Интервью ⟩ Роман Качанов: «Целые поколения оказываются вымазанными в этой крови»

Роман Качанов уверен, что российский режим вошел в терминальную стадию и занят «самовыпиливанием». Фото: Sander Ilvest/Postimees/Scanpix Baltics

Автор некогда нашумевшего фильма об армии, черной комедии «ДМБ», режиссер Роман Качанов после отъезда из России регулярно посещает Таллинн. Он дал эксклюзивное интервью Rus.Postimees.

Cын создателя «Чебурашки» рассказал, что главная причина путинской войны – преступный приказ, за который, увы, будут расплачиваться и невиновные.

– Роман, вы не первый раз за эту весну приезжаете в Таллинн. Первый вопрос сакраментальный и одновременно дышащий наивностью: какие у вас творческие планы?

– Во-первых, во время всех приездов в страны Балтии я понял, что при нынешней российской власти я в Россию не вернусь. Но сначала нужно было сориентироваться, как вообще себя чувствовать. Как себя вести, начиная от быта, заканчивая самоощущением. А в этот раз я в Таллинне занимаюсь исключительно творческими вопросами. Например, я подумал, не открыть ли мне что-то вроде своего YouTube-канальчика?

– В Таллинне вам по этому вопросу может дать мастер-класс ваш друг Артемий Троицкий.

– Артемий Кивович может давать мастер-классы, как на таких каналах надо выступать! А как открывать канал, вести его, вот для этого есть не менее уважаемые товарищи. Смысл в том, что мне захотелось говорить напрямую с товарищами и господами зрителями. Раньше я успевал это делать своими фильмами. Но сейчас события убыстрились. Вся эта система РФ и вокруг РФ вступила в терминальную фазу, и все институты заняты самовыпиливанием. А кино – история долгая. Начнешь снимать, а за время съемок произойдет такое количество событий, что просто не успеешь на них прореагировать.

– И ведь у вас такое было. Вы начали снимать как режиссер еще в СССР.

– Такое много раз бывало уже (смеется). Но вот в Таллинн я приехал позаниматься вот этим «каналом». Почему здесь? Потому что сюда позвали. Куда позвали, туда и поехал. Думаю, что на следующей неделе уже можно будет что-то увидеть.

– А про будущее кино есть, что уже можно рассказать?

– Нужно сначала начать снимать, чтобы потом начинать отвечать на вопрос про «творческие планы» (улыбается). Но, безусловно, кино будет. Мы неустанно работаем в этом направлении.

– Можете вспомнить, когда вы познакомились с Таллинном? Вы снимали тут кино?

– Здесь, увы, не снимал. Снимал в Риге и в Каунасе. Немного в Вильнюсе. До Таллинна в этом смысле за предыдущую свою творческую биографию не доехал. Первый раз я был здесь в 1973 году. Мне было шесть лет. Был какой-то фестиваль. Папа с мамой меня взяли с собой. У меня тогда еще не были вырезаны гланды, и я сразу заболел. Помню, что жили в гостинице Виру. Родители сказали, что пойдут куда-то вечером, и ушли. А я стоял, смотрел сквозь стекло на дождь и плакал (смеется). Запомнил такое. И еще помню, что все было очень красиво и непривычно для скучной советской жизни. Здесь даже присутствовал дизайн, которого в остальных местах не было. А потом, когда мне исполнилось 18 лет, я приехал сюда на студенческие каникулы.

– Перестройка?

– 1985 год был. Перестройка толком не началась. Была еще такая самая натуральная андроповская жопа. Приехали мы с однокурсницей. Мне исполнилось 18 лет. Ей исполнилось 18 лет. Это надо было отметить. Жили в гостинице Таллинн. И, кстати, в этот раз я попросил показать мне гостиницу Таллинн. А сам при этом остановился в Park Inn. Помню, что в 80-е было три гостиницы тут. Виру, Олимпия и Таллинн. «Так ты в ней и живешь», –ответили мне! Просто переименовали и… немного расстроили. Прошло 37 лет. Есть свои сентименты.

– К слову, о сентиментах. Когда мы уже увидим ваш фильм «Марш утренней зари», где рассказывается о прекрасных 90-х годах? Рига уже посмотрела. Когда будет Таллинн?

