Юшкин: ФСБ может опасаться провала агента в Эстонии

Владимир Юшкин. Фото: Михкель Марипуу

Похищение Эстона Кохвера и пропагандистский фильм ФСБ с бывшим сотрудником КаПо Уно Пуусеппом в главной роли не связаны между собой, считает директор Балтийского центра исследований России Владимир Юшкин.

С точки зрения Юшкина, фильм преследует другую цель: отвлечь внимание эстонской контрразведки от более важных дел. Например, поисков настоящего крота. 

Дымовая завеса

– Что вы скажете по поводу показанного по НТВ фильма «Наш человек в Таллинне»?

– Этот разоблачительно-пропагандистский фильм против эстонских спецслужб является маскировкой. Почему? Потому что он содержит три совершенно невероятных обстоятельства. Во-первых, в нем раскрывается нелегальный агент, причем успешный. Ни о чем подобном прежде слышать не доводилось. Во-вторых, раскрываются операции, в которых этот агент участвовал. Вполне возможно, что частью они выдуманные, но, скорее всего, какие-то операции действительно проводились.

Но что самое неожиданное – раскрывается система поддержания связи агента с центром, осуществлявшаяся через связника. И сообщается, кто был связником. Получается, что эстонской контрразведке преподносится полностью учебный материал. Российская разведка, считающаяся одной из лучших в мире, обладающая огромным опытом, не сдающая своих агентов до последнего, сообщающая только о самых крупных удачах, да и то после смерти агента – и вдруг такое.

– Почему Россия пошла на это?

– Произведенное фильмом впечатление я назвал бы «Эстонский гамбит ФСБ». Одной малозначительной фигурой, техническим кротом пожертвовали, очевидно, для того, чтобы отвлечь внимание КаПо от серьезного агента, к которому очень близко подобралась Полиция безопасности.

Совершенно очевидно, что показанные в фильме секретные документы не могут иметь отношения к техническому специалисту. Их нужно было показать для того, чтобы сбить эстонскую контрразведку со следа. Рассказанный в фильме случай с попыткой организовать подслушивание через кабель – в принципе вполне рутинная операция. Такое  известно с 1945 года. Взять, к примеру, операцию «Берлинский тоннель», когда американцы подключились к кабелю советских войск, проложенному в Германии. В последующие годы подобных всевозможных операций проводилось немало.

В конечном итоге российская разведка пожертвовала фигурой, которой по всем раскладам не должна была пожертвовать. Из этого следует, что с эстонской контрразведкой считаются, опасаясь, что она вычислит агента. И это притом, что два крота уже провалились. Дело в удачах эстонской контрразведки: в 99 случаях крота разоблачают потому, что другой крот оказался предателем. Если нашей контрразведке это удастся, это станет для нее большим плюсом.

У меня сложилось впечатление, что в данном случае пытаются отвлечь внимание, чтобы в Эстонии перестали разрабатывать имеющего большое значение нелегального агента и все силы бросили на то, чтобы разобраться с ситуацией внутри системы. В таких случаях любая контрразведывательная организация начнет работать на полную катушку, чтобы определить ущерб, причиненный кротом. Будут проверять его связи, доступ к информации и т.д., задействовав для этого все силы.

Размен фигур

– Как вы думаете, случай с Эстоном Кохвером и фильм с участием Уно Пуусеппа связаны между собой?

– Думаю, что нет.

– Удивительно все же, что в течение короткого времени становится известно о двух резонансных случаях противостояния эстонских и российских спецслужб.

– С Кохвером совсем другая история. Офицера спецслужб похищают с единственной целью – обменять его на офицера другой спецслужбы. Очевидно, на Дрессена (осужденный в Эстонии за государственную измену и находящийся в заключении Алексей Дрессен – прим. ред.).

– Почему именно на Дрессена, а не на другого государственного изменника, на Владимира Вейтмана? Или на Хермана Симма?

– Дело в том, что Дрессен еще хоть как-то дееспособен. Здесь на самом деле не важно, на кого менять. Один из принципов советской, а позже и российской разведки заключается в том, чтобы всегда, при любых обстоятельствах, помогать выпутаться провалившемуся агенту. А тут один проваливается, второй проваливается – и агентурная сеть видит эти провалы.

Как только агент проваливается, вся связанная с ним сеть консервируется. Все сидят тихо, пока из центра не поступят новые инструкции. Создается комиссия, которая расследует обстоятельства провала с помощью определенных методов и средств. Все агенты, которые могли бы попасть в поле зрения контрразведки в связи с провалом одного человека, вывозятся из страны или их деятельность надолго замораживается. И только когда комиссия определит, по какой причине произошел провал, принимается решение разморозить агентуру.

