Осиновский: государство существует для слабых, а не для сильных

Евгений Осиновский летом не отдыхает, а дает интервью напротив штаб-квартиры соцдемов. Фото: Joakim Klementi

• Осиновского беспокоит натиск популистов
• В целом эстонской политической организацией он доволен
• У соцдемов якобы нет в партии конфликта
• В связи с акцизами были допущены ошибки и внесены коррективы

На гребне летней жары накал страстей в Социал-демократической партии на некоторое время приблизился к температуре кипения. По словам главы партии Евгения Осиновского, ситуация все же находится под контролем, и соцдемы ставят себе целью увеличить к мартовским выборам свой электорат на четверть и, соответственно, свое представительство в парламенте с нынешних 15 членов до 20.

- Я уже некоторое время замечаю у людей, которые долго были в политике, признаки какой-то усталости.

- Политику же, в конце концов, делают люди, и как в любой сфере жизни, люди устают и в политике. Поэтому в каждый период выборов кто-то говорит, что для них это пройденный этап, и на смену им приходят другие. Партии – это живые организмы, которые постоянно меняются.

- Может быть, наступил тот момент, когда эстонский политический ландшафт потихоньку начинает меняться?

- Я не чувствую, что такие перемены витают в воздухе. Таких времен политических перемен после восстановления эстонской независимости было довольно много, когда к следующим выборам не оставалось почти ни одной партии с тем же названием. Это не хорошо, поскольку утрачивается преемственность а, тем самым, и ответственность.

Сегодняшняя политика стала больше основываться на ценностях и стала более четкой с точки зрения мировоззрения. Например, Свободная партия, которая заявила, что они вообще не хотят мировоззрения, в этот узор не вписалась. Это не означает, что постоянное обновление политики застопорилось, этот процесс проходит внутри партий.

- Каков ваш прогноз относительно движения ”Эстония 200”? Даже старые парламентские партии опасаются, что придет кто-то с новыми идеями.

- Их идея, что эстонской политике нужно долгосрочное видение, верна. Но оно не заменит мировоззрения. То, как осуществляют политику, не заменит того, что делается.

Если взглянуть на предложения “Эстонии 200”, сформулированные в стиле лозунгов, то, конечно, важно беречь природу и мы это приветствуем; конечно, у нас есть и общие темы в интеграционной политике. С другой стороны, предложения по приватизации здравоохранения, чтобы богатые люди могли лучше попасть к врачу за счет всех остальных… Это мировоззренческий выбор, который явно не подходит социал-демократам.

Такое странное скопление предложений в стиле “немного отсюда и немного оттуда” остается каким-то смутным. Они все же должны сказать, какую политику они будут проводить, а не только то, что они будут проводить политику, рассчитанную на долгую перспективу.

Недавно вице-канцлер Министерства социальных дел прокомментировал идею социал-демократов об уходе за близкими и выяснилось, что он не читал дальше заголовка.

- Избиратель хочет хлеба и зрелищ. Хлеб предлагают все партии. Прошло ли то время, когда в парламент проходили сторонники королевства, которые били в зале Рийгикогу в шаманский бубен и зажигали перед дворцом колдовские костры?

- К сожалению, думаю, что нет. Моя тревога за демократию связана не с политическими движениями или партиями, а с исчезновением единого глобального общественного пространства.

Пару лет назад иногда в разговоре с человеком можно было почувствовать, что он не читал дальше заголовка, а теперь я вижу это все чаще. Недавно вице-канцлер Министерства социальных дел прокомментировал идею социал-демократов об уходе за близкими и выяснилось, что он не читал дальше заголовка.

Проблема и в той ракушке, в которой существуют одинаково мыслящие люди. Соцсети помогли некоторым радикальным популистским партиям получить очень хороший результат, поскольку они никогда даже не удосуживались публично спорить с другими точками зрения. В Эстонии есть первое негативное свидетельство этого, и начала это делать EKRE. Теперь же почти у всех партий есть свои «новостные порталы», где партийные сообщения преподносятся как новость.

- Я понял, что с нынешней EKRE вы не смогли бы договориться.

- Социал-демократы будут говорить со всеми жителями Эстонии. Избиратели EKRE – тоже ее жители, как и избиратели всех остальных партий. Моя позиция касается ведущих политиков EKRE и их позиций, которые подрывают основы Эстонии как правового государства. В плане принципиальных вещей компромиссов не будет.

- Необычно, что долговременный член партии – я имею в виду Урве Пало – оповещает председателя партии о своем уходе после того, как многие уже знают об этом решении.