– Так совпали звезды, что премьера прошла в Риге. Потом начался период отпусков. Так что в Таллинне премьера предварительно будет в октябре. А вот общий доступ к фильму, выход на платформах будет, скорее всего, после окончания войны: когда все это будет закончено, вместе с наказанием виновных. А это, кстати, может случиться довольно скоро.

– Когда я говорил друзьям про Романа Качанова, то первая и главная ассоциация – это ваш фильм ДМБ (2000). Что случилось с прекрасными солдатиками из этого фильма, что они превратились из безобидных раздолбаев в садистов и убийц? Или одно другому не противоречит?

– ДМБ – это все-таки художественное произведение. Оно само по себе пацифистское, снималось в последний год XX века. А это век бравого солдата Швейка. Все герои ДМБ – вымышленные. Реальность была другая. При определенной ситуации солдатики, действительно, могут быть такие, как в моем фильме. А когда им в голову вливают ересь, когда это все поливается сверху страхом, когда человек оказывается расчеловечен, то он перестает быть человеком. Остаются только художественные персонажи.

– Представить, что Штык, герой вашего фильма, станет убийцей, не получается, да. Разве что военком, блестяще сыгранный Олегом Пащенко, похож на мясника, который исправно отправляет призывников в войска…

– На самом деле, кино всегда более реально, чем жизнь. Так устроен этот мир. Так устроено восприятие. Но, когда ты общаешься с киношными персонажами, ты общаешься все-таки с вымышленными героями. Жизнь намного шире и многограннее. И когда мы говорим, а мог бы Штык, или Пуля, в нынешней ситуации стать кровавым палачом, то я отвечу, что не могли бы они. Как не смогли бы стать кровавыми палачами Чебурашка, Чиполлино и Буратино. Или колобок. Хотя, колобок, скорее всего, смог бы (смеется). Я о том, что и герои ДМБ – сказочные герои. Предположим, Буратино завалил бы папу Карло, что у него были бы для этого основания. В художественном произведении есть мотивы. А в жизни эти мотивы или слишком простые, или слишком сложные, что даже думать о них не сильно интересно. Это все лежит в области некой страшной трагедии. Все, что сейчас происходит – иррационально. Эта иррациональность выливается в дикую кровищу, в уничтожение городов…

– Понимаете, зачем?

– Нет. Но я понимаю, почему. Потому что был отдан приказ начать эту войну. Изначально, конечно, эти все солдаты виноваты. Более того, или на этом свете, или на том, они будут наказаны тем, или иным судом. Но с ними ничего бы этого не случилось в принципе, если бы не был отдан этот приказ. Понимаешь? Мы говорим о солдатах, которые устраивали зверства, как об очевидном и зримом проявлении этой войны. Но остальные вещи, которые сейчас происходят, они менее зримы, хотя еще проявятся. Уже проявляются. Но не попадают в наше поле зрения. Я о том, что целые поколения уходят в небытие, потому что придется носить клеймо. Как было после второй мировой. «Немец» ассоциировался однозначно со злом. Не нужно было объяснять смысл фразы «что же ты себя как немец-то ведешь?». Целое поколение оказывается вымазанным в этой крови. И будущие поколения тоже. Хотя понятно, что люди, которым сейчас по 10-12 лет, те, кто рождается сейчас, уж точно не сильно в этом виноваты. Но это клеймо останется на десятилетия. И все эти вопросы, которые ты сейчас задаешь, а как же дяди, тети, дедушки, могли это все сделать? Потому что были отданы вот такие приказы. Приказы, которые вывернули причинно-следственную связь. Еще не известно, к чему это в итоге нас всех приведет. Мы внутри этой ситуации пока.

Роман Качанов в редакции Postimees, сентябрь 2022 года. Фото: Sander Ilvest, Postimees

– Вы понимаете, что ваш фильм самим своим духом дискредитирует ВС РФ? По новым законам вас за него вообще посадить можно.

