Время коммента ⟩ Хватит проклинать ремонт: почему любить дорожные работы – привилегия горожанина

Фото: Madis Veltman/Postimees/Scanpix Baltics

Казалось бы, летом на машинах должны ездить реже. В Таллинне все еще бесплатный транспорт для жителей города, да и пешком, когда не очень жарко, – сплошное удовольствие. Но почему-то нет. Не стихают жалобы на перекрытые улицы в центре города. Не давать слабину, не вестись на разъяснения властей, не соглашаться ждать – это дело чести для граждан, чей комфорт оказался под угрозой!

Недавно один мой знакомый написал у себя в соцсети, как иногда говорят, благородного гнева пост. В минувший выходной он поехал за покупками для отпуска и столкнулся с затрудненным движением около таких универмагов, как Viru Keskus, Kaubamaja и Stockmann. Может, кто не знает, но Таллинн сейчас ощутимо разрыт – идут беспрецедентные дорожные работы. А тут еще праздник песни, который проходит раз в несколько лет. Из-за него на уикенде даже работали временные автобусные маршруты, которые, как уверяют все, чьи мнения мне удалось услышать, были совершенно лишены смысла. Только мешали.

Лишь пешеходы да спешившиеся велосипедисты свободны в принятии решений. Фото: Madis Veltman/Postimees/Scanpix Baltics

Вдобавок из-за дождей, обрушившихся на Таллинн в последний день песенного праздника, далеко не все смогли принять волевое решение и отказаться от поездок на автомобиле. Вокруг Певческого поля наблюдалось катастрофическое скопление кое-как припаркованных машин. Муниципальная полиция решила не портить людям настроение в такой день, и мой коллега Эдгар Гергель высказал обоснованное опасение, что мягкая штрафная политика может быть воспринята как руководство к действию. Например, в неположенном месте парковаться нельзя, но если праздник, плохая погода и очень хочется, то можно.

Разрытый город, не всегда удачно организованная логистика и довольно скверная навигация – все это изнуряет жителей столицы, привыкших всюду перемещаться на автомобиле. Причем не чтобы доехать до каких-нибудь лесных болот ради культового моциона и не чтобы привезти в раскрытом багажнике негабаритные товары для ремонта. Машина в Эстонии исторически является вещью, необходимой в хозяйстве. Потому что если человек солидный, то и живет, как полагается, черт-те где на хуторе. Каждый раз по пути с хутора в банк и потом из банка на хутор характерная для наших граждан предпринимательская жилка бьется от возмущения, потому что ее обладатель опять не успевает приготовить во дворе гриль.

Такой примерно идеал. Все совпадения случайны. Фото: URMAS LUIK/PRNPM/EMF

В общем, даже если хутора нет, а машина все равно есть, то ремонт – это поистине ужасно. Людям некомфортно, они растеряны, поскольку не привыкли к настоящим пробкам. Таллинн – город небольшой. Пробкой здесь привыкли называть полчаса, проведенные в час пик на объездной трассе, соединяющей вылетные шоссе на Тарту и Палдиски. Это объяснимо: у полумиллионного населения свои масштабы бедствий, и насмешки заезжих жителей мегаполисов здесь совершенно неуместны.

Зато уместны аналогии. В декабре 1926 года в Москву - столицу молодого и очень амбициозного пролетарского государства - приехал немецкий философ Вальтер Беньямин. Он был признан великим только в конце XX века, поэтому его возлюбленная - латышская большевичка Ася Лацис, за которой он и приволокся в Россию, - выжала из него некоторое количество денег и уже в январе 1927 года отправила восвояси. Несчастная любовь часто способствует украшению мировой литературы. Беньямин написал небывалый «Московский дневник», где чередовал свои любовные страдания с острым анализом советской культуры и детальным описанием повседневной жизни.

