В Петербурге в рамках фестиваля «Балтийский дом» завершились очередные, проходившие уже в 17-й раз, «Встречи в России», на которых представили свои спектакли профессиональные драматические труппы, играющие на русском языке за пределами России.
«Встречи в России»: удивить и удивиться
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Уже много лет в этом празднике принимает участие и таллиннский Русский драматический театр, который на этот раз привез в город на Неве сразу две своих работы – булгаковское »Собачье сердце» в постановке Наталии Лапиной и «Биографию» Макса Фриша, поставленную Иваном Стрелкиным.
Своими впечатлениями о спектаклях таллиннцев мы попросили поделиться москвичку Марину Тимашеву, известного кино- и театрального критика, и ее коллегу, петербуржца Алексея Пасуева. Но, как бывает в подобных случаях, нередко разговор оказывался шире оговоренной заранее темы.
Алексей Пасуев:
– Нынешние «Встречи в России» уже 17-е по счету, они существуют так давно, что, конечно же, их задачи и намерения не могли не претерпеть изменений, ведь прошедшие годы столько всего произошло. Изначально главная цель определялась стремлением попросту поддержать русские театры за рубежом, помочь им контактировать между собой, содействовать в организации их гастролей, в отдельных случаях даже помочь финансово.
Но теперь есть ощущение, что все эти театры вполне себе жизнеспособны, заняли ниши в своих странах, где находят общий язык не только с местным русским, но и национальным зрителем. У каждого коллектива присутствует своя нота, собственная эстетика, которая формируется, что видно невооруженным глазом, на стыке русской культуры и культуры страны, в которой театр работает. Наблюдать за этим, кстати, очень интересно. Так что теперь «Встречи в России» – это, скорее, смотр, возможность удивить и удивиться новым ракурсам русской театральной темы в рамках иных национальных культур.
На мой взгляд, от таллиннского «Собачьего сердца» веет той театральной свободой, о которой нам, в России, сегодня остается только вспоминать. Потому что у нас на сцене уже не покурить, и материться тоже уже не положено. Вы же еще можете позволить себе некие экстремальные проявления. А если серьезно, то таллиннцы показали нам не просто булгаковскую историю, но историю, увиденную как бы со стороны, словом, те же грабли – только сбоку.
От этого возникает многослойность рассказанной истории. Мне, например, показалось очень интересным, что на первый план вышли взаимоотношения профессора Преображенского и Шарикова, как близких людей, как отца и сына. Не как представителей двух враждующих классов, а как создателя и создание.
Это и человечно, и трогательно, и в то же время сложно, так как все хорошо понимают, что такое конфликт поколений, когда в благополучной семье рождается неуправляемый ребенок, который связывается с плохой компанией, уходит на улицу и превращается просто в чудовище, с которым невозможно найти общий язык. Мне вообще кажется, что с каждым годом разрыв между поколениями, пропасть между поколениями становятся все глубже, и поколенческая тема, которая в эстонском спектакле оказалась едва ли не главной, на мой взгляд, сейчас очень актуальна.
Актуальность предстает сегодня в разных качествах. Она может быть насильственной, притянутой за уши, спонтанной, когда неожиданно, сами по себе в спектакле возникают темы, созвучные со временем.
Но в «Собачьем сердце», мне кажется, все сделано осознанно, здесь нет никакой случайности, и, что особенно симпатично, никакой нарочитости, искусственности. Спектакль привлекает не «вывертом», смотрите, мол, как мы это делаем, а интересным поворотом, приближением всей этой истории к нашему времени. Серые, мрачные люди, стоящие под падающим снегом, конструктивистская башня Третьего интернационала, лозунги, ассоциации с «Клопом» Маяковского и «Двенадцатью» Блока… Нам представляют эпоху, но выделяют в ней то, что может особенно заинтересовать сейчас.
Марина Тимашева:
– «Биография» Макса Фриша – это второй спектакль Русского театра из Таллинна и второй спектакль Ивана Стрелкина, который мне довелось увидеть за последнее время. Мне всегда кажется хорошей идеей сама возможность приглашения молодых режиссеров на постановку или на штатную работу в театре. У Ивана хорошая школа, он ученик любимого мною режиссера Григория Козлова, Иван кажется мне человеком серьезным, не склонным к поверхностному эпатажу и самовыражению за счет артистов или драматургов, как это случается иной раз у режиссеров, делающих первые шаги. Словом, речь об одаренном и трудоспособном молодом человеке. Конечно, в его спектаклях можно найти и ошибки, от чего, впрочем, не застрахованы и режиссеры постарше.
Биография показалась мне интересной хотя бы потому, что эту пьесу Фриша я никогда в жизни не видела, то есть это – открытие репертуарное, что очень важно в ситуации, когда, как по кругу, ставятся одни и те же пьесы. С другой стороны, Стрелкин придумал эффектный постановочный ход – действие происходит на съемочной площадке, и у человека появляется возможность переиграть, переснять свою жизнь с помощью дублей, как это делается в кино.
Главный вопрос пьесы остается главным и в спектакле: может ли человек действительно переменить свою жизнь, может ли начать сначала, изменив одно из обстоятельств, выдернув одну нить из разноцветной пряжи жизни. Может ли что-то переделать или, как бы то ни было, все вернется на круги своя? Фриш на это дает однозначный ответ: он фаталист, верит в рок, в судьбу, и соответственно, человек изменить ничего не может, но, задумавшись о своей жизни, о том, что сделал в ней не так, он сможет изменить отношение к самому себе, к некоторым событиям и людям, а эти темы, как кажется, важны для любого человека, они знакомы ему, близки и понятны.
Мне показались интересными в этом спектакле актеры Русского театра, они точны в исполнении задач, которые ставил им режиссер. Иное дело, что этот спектакль показался мне перенасыщенным театром, я бы предпочла больше человеческого, но это тоже один из признаков процесса взросления у молодых режиссеров, которые лучше знают театр, литературу или кино, чем жизнь. Жизненный опыт придет, а вместе с ним в их постановки придет и сама жизнь, которая покажется молодому художнику интереснее, чем игра с театральными формами.
Еще раз повторю, что была рада увидеть на сцене Русского театра пьесу Фриша, потому что это хорошая литература, а хорошая литература тем и хороша, что в любой стране, любой точке пространства на дворе всегда стоит ее время. А дальше только вопрос, что понимает про Гоголя, Шекспира, Островского или Фриша тот человек, который за него берется. Он может изуродовать любое произведение, превратив в тряпку, о которую, любуясь собой, вытрет свои красивые ботинки. А может, перечитывая знакомое, обнаружить в нем новые смыслы, потому что это сродни разглядыванию магического кристалла: если в него вглядывается талант, то перед ним откроется новый мир. А другой увидит лишь кучу мусора вне зависимости от того, Шекспир перед ним или Чехов…