Его путь в хореографию оказался для него самого неожиданным, но, как доказала жизнь, абсолютно закономерным и весьма успешным. В прошлом блестящий танцовщик с мировым именем, Вячеслав Самодуров сегодня – один из самых талантливых и интересно мыслящих российских хореографов. Его работы неизменно привлекают внимание смелостью в выборе тем и музыки, нетривиальным подходом, соединением классики и contemporary dance.
Новая версия балета Прокофьева «Ромео и Джульетта», показанная под занавес фестиваля «Биргитта» труппой Екатеринбургского государственного академического театра оперы и балета, покорила публику современной трактовкой вечной love story, свежим прочтением гениальной прокофьевской партитуры, шекспировским размахом страстей...
А теплый прием зрителей, думаю, особенно порадовал Вячеслава, ведь Таллинн – его родной город, здесь живут его родственники, коллеги и друзья, здесь, на сцене «Эстонии», он в 1999 году танцевал «Жизель» с Кайе Кырб, а год спустя вместе с Аге Окс и Томасом Эдуром, Мариной Чирковой и Владимиром Архангельским выступал в гала-концерте «Звезды эстонского балета».
С ностальгических воспоминаний о Таллинне и начался наш разговор с Вячеславом Самодуровым.
Наверное, в Таллинне вы вспоминаете своего дядю Вячеслава Маймусова, благодаря которому вы и связали свою жизнь с балетом?
Безусловно. Хотя мы с дядей не вели долгих разговоров о балете, время, проведенное с ним, оказало на меня большое влияние. (Вячеслав Маймусов, выдающийся эстонский танцовщик, заслуженный артист ЭССР, прожил всего 49 лет, он умер в 1995 году – Т.У.)
Он ведь стал вашим крестным отцом в балете?
Да, в какой-то степени. До балета я занимался фигурным катанием в московском ЦСКА, и мне это нравилось. Когда мы переехали в Петербург, как-то на тренировке на меня обратили внимание, увидели, что мальчик вроде неплохо двигается, и подсказали родителям отдать меня в балет. С легкой руки дяди меня отдали в хореографическое училище (ныне Академию русского балета имени А.Вагановой – Т.У.). Видимо, не зря меня назвали в его честь Вячеславом – я унаследовал и его профессию.
Хотя прошло почти 17 лет, я до сих пор помню ваш виртуозный, зажигательный танец на гала-концерте в Таллинне и прекрасный образ графа Альберта в паре с трепетной Жизелью – Кайе Кырб...
Танцевать «Жизель» в Таллинне с Кайе Кырб было и интересно, и крайне ответственно и волнительно. Это выступление осталось у меня в памяти навсегда.
Теперь вы приехали не один, а со своей труппой. Что сложнее – быть хореографом-постановщиком или танцевать самому?
Мне кажется, делать что-то хорошо всегда тяжело. Мне нравится моя сегодняшняя роль, я не скучаю по сцене, у меня началась новая жизнь. Конечно, я очень волнуюсь. Когда ты хореограф, в какой-то момент происходящее на сцене от тебя уже не зависит. Твоя хореография и судьба спектакля – в руках артистов. В этом смысле мне тяжело.
В свое время вы танцевали и Меркуцио, и Ромео, причем в разных версиях «Ромео и Джульетты». Когда в 2014 году вы взялись за постановку этого балета в Антверпене, не давил ли на вас груз танцевального опыта, шлейф знаменитых интерпретаций – от Леонида Лавровского до Кеннета Макмиллана?
С одной стороны, мой прежний танцевальный опыт мне помогал, я понимал, чего не надо делать. С другой, найти свое видение, свой голос сложно, особенно в культовых сценах спектакля.
Когда мне предложили поставить «Ромео и Джульетту» во Фландрии, я сначала долго сомневался. Меня пугала принадлежность музыки Прокофьева к советскому времени. Безусловно, она очень хороша, но в ее звучании я слышу отголоски той эпохи. При этом в ней есть сильный энергетический посыл.
Когда мы с дирижером Павлом Клиничевым работали над спектаклем, мы хотели содрать этот верхний слой, очистить известную всем музыку от штампов, сделать ее более живой, менее отшлифованной – не в смысле качества, а более безумной и дикой.
Мне хотелось обратиться к этому слою дикости, необузданности, вывести его на поверхность и выявить элемент эксцентричности. Ведь мы знаем, что шекспировский театр был очень эксцентричный и балансировал на грани вкуса и приличий. И мне бы хотелось, чтобы Ромео был не просто романтиком и лириком, но прежде всего живым молодым человеком из плоти и крови.
