Человек, живущий в 320 километрах от Таллинна на юго-востоке Эстонии, не имеет возможности пользоваться самыми обычными услугами — электроснабжение не выдерживает никакой критики, мобильная связь очень слабая, Интернета и дигитального телевидения нет.
«Заходи», — открывает дверь хозяин, обращаясь ко мне, как к старому знакомому. Затем скрывается на минуту, ополаскивает лицо, возвращается и окидывает меня пристальным взглядом. Последний раз чужой человек стучался в эту дверь два месяца назад, когда жителя самого дальнего уголка страны навестили миссионеры.
Правительство отсюда далеко. Это самый удаленный от столицы населенный пункт в стране, расстояние до которого в четыре раза больше, чем до Хельсинки.
У хозяина цветастое прошлое, поэтому он не хочет видеть ни своей фотографии, ни имени. Но по всем вопросам жизни государства у него есть свое мнение, иногда весьма радикальное.
Слева от дома виднеются российские пограничные столбы. Справа почти четырех километрах находится латвийская граница.
А прямо, примерно в шести километрах, расположена вершина «пармуского треугольника» — точка, где сходятся границы Латвии, России и Эстонии. Раньше там жили люди, теперь нет. Если ехать из Миссо в сторону деревни Парму, то повсюду можно увидеть брошенные, разрушающиеся хутора.
Плохая связь
Ощущается ли здесь, на самой дальней окраине страны, присутствие государства? «Государственная дорога идет до самого моего дома, ее чистят, чтобы пограничники могли проехать», — говорит мужчина.
А как тут с электричеством, Интернетом, телевидением и телефоном? «Ребята из Elion хотели провести сюда Интернет, но поле слабое — сигнал не проходит.
Мобильная связь очень плохая», — говорит мужчина. До волостного центра Миссо, где есть почтовый банк, магазин и средняя школа, — 11 километров. Спрашивая про электроснабжение, сыплю хозяину соль на рану.
«Пришлось поставить экономичные лампочки, потому что обычные, когда включал кофеварку, перегорали, — жалуется он. — По договору у меня 20 ампер, но я не могу получить от них и двух». Радио работает, а с телевидением дела плохи.
«Через спутник смотрю российские телеканалы, а вот наших не вижу, — говорит хуторянин. — До перехода на дигитальное телевидение я хотя бы ETV мог смотреть».
Голосовать не пойдет
На выборы мужчина не ходит уже давно. «Политики могут предлагать свои идеи. Но в конце концов формируется коалиция и тогда начинается полная ж...», — объясняет он причину своей пассивности.
По его словам, создание коалиции является лучшим способом отказа от своих обещаний. В то же время мужчина признает, что в Эстонии жизнь все-таки лучше, чем в Латвии или России.
«У нас чуть лучше, чем у соседей.
На российской стороне жизнь с каждым годом становится хуже — русские ребята приезжают сюда за продуктами и даже картошкой, — говорит он. — И я тоже езжу в Россию раз-два в месяц, чтобы заправить машину, купить сигареты и водку, а латыши ездят туда целыми селами».
А чем занимаются ближайшие соседи? «Оба в стельку пьяны, — говорит хуторянин. — Один из них за всю жизнь был в Таллинне один раз, а второй ездил туда лет 20-30 назад».
За дверью дома живущего по соседству Пеэтера Подольского лежит груда двухлитровых бутылок дешевого крепкого пива эстонского производства.
Валяющиеся в доме водочные бутылки — из России. Хозяин с трудом присаживается на кровать. В отличие от пожелавшего остаться неизвестным соседа, он жизнью доволен и намерен идти голосовать. «Я выберу тех, кто за пенсионеров.
Денег, конечно, могло бы быть побольше, а товары — дешевле. Больше я сказать ничего не умею», — выдал он свое кредо.
Точно назвать партию, за которую он хотел бы голосовать, этот мужчина, который когда-то работал в лесной промышленности, не может. «Ах, пишите, что напишите», — говорит он.