В начале кризиса правительство должно было взять кредит для создания пакетов помощи. Политика премьер-министра привела к тому, что скоро у нас не будет ни рабочих мест, ни предприятий, а положение грядущего евро весьма зыбко, пишет председатель Центристской партии Эдгар Сависаар.
В качестве премьер-министра Андрус Ансип сыграл в Эстонии в тотально либеральную экономическую игру. И эту игру он проигрывает.
Сейчас говорят о том, что мировая экономика вступает в новую стадию кризиса. Неважные дела в зоне евро. У банков опять начались проблемы со взаимным доверием, есть опасение, что повысятся процентные ставки. Одни аналитики считают, что пакеты помощи и денежные вливания приведут к инфляции, другие, наоборот, видят в этом угрозу дефляции.
Экономический эксперимент Ансипа пришелся на неправильное время. Во многих смыслах он вреден и разрушителен для фундамента национальной экономики.
Под руководством Ансипа Эстония решила не следовать примеру развитых стран, которые в кризис поддержали свои предприятия.
Наше тотально либеральное правительство всегда подчеркивало маленькую долговую нагрузку публичного сектора, а объемные пакеты помощи, несомненно, вызвали бы увеличение государственного долга. Так, Ансип решил сохранить небольшой государственный долг и пустить предпринимательство на самотек.
Был ли он прав? Госдолг у нас по-прежнему невелик, и некоторые предприятия еще живы. Даже евро у нас будет. В ближайшей перспективе кажется, что решение вроде бы было правильным. Но в далекой перспективе жизнеспособность наших предприятий и привлекательность бизнес-среды в целом значительно убавились.
В США и в развитых странах Европы предприятия получили серьезную поддержку в виде пакетов помощи, они адаптировались к кризису и начали восстанавливаться. У предприятий Эстонии такой поддержки не было, и наш коммерческий сектор ослаб в плане конкуренции.
Из-за отсутствия госпакета помощи эстонские предприятия оказались в тяжелой ситуации, им трудно зарабатывать прибыль и обслуживать долги. Если предприятие не зарабатывает прибыль, оно не может содержать рабочие места.
Как следствие — проблемы с обслуживанием долгов и у частных лиц. Выходит, что удерживание долговой нагрузки публичного сектора на низком уровне существенно уменьшило способность частного сектора оплачивать долги.
Если бы государство взяло кредит и инвестировало либо непосредственно в предприятия, либо в общее улучшение бизнес-среды, это дало бы и предприятиям, и работникам возможность оплачивать коммерческие и частные кредиты. Это была бы госинвестиция в конкурентоспособность экономики, а не уплата долгов частного сектора за счет публичного сектора.
Общее укрепление конкурентоспособности экономики позволит оплатить долги частного сектора, а путем увеличения налоговых поступлений — долги публичного сектора.
Анализируя экономическое пространство как единое целое, не так важно, как долговая нагрузка распределилась между публичным и частным секторами — важна величина всего долга. Дело в том, что долги публичного сектора могут превращаться в долги частного сектора, и наоборот.
Например, если у государства имеется большой долг публичного сектора, в какой-то момент у него могут возникнуть проблемы с его обслуживанием. Для решения этой проблемы можно повысить налоги, то есть попросить недостающие деньги у частного сектора.
Однако частный сектор старается сохранить свой уровень жизни, поэтому при повышении налогов он берет кредит. Так возникает ситуация, в которой рано или поздно долговая нагрузка публичного сектора в большей или меньшей степени становится долгом частного сектора.
Если долговая нагрузка публичного сектора низка, а частный сектор нахватал долгов, то значительная его часть в какой-то момент может впасть в экономический коллапс.
Чтобы справиться с резким увеличением социальных расходов и сокращением поступления налогов, публичному сектору обычно приходится брать в долг. Таким образом долг частного сектора становится долгом государственного сектора.
Выходит, утверждение, будто Эстония является успешным государством в связи с маленькой долговой нагрузкой публичного сектора и будто долговая нагрузка частного сектора не является в этом смысле показателем, не имеет глубокого экономического содержания.
Принимая во внимание нынешнюю экономическую реальность и экономическую политику, очевидно, что наш частный сектор не без проблем справляется с обслуживанием своих долгов. То есть значительная часть долга частного сектора переносится на публичный сектор, и поскольку у государства есть социальные обязательства, то и рано или поздно придется проводить крупные спасательные операции.
Что Эстонии следовало бы сделать? Если не до всемирного кризиса, то не позднее его начала, правительство должно было взять солидный кредит для создания пакетов помощи. Это наверняка принесло бы результаты: безработица была бы ниже, поступление налогов улучшилось бы, экспорт развивался бы и т.д. Мы могли бы оплачивать как частные кредиты, так и долг публичного сектора.
Однако, к сожалению, следует признать: то, что одолженные деньги всего экономического пространства Эстонии были направлены только на покрытие долга частного сектора, было неверным шагом.
Правые партии могут хвастать маленьким госдолгом, но это временное явление. Скоро единственной целью нашего государственного долга станет компенсация последствий неправильного хозяйствования. Если бы мы взяли кредит вовремя, то смогли бы использовать эти деньги для инвестирования в экономику.
Таким образом, можно сказать, что экономико-политическая модель Ансипа потерпела фиаско, а его экономическая игра проиграна.
Он умудрился создать такие предпосылки, что скоро у нас не будет ни рабочих мест, ни предприятий, а положение грядущего евро весьма зыбко. Жаль, что плоды своей экономической политики премьер-министр будет пожинать не один — это придется делать всем жителям Эстонии. Что несправедливо.