В вашей версии он таким и получился. Новая постановка «Ромео и Джульетты» на сцене Екатеринбургского театра состоялась в этом году, когда отмечается 125-летие Прокофьева, более того, премьера была 5 марта – в день смерти композитора, по злой иронии совпавшей с днем смерти Сталина... Вы как-то сказали, что для вас танец – это диалог с музыкой. Что еще является импульсом для создания хореографии?
Это не поддается анализу, я не могу вывести какую-то систему. Безусловно, для меня в балете основной толчок – это музыка. А почему в поле зрения попадает то или иное произведение, мне трудно сказать.
Круг ваших музыкальных предпочтений весьма широк – от Генделя до Пярта...
Да, мне посчастливилось прикоснуться к разной музыке: и Прокофьева, и Чайковского, и Шостаковича, и Сальери, и Хенце. Моя последняя работа для Большого театра – как раз балет «Ундина» на музыку Хенце. Сейчас Артем Васильев пишет музыку для детского балета «Снежная королева».
А в конце сезона мне предстоит премьера в Перми – «Поцелуй феи» Стравинского. Это будет моя первая работа на музыку этого композитора, и я очень переживаю и волнуюсь: это непростое произведение. Мне стала нравиться сложно написанная музыка, я получаю удовольствие, работая с ней.
В одном из интервью вы сказали: «Я обожаю цитировать классику, опираться на нее как на роскошную архитектуру прошлого, но строить рядом что-то свое». Похоже, это ваше творческое кредо?
Конечно, я опираюсь на классику – это то, что я лучше всего знаю и больше всего танцевал. Но в своей хореографии мне нравится смешивать не столько стили, сколько приемы подхода. Те же классические движения можно исполнять по-разному, и я как раз занимаюсь смешиванием стилей.
Как правило, артист балета, ставший впоследствии хореографом, с детства обладает даром видеть музыку – мне об этом говорила Май Мурдмаа. А как было у вас?
Не могу похвастаться тем, что с детства обладал этим даром. Все случилось совершенно неожиданно. По приглашению Алексея Ратманского, в то время худрука балетной труппы Большого театра, я принял участие в хореографических мастерских Большого. Первый опыт оказался удачным, мне предложили принять участие в хореографических мастерских Ковент-Гардена.
Так и пошло-поехало. Когда я закончил танцевать, обнаружилось, что у меня есть новая профессия.
У вас в жизни был период серьезного увлечения фотографией. Вы искали себя?
Да, и фотография мне очень помогла в хореографии. У меня было две персональных выставки – в Петербурге и в Лондоне. Это были танцевальные портреты артистов Ковент-Гардена. Мне хотелось бы снова начать фотографировать, ходить по улице с фотоаппаратом и снимать, снимать. К сожалению, уже лет пять-шесть я этого не делаю – нет времени.
Скоро вам и труппе екатеринбургского балета предстоит показать «Ромео и Джульетту» в Петербурге...
Да, в ноябре мы едем на фестиваль Дягилева. Это для нас очень престижно – выступить на международном фестивале искусств. Как вы знаете, большинство русских трупп приглашаются на гастроли с классикой. Мы – одна из немногих российских балетных трупп, которую приглашают с эксклюзивным репертуаром, тем, что был сделан в стенах нашего театра. Я считаю, это большая победа для нас.
Вы не раз называли себя кочевником. Вы жили и работали в Петербурге, Амстердаме, Лондоне, Берлине, теперь работаете в Екатеринбурге. Вы нашли себя?
Мне кажется, да. Но что значит «найти себя»?.. Когда я в 2011 году принял предложение работать в Екатеринбурге, то не думал, что это будет такое долгое, пусть сложное, но очень творческое и успешное путешествие. На данном этапе приглашение работать в Екатеринбурге стало для меня одним из главных событий в жизни.
Вячеслав Самодуров
• Родился 19 мая 1974 года в Таллинне.
• В 1992 году окончил Академию русского балета имени А. Вагановой (педагог Г. Селюцкий) и принят в труппу Мариинского театра.
• Был премьером Мариинского театра, Национального балета Нидерландов, Королевского балета «Ковент-Гарден».
• С 2010 года посвятил себя карьере хореографа, с 2011 года – художественный руководитель балетной труппы Екатеринбургского государственного академического театра оперы и балета.
• Лауреат Международного конкурса артистов балета «Майя-96», обладатель премий «Золотая маска» (2014, 2015) и «Душа танца» в номинации «Маг танца» (2015).