/nginx/o/2022/05/22/14569724t1h798d.jpg)
Театральная студия «Поэтическое содружество» при Союзе писателей Эстонии показала очередной спектакль: отчаянный музыкальный фарс «Король Лир и его дети».
Они опять замахнулись на Вильяма нашего Шекспира
23 мая 2022, 07:00
Пусть вас не удивляет выбор материала для постановки: по сути, это четвертая часть тетралогии. Первый спектакль назывался «Ромео и Джульетта Макбет», затем был «Маскарад Отелло», еще через год – «Маленькие трагедии Принца датского», и вот – «Король Лир и его дети».
Каждый из этих спектаклей удивлял хитроумным и в то же время естественным сплетением шекспировских текстов со стихами классиков русской литературы, гениев Серебряного века и современных поэтов. Все спектакли были музыкальными – юные актеры играют на различных инструментах, прекрасно поют и двигаются. Во всех спектаклях стихи звучали не только на русском, но и на эстонском, английском, немецком, французском – среди студийцев есть настоящие полиглоты. А глубокое понимание юными артистами тонкостей литературного подтекста и умение совладать с музыкой стиха – результат работы бессменного руководителя, вдохновителя и организатора побед студии писателя Елены Скульской.
Не то? Не то! Не то???
Я уже видела комментарии в социальных сетях – дескать куда им до Шекспира. А до Шекспира им туда же, куда и до Бродского, которого не каждый-то взрослый поймет, куда до Мандельштама, до Блока, до Цветаевой наконец.
Сложнейшее стихотворение Бродского «Я всегда твердил, что судьба — игра» в прологе спектакля звучит сначала немного впроброс, буднично, бездумно, но затем наполняется почти болезненной самоиронией. А затем возникает и общая самопародия, не прекращающаяся до самого конца представления.
Вот, например, начало спектакля, когда актеры пытаются найти стиль будущего действа, отвергая предложения каждого участника. «Не то!» Женское вечернее платье на одном юноше, маска Деда Мороза на другом, понятное дело, не подходят. Опять «не то!» А когда один из актеров начинает взахлеб пастернаковское «Гул затих, я вышел на подмостки», он вспоминает – или это плод моей разбуженной спектаклем фантазии – как с этого стихотворения начинался прошлогодний спектакль. Исполнитель роли Гамлета Юрий Вихтерпал сейчас учится режиссуре в Санкт-Петербурге и приезжал, кстати, на премьеру. И вот намек-воспоминание летит в зал: ты помнишь? Зал помнит.
В течение четырех сезонов студийцы - юноши и девушки от 14 до 19 лет - играют в Шекспира, четыре года они постигали не букву и даже не дух, а мельчайшие нюансы текстов поэтических произведений.
Студийный дух и сладок, и приятен?
Студия – это звучит гордо и даже вызывающе. Это не театр, который начинается с вешалки и отгораживается от зрителя четвертой стеной. Студия – это вечный капустник, вечный эксперимент, вечное бесстрашие.
Да, им уже не страшно ошибиться или забыть текст, они уже могут позволить себе расслабиться, расковаться, успокоиться и начать импровизировать. За четыре года у них сложился ансамбль. И они создают своих персонажей, используя черную губную помаду, колготки в сеточку и игриво прицепленный на пажик белый чулок, белые гольфы в сочетании с тяжелыми берцами, бархатные сюртуки и парчовые жилетки на голое тело, военные френчи с шортами. Они могут неожиданно выйти в зал и ласково потрепать по волосам знакомого зрителя. Могут неожиданно заплакать, лежа под роялем, а потом, что называется, закрепить это плач и продолжать рыдать на каждом спектакле.
В спектакле много неожиданностей. И первая – это выбор актера на главную роль. Только очень смелый постановщик может утвердить на роль старца Лира не просто подростка, а еще ребенка – самого младшего члена коллектива Алексея Ларина. Назначение обыгрывается пародийно – якобы богатый папа спонсирует студию и требует, чтобы его сын играл именно Лира.
На него нахлобучивают картонную корону, а он кричит: «Я не хочу Лира, я Эдмонда играть хотел – высокого и красивого!»
В спектакле много музыки. Звучат фортепиано, гитара, флейта. Студийцы прекрасно поют и увлеченно танцуют. «Любимая песня покойной жены», которую просит исполнить вдовец и отец король Лир – это знаменитая «Mein Herr» Лайзы Минелли из «Кабаре». Трогательная украинская песня переходит в скорбную минуту молчания.
Чего или кого не хватает зрителю?
Оправданным кажется и перебор, перехлест эмоций. Что делать, если тексты буквально заставляют кричать?
«Ты мне навек чужая. Грубый скиф или дикарь, который пожирает свое потомство…» — это Шекспир. «Да, скифы мы», — криком откликается блоковское и продолжается цветаевской «Цыганской свадьбой» и песней под гитару. «Эх, загулял, загулял!» - поет роковой красавец Эдмонд, которого так мечтал сыграть наш король Лир…
Путано, скажете, сложно. Да, непросто. Но, как заявила мне в интервью Елена Скульская, «человек воспринимает текст поверх непонятного. Он не знает, что это цитата, но он понимает - что-то происходит. Если он не догадывается о подтексте, то знание Шекспира ему не поможет. Но если он не понимает этого, он понимает что-то другое: эмоции, чувства».
Между прочим, шекспировские фрагменты студийцы играют абсолютно серьезно, а вот в промежутках между ними от души веселятся. Не обошлось и без любимой зрителями «Мурки», которую иногда приходится исполнять на бис. На этот раз внутри спектакля о детях короля Лира был разыгран настоящий мини-спектакль о трагической судьбе Маруси Климовой.
А вообще получился спектакль про любовь. Про непонимание любви. Про нежелание отдать любовь. В общем, умерли все!
Я посмотрела спектакль дважды, и все время пыталась понять, чего же мне в нем не хватает. Сегодня поняла: не хватало шута, без которого шекспировский Лир – не Лир. «Папа – ты как ребенок!» – кричит Лиру одна из дочерей. Студийный шут вполне мог бы превратиться в эдакого современного социального работника. Но это так, à propos, извините.
Что же дальше? Неужели Скульская замахнется… нет, не продолжайте, на Вильяма нашего она давно замахнулась. А вот на одного из шекспировских Ричардов… Ой, не удивлюсь.
У тех, кто еще не видел спектакль, есть возможность посмотреть его 25 мая в 17:00 в Союзе писателей на Харью,1, а также 5 июня у Девичьей башни в 18:00.