– Конечно. Там не она статья. Там же еще и оскорбление чувств верующих. У меня же там в склепе при иконах трахаются. А еще и оскорбление президента есть, когда военком говорит, что «главнокомандующий тоже ссытся, но по ситуации». Там много статей. Дело в том, что все эти статьи, которые должны ввести всю эту аморальность в больших кавычках в «правовые рамки», они сами по себе человеконенавистнические. Все эти статьи в УК РФ про некую новую мораль, сами по себе аморальны. Мало того, что мой фильм подпадает под действие современного российского УК, так и большинство фильмов, которые снимали мои коллеги и условные коллеги в то время, когда не было разгула этой тьмы, этого мракобесия, в каждом фильме кого-то непременно оскорбляют. А оскорбиться надо ведь для того, чтобы объяснить, почему ты живешь как говно и ведешь себя как говно. И выглядит это как говно. Оскорбили. Оскорбленный всех убивает и ворует. Так вот, любой фильм, снятый при свежем воздухе, оскорбляет. Всех кинематографистов можно посадить. И всех писателей можно посадить. С писателями и с музыкантами процесс идет уже.

– Как выглядела негативная реакция на фильм в начале нулевых?

– Да все то же самое. Появились оскорбленные офицеры, верующие. Самое интересное было тогда, что нашлись еще и оскорбленные кинематографисты. Это же большое оскорбление для советского кинематографиста – увидеть что-то, отличающееся в лучшую сторону от того, что он сам снимал когда-то. Поэтому в принципе список оскорбляющихся особо и не поменялся.

– Тогда они были безобидны, потому что беззубы?

– Они и сейчас беззубые. Просто, когда весь этот коллектив вытаскивается из помойки, отмывается и причесывается, он должен собой выражать поддержку мракобесия и иррациональности, которую сеют сверху. В идеале еще верить в плоскую землю, чипирование и попытки всех заразить чумой. Сейчас просто это все оказалось востребовано системой.

Герои «ДМБ» – воплощение русской жизни в условиях вечного безумия начальства. Фото: личный архив

– Музыкант Евгений Федоров считает, что происходящее со страной – результат десятилетий прошивки мозгов пропагандой через голубые экраны. Будете спорить?

– (Долгая пауза) Это конспирология тоже. Получается, что возникает третья сила. Некий злой умысел, который к этому вел. Таким образом, мы повышаем статус происходящего. То есть получается, что это не просто тупость, мракобесие и бездарность развернулась в полный рост, а что это был замысел. Да не было никакого замысла. Просто на авансцену вышли тупые бездарные существа и стали подтягивать к себе себе подобных. Поэтому по первому плану и развернулся такой зоопарк.

– То есть, если присматриваться к Константину Эрнсту, то сатанинских рогов мы у него не разглядим на голове? После того, что он сделал с ТВ, которое обыватель в России смотрел, смотрит и будет смотреть. Ведь именно ящик сеет ненависть.

– У меня по этому поводу другое мнение. Телек сеял? По заказу Эрнста? Он обычный мелкий чиновник, который получил сладкую должность, за которую просто держится из всех сил руками, ногами, трусами и всеми остальными органами. Был запрос на обиженность? Как я понимаю, все намного проще. Поскольку менеджмент всего в целом и ТВ в частности стал проваливаться. Нужно было найти внешние силы, которые нам мешают. Никогда такого не было, и вот опять. Когда что-то просрали, украли, посмотрели за окно, картинка вот такая получилась. Кто виноват? Гомосеки, англосаксы и музыканты. Кого назначат, те и виноваты. Виноватых же назначают.

– Теперь вот чайлдфри запретят с их пропагандой.

– Конечно. Слово-то иностранное. Непонятное. Понятно, что назначают именно те, кто все просрал. Иначе откуда столько назначенных то появляется? То, что это инициатива Эрнста, или рептилоидов, не точная мысль. Все это тупо от того, что менеджеры у страны х***е. Они и не менеджеры никакие вообще.

– Но ведь вряд ли Эрнста заставляют снимать фильм-ремейк Акиры Куросавы «Семь самураев», где действие переносится в Новороссию, а главными героями станут аватары умерших актеров времен СССР. Многие решили, что это шутка. Но нет. На самом деле такие планы у Эрнста.

