Неизвестный русский... избиратель

Николай Караев. Фото: архив автора

Ничего загадочного, непостижимого, чужеродного в русском избирателе нет. Каждый из нас так или иначе стоит за свои интересы. Демонизировать нас не стоит, пишет журналист Николай Караев.

«Пришел месяц октябрь, инда взопрели местные выборы. Засупонилось солнышко, налетели на Эстонию ветры злые, окаянные. Хором повыползал из нор своих ласнамяэских избиратель русскоязычный – зверь чудный, вредный, таинственный...»

Наша тоска по железной пятке

Не поручусь, что именно в таких терминах думает о русском избирателе некая часть населения Эстонии, в том числе – некая часть ее политического истеблишмента. Чужая душа – потемки, а на исповедь надежды мало. Но раз даже Ахто Лобьякас, в особом интересе к русской тематике не замеченный, пишет о том, что «до сих пор на русского избирателя, особенно на местных выборах, смотрели как на голосующего зомби, который делегирует власть [центристам] и у которого в эстонской политике легитимных интересов нет», – значит, этот стереотип, этот предрассудок насчет неизвестного русского избирателя в каких-то местных головах все-таки сохраняется.

О причинах распространяться не будем. Причины ясны, и о них говорят давно и все подряд. Вот хоть Вячеслав Иванов, в бессчетный раз констатировавший: «О том, что две основные языковые группы в Эстонии живут словно бы в параллельных пространствах, не знает разве что слепоглухонемой». Какая-то диффузия, да, имеет место, но скорее не как у двух газов, вольно обменивающихся молекулами, а как у кусков металла: если эти куски сильно прижать друг к другу на очень долгое время, на границе атомы несколько перемешаются, но, в общем, без особых последствий.

Отчасти искусственное размежевание общин усыпляет разум, а тот живо рождает чудовищ. Я за эти годы слышал много версий о себе и таких же, как я, местных русскоязычных. Безусловно, мы падки до пропаганды, легкозомбируемы (это слово надо писать слитно, я полагаю, по аналогии с прилагательным «сильнопьющий», благо это тоже мы) и верим на слово российскому ТВ в первую очередь и таллиннской центристско-партийной прессе во вторую.

Кроме того, мы не очень понимаем, что происходит, и «ан масс» голосуем за коррупционеров – тех же самых центристов. Далее, мы истекаем слюной по царю, вождю, сильной руке, стальному кулаку и железной пятке – именно поэтому мы столько лет упорно голосовали за Эдгара Сависаара, в котором видели ставленника Владимира Путина.

Потому что, если уж совсем по правде, мы опять же ан масс желаем возврата Империи, восстановления оккупации и прочих интересных вещей. А всё это оттого, что мы – малообразованная безыдейная масса, мечущаяся в плену слепых страхов, наследники советского прошлого. И до кучи похожи на чернь, на холопов, благодарящих – как умеем! – своих хозяев.

Последние два предложения, если что, почти прямая цитата из одного «анализа» причин победы центристов на местных выборах 2017 года. Написал это, кстати, местный русский. Что лишний раз подчеркивает парадоксальность всей этой нашей ситуации.

«Тебя посодют, а ты не воруй!»

Парадокс и правда налицо. Вот, наоборот, эстонец, политолог Тынис Саартс пишет в PM совсем другое: «Как русскоязычный, так и эстоноязычный избиратель продемонстрировал свою лояльность уже сформировавшимся партийным брендам и, делая выбор, сделал его отнюдь не по глупости». Это, как по мне, куда более разумный подход, чем рассуждения про «повадки массы» и ее же «инстинкты».

Не странно ли, что русские так активно голосуют за партию, у которой имидж коррупционной и которая, действительно, связана с рядом громких дел?

Не странно. Во-первых, имидж можно накрутить – и далеко не только коррупции это касается, а уж как центристов демонизировали-демонизировали, помнят все. Во-вторых, коррупция сама по себе не является для избирателя чем-то абсолютно отталкивающим. На коррупцию обязаны реагировать компетентные органы (честь им и хвала за борьбу с преступностью!) и СМИ. И, может быть, политики, которых ничто не делает такими честными, как чужое преступление.

