Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2012/09/22/1333334t1h566e.jpg)
В последний день августа в Эстонии прошла премьера фильма Чжана Имоу «Цветы войны», по силе воздействия сравнимого со знаменитой антивоенной лентой Элема Климова «Иди и смотри».
Китайский режиссер Чжан Имоу прославился на Западе после фильма «Герой» с Джетом Ли – красочного и умного боевика, который вполне можно назвать философским экшном, пусть большую часть экранного времени заполняют схватки персонажей на всех видах холодного оружия. Действие «Героя» и следующих фильмов Чжана Имоу происходило в Древнем Китае, достаточно безопасной исторической локации, позволяющей рассказать любую историю с пропорцией трагизма и юмора на режиссерское усмотрение. Зритель при этом вовсе не обязан воспринимать, скажем, философскую подкладку «Героя» – он может просто наслаждаться зрелищными драками, благо снят «Герой» так красиво, что перехватывает дыхание.
«Цветы войны» – фильм совершенно другой. Очень мощный. Очень тяжелый. И, если говорить о зрителе, очень требовательный. Здесь дыхание тоже перехватывает – но совсем по другой причине. Это лента о забытом Холокосте: 13 декабря 1937 года японская императорская армия захватила китайскую столицу, город Нанкин, и в течение шести недель убивала и насиловала его жителей. Какой это был ад – станет понятно, если вспомнить, что в Белоруссии немцы убили больше двух миллионов человек за три года, а в Нанкине японцы убили 300 тысяч человек за полтора месяца. Причем убивали зверски – китайцев, как военных, так и гражданских, в основном не расстреливали, а закалывали штыками, рубили им головы, делали вещи, о которых тошно даже думать. Хуже всего пришлось женщинам; счет изнасилованных и убитых идет на десятки тысяч.
На этом фоне и разворачивается сюжет «Цветов войны». Американец Джон Миллер (его блестяще играет Кристиан Бэйл, совсем не похожий тут на Бэтмена), гробовщик, волей судьбы занесенный в Китай, добирается до нанкинского католического собора, чтобы похоронить погибшего священника. За стенами церкви укрываются несколько китайских девочек, воспитанниц воскресной школы. Миллер, пьяница и прожигатель жизни, которого интересуют только деньги (он ощущает себя в безопасности, потому что японцы не трогают иностранцев), остается в соборе на ночь. Наутро сюда заявляется группа нанкинских проституток из элитного борделя во главе с красавицей Юй Мо (восходящая звезда китайского кино Ни Ни), в которую Миллер влюбляется. Потом приходят японские солдаты, которые только и знают, что резать и насиловать. Гробовщик решает защитить девочек, выдает себя за священника – и из прощелыги превращается в героя...
Эта история, конечно, не может закончиться хеппи-эндом. Хотя временами кажется, что всё будет хорошо и все спасутся, – особенно когда в кадре появляется японский полковник Хасэгава, человек культурный и образованный; вместе с ним в собор приходит надежда. Увы... Нет, не все японцы показаны тут злодеями и садистами, но война – это лабиринт, в котором выход из кошмара легко может оказаться переходом в другой, еще больший кошмар. В ряд самых жутких сцен «Цветов войны» верить не хочется, поневоле мелькает мысль, что режиссер сгустил краски,– пока не находишь в Интернете фотографии жертв нанкинской резни и не понимаешь, что на самом деле все было гораздо хуже. Хотя часть героев спасется, единственным настоящим выходом из кошмара окажется музыка: как в «Иди и смотри» в финале звучал «Реквием» Моцарта, так в «Цветах войны» звучит песня, которую проститутки исполняли в борделе, зазывая посетителей. В этот момент она кажется молитвой.
Если этот фильм повергает в шок нас, можно представить себе, какова будет реакция на него в Японии; остается только поаплодировать смелости японских актеров, которые играют в «Цветах войны». Сегодня в Стране восходящего солнца тема Нанкина – табу. Писатель Харуки Мураками как-то сказал в интервью: «Японцы не хотят видеть то, чего они видеть не хотят... Возможно, они устали быть обвиняемыми. Для меня самое важное, что такое может случиться снова. Я очень боюсь этого. Если б я был уверен, что ничего такого больше не случится, никогда, – меня бы не волновало, что японцы забыли свое прошлое. Но я не уверен... Японские националисты – просто безмозглые идиоты».
«Цветы войны» надо показывать любым националистам, чтобы они могли осознать, до чего они безмозглые идиоты. Дорога к Холокосту, Нанкинской резне и другим ужасам вымощена приятными на первый взгляд идеями об исключительности одного народа в сравнении с другими. И, кстати, после Первой мировой многие тоже считали, что ничего похожего на мировую войну не повторится.