Вальтер Беньямин и первое русское издание «Московского дневника». Фото: akg-images / Ян Левченко

Именно Беньямин обратил внимание на то, что самая стабильная категория столичной жизни в СССР – это нищие, тогда как все прочее пребывает в состоянии remont’a (это слово Беньямин пишет по-русски латинскими буквами). Столица становящегося государства еще не затвердела, как будет в 1930-е годы, в ней все было снято с прежних мест, постоянно переезжало и менялось. Это был процесс рождения города на месте нескончаемого предместья вокруг Кремля. Беньямин это остро почувствовал, написав, что Берлин – мертвый город после ремонтирующейся Москвы. В нем к тому времени уже все построилось. А война, которая сметет все, была тогда впереди.

Через 63 года в том самом Берлине рухнула стена, разделявшая город на восточный и западный сектора и враждовавшие политические системы. Объединенный Берлин стал одной большой стройплощадкой. Нужно было застраивать пустыри по обе стороны от бывшей стены и соединять артерии, то есть восстанавливать дороги. Я был в Берлине конца 1990-х и начала 2000-х, бывал и позже. Он чуть поутих, но продолжает постоянно ремонтироваться. Романтический период после объединения не раз сменялся разочарованием и усталостью. Но жители Берлина усвоили важное правило: помнить о перспективных задачах любого ремонта и не раздражаться друг на друга. Эта коллективная солидарность и есть ключевое свойство настоящих горожан.

Реконструкция трамвайных путей в сторону Александерплатц в районе Пренцлауэр-Берг, Берлин, 1997.  Фото: Caro / Andreas Bastian/Caro / Andreas Bastian

Никогда не забуду многокилометровую пробку в сторону только обретающей свои нынешние очертания Потсдамер-Платц. В этой пробке народ развлекался тем, что знакомился, опуская стекла своих авто. Были бы в то время смартфоны, все это мог бы сфотографировать каждый. Но тогда визуальные документы, наверное, остались лишь у обладателей соответствующей техники. Жаль: высунутый из окна большой - не средний! - палец в ответ на взмах полицейского жезла и сейчас стоит у меня перед глазами. А я сидел в своем автобусе, на котором приехал в Берлин через Польшу, и чувствовал, что это новое общество. А в нем всего-то не было привычного напряжения.

Ремонт – это высокая вероятность изменений. Когда ремонта нет и ничего не происходит, все как бы остается по-старому, то есть разрушается. Древность хорошо сохранившихся городов Европы обманчива – она требует размышлений, дискуссий, экспертизы, планирования и реализации проектов. То есть постоянных усилий и больших денег. И надо сказать, что Таллинну это хорошо известно. В урбанистическом смысле это город, неплохо рванувший на фоне других балтийских столиц. Даром, что меньше по размеру и той, и другой.

Работа со статуей Моисея, реставрация кафедрального собора Берлина, 2022. Фото: JOHN MACDOUGALL/AFP

В Таллинне всегда было много ремонта. Но давно – или даже никогда – не было так много в одно и то же время. Раздражение по этому поводу блокирует воображение. А именно оно должно быть хорошо развито у насмотренного горожанина, легко способного представить, как преобразятся разрытые ныне перекрестки в недалеком будущем. Станет ли Таллинн «еще краше»? Это слово здесь не подходит. Он определенно усложнится, а значит, станет еще больше городом. Может быть, когда рвешься к грилю, это не так важно. Но для горожан, на которых держатся европейские столицы и которых достоин город Таллинн, – очень важно.

Мораль тут самая простая. Граждане, экономьте бензин и поменьше занимайтесь шопингом в расфуфыренных торговых центрах. Есть превосходные альтернативы. Мне уже довелось писать о том, как хорошо на кладбище (свежий воздух, культурные ценности), хотя это, согласен, перебор. Наш город предлагает много разного, нужно только открыться и организоваться. А еще важно, чтобы и мы могли что-то предложить ему и друг другу. Для начала – не быть вечно недовольными потребителями, которым не хватает пальцев, чтобы перечислить условия своего счастья.