- Не могу сказать, что я не знал. На том же уровне, что знали все остальные, знал и я, но надеялся, что она этого не сделает.

- Пало - решительный, чтобы не сказать сложный человек. Так просто, в стиле “возьми шоколадку с орешками и останься в партии”, ее, очевидно, не переубедить?

- На самом деле, Урве – очень сильный командный игрок. Она всегда выслушает и, если она с чем-то не согласна, она всегда уважает решение команды. В принципиальных вещах, которые для нее важны, она решительна.

- Если Пало вышла из партии, покинет ли она и парламентскую фракцию?

- Я, конечно, надеюсь, что она продолжит работать членом социал-демократической фракции и дальше.

- Чтобы у вас все-таки осталось 15 мест в парламенте?

- И это тоже. Но Урве Пало получила ведь свой мандат, находясь в рядах социал-демократов.

- Вы должны найти замену Пало на семь месяцев. Это звучит как должность руководителя проекта. Как вы собираетесь решать эту проблему?

- Мы решим ее. Времени немного не хватает, но человек ведь не обязательно придет лишь на семь месяцев.

Семь месяцев – достаточное время, чтобы к мартовским выборам зарекомендовать себя как политика. За это время действительно невозможно осуществить больших и принципиальных перемен, но кое-что сделать можно. Можно продемонстрировать себя хорошим политиком и попросить на выборах о мандате.

- До выборов вы не будете перераспределять портфели внутри коалиции?

- Мы не считаем это разумным. Я поддерживаю эту предпринятую в свое время инициативу о разделении министерств. Поначалу мне тоже казалась странной эта идея, но, поработав в министерстве, где сферы ответственности были распределены между двумя министрами, я считаю, что это было умно.

Если бы я был министром социальных дел в полном объеме этой сферы ответственности, было бы намного больше тех тем, которые остались бы на заднем плане. В Министерстве социальных дел, например, есть сфера здравоохранения, труда и всей социальной опеки. Это совершенно необъятный портфель.

В Министерстве экономики министр одновременно должен отвечать за предпринимательство, туризм, инфотехнологии, внешнюю торговлю, железные дороги, шоссе, порты, авиацию и энергетику – это безумие! Одному человеку не под силу одолеть все эти темы, и в результате министерством будет руководить группа чиновников.

Снова говорят о том, что надо вновь объединить министерства культуры и образования, как это было когда-то. Это было бы безумием!

Избиратели не захотят поблагодарить нас на выборах за увеличение детского пособия, а спросят: что вы будете делать дальше в следующий период? 

- Я читал в газете, что у соцдемов кипит внутренняя склока. Есть лагерь Индрека Саара и лагерь Евгения Осиновского, и члены партии приклеивают на лоб таблички, чтобы было понятно, к какому лагерю они принадлежат.

- Я это тоже читал в вашем издании. В партии я этого не заметил.

У нас были сложные полгода, мы вели серьезные дискуссии и стратегические споры по существу, мы приняли весомые решения, в том числе те, которые в эстонской политке были беспрецедентны, в том числе и мое решение покинуть правительство. В культуру нашей организации входит и то, что, если мы спорим, мы в конце концов договариваемся и идем дальше.

- Находка в лице Марины Кальюранд явно принесла соцдемам и вам плюсов. Можете ли вы сегодня сказать, что до выборов к вам присоединятся еще несколько Кальюранд?

- Кальюранд – все-таки единственная и неповторимая.

- Это образ.

- После того как я покинул пост министра, я работал в партии в трех направлениях.

Во-первых, повышение и приведение к единообразию уровня внутрипартийной работы.

Во-вторых, работа с новыми политическими инициативами на следующий избирательный период. Если раньше можно было сделать так, что ты берешь предыдущую программу, копируешь ее и чуть-чуть подправляешь, то теперь на сегодняшний день за четыре года мы выполнили большинство своих обещаний. Избиратели не захотят поблагодарить нас на выборах за увеличение детского пособия, а спросят: что вы будете делать дальше в следующий период? На данный момент мы выступили с идеей молодежного фонда будущего и реформы ухода за близкими, и еще много вещей у нас в работе.

В-третьих, естественно, привлечение новых людей. Весной пришла яркая и полная энергии Рийна Сиккут, теперь к нам присоединились Марина Кальюранд и Андрус Ваарик. В ближайшие месяцы, очевидно, появится кто-то еще.

- Реформист Юрген Лиги, критиковавший все вышеупомянутые начинания, недавно назвал ваше управление некомпетентным и упомянул недостаток жизненного опыта. Какая черная кошка между вами пробежала?

