/nginx/o/2020/02/02/12911717t1h5ac6.jpg)
Награжденный президентом за долгую службу старший прокурор Лыунаской окружной прокуратуры Тоомас Лийва пять лет назад не знал, как государство могло бы предотвращать смерти на дороге. Теперь он уверен, что от одной только тюрьмы пользы не будет, и признает, что нам предстоит пройти еще очень длинный путь, пишет Postimees.
- В августе 2015 года в Тартуском уезде произошло дорожно-транспортное происшествие. 23-летний неоднократно наказанный нетрезвый водитель на огромной скорости врезался в дерево и вместе с собой убил еще трех молодых людей. Несколькими днями позже в ходе рутинной работы полицейский патруль после небольшого преследования задержал очередного пьяного водителя, который начал гонку еще в Таллинне и пьяным проехал половину Эстонии.
Сферой моей ответственности в 2015 году было руководство расследованиями тяжких преступлений против личности в Тарту и Тартуском уезде. В течение 25-летней работы прокурором я участвовал в расследовании уголовных дел 30-40 убийц, закончившихся обвинительными приговорами. Двух из них суд приговорил к высшей мере, пожизненному заключению.
Незадолго до трагического ДТП к моим служебным обязанностям прибавилось руководство уголовным производством по особо тяжким авариям. Когда я углубился в тему, я заметил, что государственная пенитенциарная политика для обуздания пьяных водителей была, мягко говоря, слабой, если вообще не беззубой. В 2015 году главенствовало убеждение, что управление в нетрезвом виде это частные случаи. Исследования показывали, что речь идет о маргинальной проблеме и больше шансов погибнуть на дороге или получить травмы по вине гонщика или интернет-зависимого, чем по вине пьяницы
Через четыре дня после аварии с четырьмя погибшими я был на пресс-конференции, и журналист Postimees спросил, что собирается предпринять государство, чтобы в дальнейшем избежать повторения таких трагедий. В тот момент ответа у меня не было.
Тогда в Эстонии пойманных за рулем в состоянии уголовно наказуемого опьянения чаще всего наказывали по принципу "3-1,5-1", то есть три месяца условного лишения свободы с полуторагодичным испытательным сроком, плюс (не всех) на три месяца лишали водительских прав. Испытательный срок в большей степени проходит без надзора, поэтому невозможно было наложить на них дополнительные обязанности, например, направить на лечение или запретить им употребление алкоголя.
Авария в Тартумаа вызвала широкий резонанс, и мы начали искать дополнительные методы, чтобы снизить вероятность повторения ДТП с настолько трагическими последствиями.
Это дело было у меня в производстве, поэтому и я принимал участие в поиске новых решений. Помню, что первым делом в Тартумаа решили, что пьяных водителей будут брать под стражу. С августа 2015 по весну 2016 годов я подал в суд 16 ходатайство об аресте, еще столько же подали мои коллеги. Несмотря на предсказание защитников о том, что излишне репрессивная деятельность прокуратуры в суде не пройдет, Тартуский уездный суд, насколько мне известно, не освободил ни одного из них.
В статистике я заметил, что в Тартумаа задержано на 28 процентов меньше пьяных водителей. Мы в долгу перед людьми, потерявших родственников в дорожно-транспортных происшествиях, поэтому мы должны работать для того, чтобы изменить что-то к лучшему.
- Дольше, чем на несколько месяцев? Меньше пяти. И этому есть объяснение. Содержание человека под стражей обходится обществу примерно в 1900 евро в месяц. В то же время, у тюрем нет эффективной системы для работы с зависимостями. Создание такой системы и поддержание ее работы при нынешних медицинских ресурсах весьма сомнительно. Это понятно, что изолированный на долгое время от общества человек социально опускается, и не нужно забывать, что у большинства этих водителей есть супруг и дети.
Так, уже осенью 2016 года мы начали искать альтернативу, чтобы вместо изоляции от общества заставить пьющего водителя заниматься своей проблемой, то злоупотреблением алкоголя. Осенью 2016 года Министерство юстиции запустило в Лыунаской окружной прокуратуре пилотный проект: уголовное дело в отношении человека, впервые пойманного за рулем в состоянии уголовно наказуемого опьянения, прекращается, но при условии, что он за свой счет проходит в Институте развития здоровья социальную программу «Более трезвая и здоровая Эстония», что означает походы в психиатрическую клинику. Кроме того, он должен принести в прокуратуру два результата анализа крови, сделанные с шестимесячным перерывом. Этим он должен доказать, что смог ограничить употребление алкоголя.
В прошлом году на юридическом факультете Тартуского университета защитили магистерскую работу, в которой доказали, что направление на лечебную программу эффективнее, чем простое наказание.