– В этой новости все прекрасно. Даже не понятно, с какой стороны это комментировать… Все правильно. Снимать живых артистов опасно. Потому что они могут начать выступать против линии партии и правительства. Могут начать выступать за линию партии и правительства. Но за это время может поменяться вектор. Одна система опрокинется. Возникнет другая. Нужно идти дальше. Нужно снимать не только мертвых актеров. Снимать это должен мертвый режиссер. Желательно, и мертвый оператор. Музыку нужно взять у мертвых композиторов, что не сложно. И мы получим продукт, полностью соответствующий нынешней мертвечине. Опасно все живое. Это все угроза. Даже если это живое сильно за тех же труповедов. Когда идет война, у труповедов задача – убить все живое. Оно все для них опасно. Жизнь в принципе противоречит сложившейся ситуации. Ты правильно говоришь, что это все не вчера начиналось… Эрнст, или Рогозин, который космосом занимался, остальных и не вспомню… Безликие ущербные люди, если они вообще люди. Так вот, у меня ощущение, что они все заняты карикатурированием самих себя и здравого смысла. Можно было бы радостно поржать над ними всеми, если бы не кровавые последствия. Они все фрики. Действия их фриковатые. Даже обсуждать это не хочу. Эти пятьдесят оттенков дерьма… То есть, это можно обсуждать бесконечно. Но это бессмысленно. Они не понимают, что они выглядят как дебилы. Потому что они такие и есть. Чтобы этим всем заниматься десятилетиями на полном серьезе, не надо быть дебилом? Надо. Для людей хотя бы с небольшим IQ есть более содержательные занятия. Это про попытки удержаться на должности всеми органами, включая прямую кишку.

– Много дерьма в спину полетело после отъезда?

– С этими персонажами, которые действительно дебилы вот до такой степени, я не имею обратной связи. Те, кто прикидывается ради выгод, или ради безопасности, или выжидая конца, пока молчат. Воздерживаются от диалога со мной. Есть, чем заняться им сейчас.

– Вы классический москвич. Всю жизнь прожили там…

– В общем-то, да. Другое дело, что моя работа связана с длинными командировками. У кинематографиста жизнь чуть более связана с поездками, чем у цирковых.

– Я к тому, что знакомцы и сверстники, с кем росли и взрослели, наверняка есть в разных кабинетах в Москве. Что можно сказать о настроениях этих людей сейчас? Весной была всеобщая паника. Сейчас что?

– Я бы мог сейчас убедительно соврать, но я не знаю. Сейчас не интересуюсь. Оно само отрезалось. Я уже четыре месяца, как не там. А время уплотнилось. Вот это дерьмище, которое началось 20 лет назад, но тут, кто как считает, оно могло еще в том виде, как оно было до 24 февраля, тянуться десятилетиями. На несколько поколений бы хватило. Но сейчас все активизировалось в десятки раз. Все вошло в терминальную фазу. Распад системы вошел в терминальную фазу. По-разному там себя люди чувствуют… Находясь при должностях и ресурсах, естественно, непрерывно врут. Какие они сделают выводы? Я не знаю. Тут моей информации уже недостаточно.

– Много ваших друзей и знакомых уехало?

– У меня не так уж много друзей. Знакомых много. Многие считают, что это быстро закончится. Что надо пересидеть. Другое дело, что пересидеть, не замаравшись, очень сложно. Ну и само понятие «быстро», оно ведь такое… Может быть, два месяца, может быть, два года, а может быть, и двадцать лет. Я в Таллинне был 37 лет назад. Как вчера.

– Подозреваю, что через 20 лет нам будет сложновато это обсуждать. Мне будет 60 уже…

– Трубки будут торчать из разных мест? Будем сниматься в фильмах аватара Константина Эрнста! Некоторые самостоятельные люди, те, кто не сильно замазан дерьмом системы, говорят открытым текстом: «Мы ждем, когда это закончится». Кто-то ждет конца войны, кто-то ждет конца режима, кто-то ждет, когда все станет понятно.

