купались и загорали, куриных богов оказалось не меньше, а помимо них появились еще и камни, поэтически охарактеризованные арт-терапевтом «шелковыми». Фантастика! На западе Хийумаа так легко попасть с севера на юг! Цена вопроса – несколько шагов.

Граф, который был бароном

Имя Эйфеля уже упоминалось, поэтому грех было бы не сказать о копии его башни, которую построил местный чудак. Ее мы посетили на следующий день по дороге в Кярдла. Едешь себе среди кустов и полей – и вдруг указатель «Эйфелева башня» и уменьшенная копия копии. Сворачиваешь – и действительно. Сама башня деревянная, шпиль по неведомой мне причине отсутствует. Вокруг – опять же качели, беседки. Вход на территорию – евро для взрослого и 50 центов для детей. А что, прикольно. Но перейдем к обещанному графу-барону.

Почему Отто Рейнгольд Людвиг фон Унгерн-Штернберг – барон, понятно: это его титул. Тайной осталось, почему хийумаасцы называют его графом – может, им так больше нравится. Проведя весьма бурную молодость, он купил на острове Даго (прежнее название Хийумаа) имение Гегенхельм, где и жил до 1802 года. Но жил не просто, а с выкрутасами: легенда гласит, что он построил ложный маяк, и в бурные ночи корабли шли на свет и звуки колокола, а попадали на камни. Суда разбивались, грузы граф-барон присваивал, а оставшихся в живых моряков убивал.

Дальше легенда начинает раздваиваться и «растраиваться». Согласно ее официальной версии, если такое определение в данном случае уместно, с подобным образом жизни папеньки был категорически не согласен его сын – Отто Дитрих Густав. И в знак протеста наложил на себя руки, а сестра его, дочка разбойника соответственно, стала девицей легкого поведения. Отец пришел в ужас и даже слегка раскаялся, в знак чего построил церковь Рейги: надо сказать, очень даже красивую, окруженную парком, плавно переходящим в кладбище, которое потрясло меня какой-то оптимистической, не кладбищенской атмосферой. Там похоронен и сын-самоубийца, и брат барона-злодея, и племянник.

Но тут же, у церкви, нам рассказали, что сын вовсе не был против преступной деятельности отца, и вообще ему это было фиолетово. Он жил в Петербурге и хотел только одного: прожигать там жизнь и далее. А граф-барон желал, чтобы сын остепенился и взял управление имением в свои руки. Поэтому, когда благородный отпрыск в очередной раз явился просить у отца денег, тот ему отказал. А сын из вредности застрелился на глазах у отца.

Старый барон был арестован в 1802 году, и здесь снова все непросто: якобы гувернер его (другого?) сына увидел расправу над капитаном-голландцем. Но непосредственно на месте преступления нам рассказали, что это был вовсе не голландец, а подчиненный барону капитан, на которого Унгерн-Штернберг за что-то прогневался. И вот именно поэтому арестован и был: разбой на море – дело святое, но своих не трогай. Как бы то ни было, барона назвали «преступником века» и сослали в Тобольск, где он и умер. История Кровавого барона легла в основу многих приключенческих романов, так что хийумаасцам действительно есть чем гордиться.

Правда, есть еще одна версия: никакого ложного маяка не было, и барон никого не убивал, а всего лишь вылавливал грузы с вполне самостоятельно разбившихся судов... И стал жертвой обычного доноса со стороны, как водится, бывшего друга, ставшего генерал-губернатором Лифляндии. Но об этом на Хийумаа лучше не заикаться – порвут: там графа-барона любят таким, каким придумали.

И счастья в личной жизни...

Я могла бы сочинить очередной роман об Унгерн-Штернберге, но пора закругляться. Поэтому упомяну еще только о двух замечательных местах на острове. Первое из них – Ристимяги.

Итак, опушка леса. Два шага – и начинаются кресты. Деревянные, сделанные из веток и прутьев, связанных травой, выложенные камушками или шишками на земле... Все это – в память о шведских поселенцах. Но какие могут быть прозаические поселенцы, когда опять же существует легенда?

Много лет назад на этом месте не смогли разминуться два свадебных поезда. Ни один из них не желал уступать дорогу другому и, естественно, завязалась драка. Дрались «брачующиеся» и гости вдохновенно, с фантазией, и в результате одна свадьба недосчиталась жениха, а другая невесты, павших на поле брани. А через какое-то время оставшиеся в живых жених и невеста встретились, полюбили друг друга и поженились (уже без драки). И прожили долгую счастливую жизнь. С тех пор каждый, желающий счастья в любви, может приехать сюда и поставить свой крест, но обязательно сделанный из природного материала. Так что если могущества найденного вами куриного бога не хватило на любовь – милости просим сюда. Остров гарантирует: каждый увезет отсюда с собой удачу.

Второе место, достойное описания, – мыс Сяэретирп на юго-востоке острова. Длинный-длинный, узкий-узкий, на карте его «нос» выглядит иголкой. А не на карте – ты бросаешь машину там, где дорога кончается, и идешь пешком. Идешь-идешь по тропинке в зарослях, можжевельники стоят, как кипарисы, кузнечики орут похлеще цикад, солнце шпарит, пахнет югом – полная иллюзия Крыма... И вдруг видишь море сразу по обе стороны от себя. Зрелище непередаваемое.

В тех же краях находится и усадьба воспетого мною графа-барона, но туда мы уже не успели, потому что в Кассари была вышеупомянутая таверна, а паром, что твой «Михаил Светлов», почти «ту-ту». Значит, надо ехать снова.