Как утверждается в доступных мне источниках – это всего лишь мемуары бывших разведчиков, которые начали публиковать в 1990-х годах, – серьезный агент имеет право заявить, что боится. «Объясните мне, почему они провалились? Нахожусь ли я вне опасности? У меня семья, другое, третье, положение в обществе, не хотелось бы рисковать», – может сказать он. Тогда на место приезжает какой-нибудь солидный человек из центра, проводит с ним беседу: «Ладно, если вы боитесь, отдохните. Побудьте годик в состоянии заморозки, а там посмотрим». То есть в любом случае показывается: мы действуем, и если что-то случится, тебя не бросим.

Теперь ради такого серьезного агента, я полагаю, похищается Кохвер и начинаются переговоры о его обмене. Цель – чтобы  агент видел, что о его провалившихся коллегах заботятся.  

Вставайте, граф: рассвет уже полощется

– Следовательно, происходящее свидетельствует о том, что у российской разведки в Эстонии есть еще «наш человек»?

– Конечно. Приведу один пример. У КГБ в Эстонской ССР и Латвийской ССР была своя агентурная сеть. У КГБ был свой железнодорожный отдел, большую часть его агентуры составляли железнодорожники и люди, проживавшие вблизи железной дороги. В 1958 году в этом отделе числилось 256 агентов, пять резидентов, 30 владельцев явочных квартир. Их структура напоминала структуру внешней разведки.

В 1990-1991 годах большинству из них было сказано: уходите, ищите место в новой жизни. Если вы понадобитесь, мы вас отыщем. Но части из них сказали другое: мы вас сейчас замораживаем, но раз в год или в два вы должны появляться в определенном месте. К вам подойдет человек, обратится с таким-то паролем, вы скажете отзыв и узнаете, что делать дальше.   

У бывшего КГБ обширная агентура по всему Советскому Союзу. ФСБ раздумывала, что с ней делать, а тут появился Владимир Путин и стали доступны крупные денежные суммы. Проблемы постсоветского пространства были признаны в России актуальными внешнеполитическими задачами, и ФСБ принимает решение разморозить агентов. Думаю, что Дрессен входил в эту сеть: раньше он был милиционером, я читал одни мемуары, в которых рассказывалось о бывшем милиционере в Латвии, который был завербован в агенты еще в школе милиции. Эти люди «спали» до тех пор, пока им не говорили, что пора действовать.

Сейчас эта сеть разбужена. Кто умер, тот умер. Кто стар, тому выразили благодарность. Но те, кто во время вербовки были молоды, могут использоваться. Возьмем самых молодых, кто мог быть завербован в конце советской эпохи, прибавим количество прошедших лет – и вот та возрастная группа, которой следует заниматься нашей КаПо.

– Но почему российская разведка все же испытывает такой интерес к Эстонии?

– Это обусловлено успехами контрразведки Эстонии. Смотрите – ни в Латвии, ни в Литве нет ни одного такого провала. Я убежден, что в Латвии российская агентурная сеть более профессиональна и обширна, нежели в Эстонии, поскольку там располагался штаб Прибалтийского военного округа. И в Латвии была мощная военная разведка.

Эстонская контрразведка овладела методами поисков кротов. Поэтому к нам и проявляют интерес, а не потому, что мы такие привлекательные. Мы привлекательны в качестве региона политических интересов Российской Федерации.

В чем состоит опасность? Смотрите, что говорят сейчас Сергей Лавров и Константин Косачев. Они говорят, что в Новороссии работа с российскими соотечественниками провалилась. Почему? Они представляли себе Новороссию как регион, в котором будет шесть-восемь областей, а на самом деле им достался только небольшой оттяпанный кусок Донбасса. Люди, которые как на работе, так и дома говорят по-русски, проголосовали там за Украину. Косачев полагает, что мягкая сила на постсоветском пространстве – важный инструмент для продвижения  интересов России. Но как мы наблюдали на Украине, результат обеспечивает лишь сочетание мягкой и жесткой силы.

Агентурная сеть пробуждается лишь для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в странах Балтии. Не только для сбора информации о НАТО, это особая игра. Другая игра –  это создание силы для того, чтобы, например, при желании организовать что-то в Нарве. Если имеется 30 таких деятелей, как один из лидеров сепаратистов Стрелков, то те, кто заявляет о том, что не хотят жить в Эстонии, пойдут за ними. В этом и состоит опасность.