Суд принял к рассмотрению просьбу мужчины запретить жене говорить о семейном насилии

В истории судебных тяжб Хайни и Яри есть и три года битвы за алименты, на которую Пярнуский опорный центр для женщин обращал внимание так называемыми днями пустой тарелки. Фото: Урмас Луйк/Pärnu Postimees

Хайни долго молчит, прежде чем ответить на вопрос, что она будет делать, если суд обяжет ее разослать телеканалам ЭТВ, Kanal 2 и газете Pärnu Postimees сообщения, что ее бывший муж Яри не применял к ней физического и морального насилия, и принести извинения. Текст сообщения уже написан, сказано, и когда именно заявление должно быть опубликовано в СМИ, пишет Pärnu Postimees.

Хайни – мать пяти детей, которая решила открыто рассказать о своих переживаниях в роли жертвы семейного насилия. Она уверяет, что все, что она рассказала о десятилетней жизни в Швеции со своим теперь уже бывшим мужем, соответствует действительности. Она описала как попытки удушения и избиения, так и тотальный контроль. А бывший муж Хайни утверждает, что эпизоды, которые описала экс-супруга, бездоказательны. В суде он потребовать признать утверждения противоправными и запретить их дальнейшее распространение. Одним словом, Хайни больше не сможет сказать ни слова о своем прошлом.

Но описание ее жизни в Швеции очень тревожит. О насилии Хайни рассказала шесть лет назад в первой части документальной серии «Кого же я любила?!», выходившей на телеканале Kanal 2. В числе прочего, она сказала следующее: «Основное, что ему нравилось делать – он клал руки мне на шею, душил, чтобы невозможно было дышать. И в тот момент, когда он так делал, я действительно боялась, что он способен меня убить».

Предыстория

• По словам Хайни, бывший муж отбывал наказание в Швеции за насилие над женщинами.
• В Эстонии суд признал вину Яри в том, что, используя насилие, летом 2012 году он вторгся в дом отца Хайни.
• В августе этого года Яри был признан виновным в неоднократном нарушении запрета на приближение.

Источник: Pärnu Postimees

Однако Яри, который через адвоката сообщил, что не хочет давать подробных комментариев, сказал в поданной в суд жалобе, что даже название передачи «Кого же я любила?!» противоправно. Причина в том, что вся передача показывает его в дурном свете и характеризует как человека, который не заслуживает любви.

В октябре 2016 году Хайни пригласили в передачу «Ringvaade», чтобы поговорить о семейном насилии в свете другой ставшей достоянием общественности жуткой истории, в которой житель Пярну бил свою беременную жену. Хайни является опытным советником пярнуского опорного центра для женщин и даже прошла соответствующее обучение.

В опубликованной в феврале 2018 года в Pärnu Postimees истории, мать пятерых детей рассказала о том, что оскорбления, толчки, удушение, плевки, дерганье за волосы, удары ногами были частью ее жизни в Швеции. Когда Хайни сбежала от насильственных отношений домой, муж приехал за ней. Началось преследование, поступали тревожные сообщения. Помощи не было и от введенного судом запрета на приближение.

Всего за пять лет вышли пять историй, которые рассказывают о прежней жизни Хайни, опровержения которых бывший муж теперь требует.

Хайни отмечает, что по прошествии многих лет ей очень сложно доказать насилие. Все эти инциденты происходили в Швеции: «Когда ты находишься в насильственных отношениях, трудно получить доказательства. В моем случае это было невозможно, поскольку он контролировал даже мой телефон. Делал все для того, чтобы я ничего не могла доказать. Я помню, как он оставил синяков у меня на руке и приказал носить одежду с длинными рукавами, чтобы синяки нигде не увидели».

Психолог Олле Селлиов, который два года руководил в Департаменте социального страхования подразделением помощи жертвам и теперь работает консультантом и преподавателем в НКО «Vaiter», подтверждает скрытый характер насилия в близких отношениях. Долгое время считалось естественным, что то, что происходит дома, должно оставаться в домашних стенах. Все равно, применяется насилие по отношению к супругу, ребенку или родителям: «Это и сейчас в большей степени скрыто. Поэтому открытое обсуждение крайне важно и по большому счету это оздоравливает общество».

Насилие в близких отношениях часто хотят скрыть как агрессор, так и жертва. Стремление агрессора сохранить все с тайне, по оценке Селлиова, связана с репутацией. В случае жертвы основными являются страх, чувство вины, неуверенность.

Селлиов отметил, что часто жертвы изолированы от остального общества и их социальные отношения прерваны. Поэтому им сложно искать помощи.

Поскольку насилие долгосрочно и скрыто, Селлиов согласен, что львиная доля инцидентов насилия никогда не доходит до судов: «Я убежден, что это так, поскольку даже разговор на эту тему требует очень большого напряжения».

Будучи руководителем помощи жертвам, Селлиов ни разу не сталкивался с ситуацией, при которой женщина соврала, что много лет являлась жертвой семейного насилия.

Хайни объясняет, что говорит от своего имени и не скрывая лица, о своем опыте не для того, чтобы отомстить бывшему мужу, а чтобы сказать другим женщинам: они не виноваты, если их бьют. Что-то не так с человеком, который унижает другого.

И Селлиов отмечает, что одним из серьезных влияний семейного насилия на жертву является то, что она перекладывает на себя часть вины. «В действительности агрессором является тот, кто планирует, подготавливает условия и совершает насилие. В этом нет вины жертвы», - объясняет он, почему переубеждение жертвы в этом может оказаться долгим и сложным процессом. «Это один из самых главных посылов в работе с жертвами насилия в близких отношениях».

Хайни не согласна взять назад ранее сказанные слова и просить прощения: «Почему я должна брать их назад, если я рассказываю, как было в действительности? Если мне прикажут взять свои слова назад, я как будто снова окажусь в насильственных отношениях, при которых кто-то ограничивает, что и кому я могу говорить».

Что касается нанесения вреда детям, к чему Яри также апеллирует в своем иске, Хайни считает, что видеть и испытывать насилие хуже, чем говорить об нем.

По оценке Селлиова, нельзя сравнивать рассказ о случившемся с реальным насилием, которое ребенок пережил или видел: «Если возможность высказаться обеспечит более безопасную жизнь в будущем, то в любом случае это нужно сделать».

А еще Яри требует у Хайни компенсации нематериального ущерба, то есть денег. Хайни считает смешным, что отец, несмотря на решение Госсуда, ни разу не платил алименты. На три года, в течение которых длилась инициированная Яри судебная битва, дети остались без 100 евро алиментов.

С того времени, как Хайни сбежала с детьми, по словам женщины, не было момента, когда не шел бы какой-то суд с Яри. Хайни удивляется, что суд в этот раз вообще принял к обсуждению новую жалобу Яри, тем более что жертв семейного насилия в общественной кампании призывают рассказать о своих бедах.

Руководитель Пярнуского опорного центра для женщин Марго Орупыльд тоже решил, что сейчас общество уже пришло к тому пониманию, что страдающие от насилия женщины должны открыто рассказывать свои истории. Поэтому нельзя поддерживать требование оставлять происходящее в секрете.

«Если сейчас будет вынесено решение, что это нужно сделать, то я скажу: уберите эту пропаганду Министерства социальных дел и Департамента социального страхования, мол, выходите и говорите. В таких кампаниях больше не будет смысла», - сказал Орупыльд.