– Черепашья позиция…

– Это вообще не позиция. И это в человеческой природе. Внутри адища существовать вроде как неправильно. Значит, должно закончиться. И дальше можно существовать правильно. Вечное ожидание светлого будущего. Защитно-пассивная такая реакция.

Кинорежссер Роман Качанов рассказал, что многие люди в Москве предпочитают переждать войну, не высказываясь. Фото: Sander Ilvest, Postimees

– Вас, как человека русского искусства, не долбит чувство сопричастности к преступлению? За весь этот «великодержавный шовинизм», как говорил герой великого фильма «Ширли-Мырли».

– Меня долбит не сопричастность к преступлению. Меня долбит, что я недостаточно сделал. Я никогда не был ангажирован. Могу это сказать с полной ответственностью. Я скорее недоработал. Именно за счет того, что мои фильмы значительно вошли в популярную культуру, возможно, если бы я работал больше, я, возможно, мог бы какие-то неприятные вещи предотвратить. Сопричастности я никакой разумеется не чувствую. Я всегда сознательно старался иметь как можно меньше отношений с партией и правительством. Да и не имел их. А то, что надо было больше работать, может быть, как-то изменить этот ад, это внутри сидит, да… И не хватило, может быть, какого-то грамма… Невозможно проверить. Но это не значит, что надо руки опускать.

– Кстати, про великодержавный шовинизм. У вас в фильме «Даун Хаус» герой Артемия Троицкого Тоцкий выкрал девчушку из Николаева, сделал школьницу любовницей…

– Да это не у меня Тоцкий… Это у всех этот Тоцкий такой…

– Вот эта прошивка о доминировании Москвы над другими весьма далекими территориями, это ведь тоже подспорье для тех, кто оправдывает войну? Примерно так же генералы смотрят на Украину, веря, то это «наше», что это их.

– Они могут думать, о чем угодно. Тем более, говорить. Смотреть, куда угодно могут. Но без приказа этого бы ничего не было. А дальше шарик покатился. Кто как себя оправдывает, какую фигню несет, какие от этой фигни последствия. Те же генералы, когда вышел фильм ДМБ, говорили, что меня надо расстрелять. Была забавная история тогда, когда я был на неделе русского искусства в Стокгольме. Пошли в российское посольство. И мне там говорили, что как же хорошо, что сегодня с нами нет нашего военного атташе, а то он говорил, что того, кто снял этот фильм, надо расстрелять. Казалось бы, Швеция. Посольство. А там сидит вот такой упырек. Поэтому, когда ты говоришь про генералов, для которых Украина – это как бы их собственность, то это очень абстрактно. Понятно, что там идиотов среди них более, чем достаточно.

– Все обладатели загранпаспортов с двуглавым орлом дико вибрируют от перспективы лишиться возможности перемещаться в ЕС и обратно. Коллективная ответственность…

– Странные люди! Вообще-то война идет. И я напомню, что в ту же Вторую мировую войну немцев, которые находились на территориях воюющих государств, интернировали. Всех немцев интернировали.

– Немцев Поволжья просто вывезли в Казахстан.

– В Первую мировую все интернировали всех. Сейчас идет война. Странно обижаться. Странно говорить «так нам и надо». Это все следствие приказа начать войну. Обижаться надо на причину. Как развиваются следствия, уже не так важно. Причина – приказы. Интернируют россиян, или просто не пустят, это уже нюансы. В принципе, когда идет война, гражданам страны агрессора некоторое не очень положительное отношение иногда высказывается. Такое бывает. «Немец» был ругательным словом еще несколько десятилетий. Скорее всего, так же будет и с термином «россиянин». Разговор там не только об этнических русских. Тут момент про гражданство. В мировых войнах представители одного народа могут быть с разных сторон.

– То есть посыл такой – молчите вы в тряпочку со своими проблемами попадания в шенгенскую зону?

– Можете и возмущаться. Пожалуйста. Но это возмущение направлено не на то, что хорошо бы вообще-то закончить эту позорную войну.

– Вы верите, что запертые в РФ русские повлияют на окончание войны?