Избиратель (часть избирателей, само собой) рассуждает немного по-другому. Вот перед ним – список партий. Эти в городе у власти, и их, да, ловили на коррупции. Эти у власти в городе давно не были и, соответственно, в городе на воровстве их не ловили – но в других-то местах ловили вполне, а значит, и в городе поймают как пить дать. Эти вообще у власти ни разу не были – и верить им на слово, что именно они не будут воровать, если до власти дорвутся, как-то несерьезно. С другой стороны: эти обещают лишить твоих детей школ и детсадов на родном языке (сразу ли, постепенно ли), эти отберут голоса у серопаспортников, эти вроде ничего, но именно что «ничего» уже много лет... Надо ли менять шило на мыло, чтобы через полгода появились новые коррупционные дела?.. Нет, не надо.

Плохое рассуждение? Нелогичное? Аморальное? Не знаю. Но оно практичное: избиратель на местных выборах голосует ведь за свои интересы, не за мир во всем мире. А коррупционерами пусть занимаются компетентные органы. Кто ж против.

К сведению «небыдла»

Удивительно, что сторонники теории «массы» и «черни» не видят очевидного. Почему Михаил Кылварт набрал в таллиннском Ласнамяэ такое дикое количество голосов, что оставил далеко позади всех в принципе, – а Эдгар Сависаар получил голосов всего-ничего, хотя на прошлых выборах был царь и бог? Будь русский избиратель туп как пробка и голосуй за фигуру царя, он поддержал бы как раз Сависаара. Кылварт на царя, кроме прочего, не похож: насколько можно судить, не авторитарен, скромен, в мэры – и то не рвется. И однако же.

Другой пример: в Пыхья-Таллинне Яна Тоом набрала меньше голосов, чем Раймонд Кальюлайд. Не то чтобы намного меньше (4820 и 5581), но все-таки. Хотя, опять же, был бы русский избиратель зомби, которому ближе «свои», он бы встал и пошел – и проголосовал только за Яну, так сказать, машинально.

Третье, не самое очевидное: явка. Очень многие не пришли проголосовать не только за Сависаара и его союз, но и за центристов, и за другие партии. Центристы и IRL по сравнению с 2013 годом недосчитались в Таллинне 30 тысяч голосов. Соцдемы потеряли меньше тысячи. Зато существенно улучшили результат реформисты (плюс 13 тысяч) и EKRE (плюс семь тысяч).

Анализировать положение дел можно по-разному, но ясно, что многие русские – именно русских, если мы говорим о центристском избирателе, – не стали в этот раз голосовать вообще ни за кого. Итоги совпадают с тем, что говорили мне до выборов разные люди в том же Ласнамяэ: голосовать идти неохота. Кого-то оттолкнул раздрай в ЦП, кто-то не доверяет эстонскому крылу партии, кто-то разочаровался в выборах и в политике в принципе.

Понять, что именно произошло, и скорректировать свою линию (и сигналы избирателю) – прекрасная задача для конкретных партий, чтобы не скучали после выборов. В свете «поведения масс» важно другое: очевидно, что русский избиратель, если он хочет, идет голосовать, а если не хочет – не идет. Русский избиратель в этом плане ничем не отличается от эстонского и любого другого. В большинстве своем это избиратель думающий, сравнивающий, анализирующий, чувствующий (что немаловажно) – и в итоге принимающий оптимальное для себя решение.

Русский избиратель проанализировал ситуацию с Сависааром и Кылвартом – и сделал выбор: старая партия без прежнего лидера оказалась ему ближе, чем новый союз Эдгара с большим бизнесом. То же самое, я уверен, можно сказать про Пыхья-Таллинн: Яна Тоом, конечно, магнит для голосов, но она евродепутат, а Раймонд Кальюлайд – городской чиновник, а выборы – местные, и люди это понимают, отсюда – разница в голосах. Наконец, провал ОЛПЭ, которая, казалось бы, выдвигала столь близкие мертвым сердцам имперских зомби лозунги типа «STOP NAТО!», – следствие всё того же: избиратель понимает, в чем его интересы и кто способен за эти интересы стоять – и делает осознанный выбор.

Ничего загадочного, непостижимого, чужеродного в нас нет. Каждый из нас так или иначе стоит за свои интересы. Демонизировать нас не стоит. Относиться к людям как к массе, черни, быдлу – тоже. Такое отношение всегда отменно характеризует не людей, а только и конкретно очередное высокомерное «небыдло».