- Нет никакой черной кошки. Как говорит сама Партия реформ, “Юрген – это Юрген”.

Мне немного жаль, что он такой угрюмый, мог бы быть и позитивным. Но когда ты в политике слишком долго, очевидно, мало кто может сохранить позитивное мышление. Эйки Нестор – один из тех, кто всегда это может.

- Борьба с акцизной политикой и пороками – это как борьба с семиглавым змеем. Как вообще возможно бороться с пороками - чтобы люди меньше пили и меньше курили? Как мы видим, рост цен этому не способствует.

- Конечно, все мы хотим быстрых результатов, в некоторых случаях это даже возможно. Изменения, которые касаются большого числа людей и их привычек, занимают время.

- Того, что произойдет на латвийской границе, вы не предвидели?

- Того, что приграничная торговля примет такие большие масштабы и жажда дешевого алкоголя столь велика, мы, естественно, не могли предусмотреть и, исходя из этого, правительство внесло свои коррективы. Правительственная алкогольная политика целостна, и ни я, ни Министерство социальных дел не говорили, что речь идет о волшебной палочке. Ограничения на рекламу алкоголя вступили в силу 1 июня, а результаты мы, может быть, увидим через пять лет.

Лучшая защита несовершеннолетних вступила в силу в начале года, а изменения условий продажи произойдут лишь в следующем году. 15 лет назад Эстония стала проводить активную антитабачную политику, постепенно вступал в силу запрет на табачную рекламу и курение в помещениях. В течение первого десятилетия особых изменений не было, но теперь мы увидим их.

- Законопроект о принудительных дивидендах подвергся жесткой критике. Я не читал этого законопроекта, но Юрген Лиги, который его изрешетил, видимо, читал.

- Я видел, как Юрген Лиги комментирует предложение о страховании от несчастных случаев на рабочем месте, говоря, что не читал его. Я тоже не читал его несколько месяцев, но теперь, пару недель назад, я его прочитал. Я не защищал этот законопроект, я защищал право члена Рийгикогу инициировать дискуссию, поскольку под ним подписались члены большинства фракций.

В популистской политике принято обещать более высокие пенсии, зарплаты и пособия и более низкие налоги. На самом деле, это неразумно, поскольку это привело бы государство к банкротству. 

Социал-демократы не обсуждали это в своих органах, наша фракция не иницировала этот законопроект, его инициировали некоторые члены партии. Моей подписи под этим законопроектом нет.

Хотя в нем есть пункт, который я считаю очень разумным. У всех собственников, в том числе мелких акционеров, должно быть право получить информацию от правления. Для меня удивительно, что такой возможности до сих пор нет. Идею безусловной частичной выплаты прибыли лично я не поддерживаю.

- Вы говорили, что в принципе поддерживаете идею смены названия Больничной кассы и Кассы по безработице. Но без денег нового бренда не создать, это факт.

- Конечно. Думаю, до выборов смены названия не будет. Если ценник таков, что мы должны выложить почти миллион евро на замену табличек, бланков и ручек, то это не войдет в первую сотню приоритетов эстонской социальной политики.

В будущем, я думаю, название можно сменить. Но это должно быть спланировано не как политический наскок. Организации время от времени все же обновляют свои бренды и свои конторы, и в рамках этого можно было бы это организовать, чтобы дополнительные расходы были нулевыми.

- Назовите три знаковых обещания соцдемов избирателю, которые никто не смог бы присвоить и которые были бы четкими.

- На этот вопрос нельзя ответить коротко, это по существу неправильно. В популистской политике принято обещать более высокие пенсии, зарплаты и пособия и более низкие налоги. На самом деле, это неразумно, поскольку это привело бы государство к банкротству. Жители Эстонии не столь глупы, чтобы голосовать за такие политические обещания. Вопрос в том, чувствует ли человек, что ценности и принципы партии максимально совпадают с его интересами.

Партия реформ выглядит теперь под руководством Кайи Каллас намного честнее, чем раньше, когда хотели всем понравиться, продемонстрировать себя стоящими на вершине пирамиды. Это означает, что если у верхушки дела идут хорошо, то все хорошо и у всех остальных. Социал-демократы, используя этот образ пирамиды, считают, что необходим рост благосостояния и успешности как можно большего числа людей, чтобы у всех дела шли лучше.

Я действительно верю, что философия государства не в том, чтобы помогать сильным – сильные справятся сами. Задача государства – помогать слабым.