– Турция, Эмираты, Китай, Израиль, Узбекистан, Вьетнам, Мексика, Египет – открыты. Пожалуйста. Закрыта та часть мира, против которой ведется война. Война объявлена той страной, граждане которой имеют паспорта с орлом. Вы нежелательны. Это логично. Если кому-то нужно свинтить, он может это сделать. А вот ездить отдыхать, заниматься туризмом в странах, с которыми от твоего имени идет конфронтация, это не сильно обязательно.

– Так все богатые сволочи как ездили, так и ездят. Бьют по простым людям без разбора.

– Ты в парадигме разговоров, которые идут из-за поребрика. Что все обижают русских. И поэтому воюем, чтобы без виз ездить. Но этот момент так распиарен. Если кому надо по делу, если есть основания приехать в ЕС, хочет скрыться от преследования, понятно, что его пустят. Гуманитарные визы никто не отменяет.

– Я о том, что принципы правовые в некотором смысле перестают быть принципами. Тебе дали визу. А потом отняли. И пропаганда РФ получила оправдание.

– В некотором смысле, да. Но это лежит в логике военного времени. С этим совершенно невозможно спорить. Ты можешь быть за, или против. Можно верить в благо отъема виз у всех россиян. Можно верить, что все, кто с визами приедут, научатся жить по-людски. Но это все уже в логике военного времени. И военное время не ЕС устроил.

– Не так давно ушел последний советский лидер – Горбачев. Сейчас регулярно все ищут параллели с советскими временами. Временем, где состоялся ваш отец. Вы помните, как он воспринимал развал совка?

– Развал СССР – это тоже устоявшаяся смысловая конструкция. Пропагандистское клише со знаком минус. Прекращение действия внутренних сил, которые удерживали советские республики в подчинении Москвы, были в логической цепи освобождения. Понятно, что все люди хоть с каким-то минимальным кругозором, все люди искусства, и мой отец, который всю жизнь занимался искусством, любые проявления свободы, любые движения в сторону свободы воспринимали как счастье. Отец радовался, что хотя бы немножко удалось это увидеть в конце жизни. Он ушел в 1993 году. Он болел сильно. Это только в кино человек умирает быстро… Помню, как появились видики. Как он радовался, когда смотрел фильмы. По 3-4 фильма в день. Даже у него, кинематографиста, не было возможности смотреть мировое кино. Помню, как он радовался, когда стали показывать в прямом эфире съезды партии. Он радовался, наблюдая, как эта конструкция из говна и палок разваливается. Конечно, это было счастье.

Кинорежиссер Роман Качанов считает, что нынешнее мракобесие России не затянется надолго, в условиях, когда власти РФ занялись «самовыпиливанием» Фото: Sander Ilvest, Postimees

– Адвокат Ивана Сафронова Иван Павлов верит, что нынешнее ГКЧП ненадолго, что журналист Иван Сафронов выйдет раньше, чем закончится его срок в 22 года ни за что…

– И это похоже на правду. Думаю, что эта власть поменяется раньше. Я не выдаю желаемое за действительное. Мне в общем пофиг. Я потому и свалил, чтобы меня процессы, идущие там, касались только как зрителя. Не как участника. Хотел бы насладиться этим, остался бы. Но наслаждение так себе. По ощущениям, это все очень ненадолго. У такого рода менеджеров всегда есть возможность поймать черного лебедя и уйти в небытие. Но когда они сами занялись самовыпиливанием, скорее всего, это у них скоро получится. Это делается по редкой тупости. Но они заняты именно самовыпиливанием. Такой степени мракобесия не было никогда. Даже последние советские вожди имели логику действий.

Роман Качанов

• 1967 – родился в Москве в семье мультипликатора Романа Качанова.

• 1981 – работал почтальоном, литературным секретарем у писателя Кира Булычева.

• 1984 – поступил во ВГИК, учился с Ренатой Литвиновой, Федором Бондарчуком, Иваном Охлобыстиным.

• 1991 – дебютировал в полнометражном кино «перестроечной» мелодрамой «Не спрашивай меня ни о чем».

• 2000 – снял «ДМБ», черную комедию о российской армии.

• 2001 – снял «Даун Хаус», черную комедию по мотивам «Идиота» Достоевского.

• 2022 – новый фильм «Марш утренней зари» будет представлен в Таллинне в октябре.