На сегодняшний день для участия в программе по всей Эстонии было направлено более 700 водителей, пойманных в состоянии уголовно наказуемого опьянения. Поскольку большая часть из них должна была пройти и медицинский осмотр, у нас имеются отзывы врачей. Теперь мы знаем, что каждый пятый водитель, севший за руль в состоянии уголовно наказуемого опьянения, имеет алкогольную зависимость. Есть люди, которые уже не могут без постоянного употребления алкоголя. Все остальные – это люди с асоциальным расстройством личности разной степени тяжести, способность которых придерживаться оговоренных в обществе правил нарушает алкоголь, который снимает последние тормоза.
- Правовая система, как и вся наша страна, находится в состоянии постоянного развития. В период 2015-2016 годов мы наказывали и меняли наказания, в 2016-2020 годах мы стараемся придерживаться той же линии. С одной стороны, угроза наказания, с другой стороны, принуждение человека заняться своими проблемами. В то же время, я считаю, что мы далеки от идеала. Как теперь известно, водители в состоянии уголовно наказуемого опьянения – это в большей степени люди с асоциальным нарушением поведения, которым медикаментозное лечение не помогает. Но помог бы эффективный, быстрый и ясный сигнал от государства о том, что такое поведение неприемлемо. Прокуратура в последние годы застряла в правовых спорах по этому виду преступлений, поскольку государство загнало себя в угол законами.
Закон о регистре наказаний создал ситуацию, при которой суд не может повлиять на асоциала, всю жизнь управляющего автомобилем на пьяную голову, поскольку предыдущие наказания человека с точки зрения закона являются погашенными. Я могу привести десятки примеров, когда список наказаний людей за пьяное вождение начинается с момента восстановления независимости Эстонии. Но эти люди в течение какого-то времени жили и работали за границей или не сталкивались с полицией, и теперь они невинны как овечки, поскольку заархивированные данные Регистра наказаний прокуратура, требуя наказания, использовать не может.
Или другой пример. Человека ловят в состоянии алкогольного опьянения при управлении транспортным средством. В выдыхаемом им воздухе фиксируется опьянение, отвечающее составу проступка. Назначается штраф, который он тут же оплачивает. Через год и один день его ловят за рулем уже в состоянии тяжелого опьянения, которое несет за собой уголовную ответственность. Прокуратура оказывается в тупике. Всем же ясно, что речь идет о человеке, у которого кроме асоциального расстройства поведения имеется алкогольное расстройство. Но с точки зрения закона он – абсолютно чистый человек, прокурор в зале суда не может ссылаться на его прежние поступки. И такого человека приходится наказывать мягче, поскольку он впервые предстал перед судом. К сожалению, это может означать условное наказание без контроля криминального надзирающего, а нам остается только надеяться, что в этот раз все сложится хорошо.
Хорошей и эффективной модели поведения мы еще не нашли. Но в 2015-2016 году мы подали сигнал, что пойманного в состоянии уголовно наказуемого опьянения ждет тюрьма. Теперь нужно придумать методы, которые отпугнут асоциальных людей от совершения преступления. А еще - как проверять людей, которые совершили преступление, чтобы они не совершили его снова? Это означает, что мы должны принудить его заниматься его проблемой. Цель заключается в том, чтобы человек понял, что если он будет продолжать пить, то скоро станет зависимым больным. С другой стороны, мы должны дать этим людям ясный сигнал, что государство жестко осуждает такое поведение.
- Может быть, действительно есть определенная группа людей, которых это предостерегло бы от того, чтобы сесть за руль, но, вероятнее всего, такая позорная доска не заставит человека заниматься своей алкогольной проблемой, и в следующий раз подумать, хочет ли он сесть за руль. У нас были правовые споры в суде. Например, человек, который работает за рубежом и приезжает в Эстонию на выходные, чтобы снять напряжение. Для этого он употребляет огромное количество алкоголя, а после садится за руль. Если его поймают, то, как правило, судебная практика будет такой: поскольку человек работает за границей, его невозможно подчинить контролю поведения. Мысль кажется разумной? А мне нет, поскольку речь идет об уголовно наказуемом опьянении, для достижения которого одного пива в бане недостаточно.
- Правда где-то посредине. С одной стороны, нужно отпугивать асоциалов угрозой наказания. С другой стороны, нам нужно придумать, как сделать так, чтобы пойманный за рулем человек с асоциальным расстройством поведения не сел за руль после того, как государство оставит ему возможность пить дальше. Психолог, специализирующийся на дорожном движении, Гуннар Мейнхард неоднократно говорил, что нам нужно думать принципиально иначе. Если пьяный водитель попался, его наказывают. Государство должно пойти и проверить, исправился ли он. Ему назначается запрет на алкоголь, должностные лица время от времени ходят его проверять. Если контролируемый хочет, он впускает проверяющего, если не хочет – не впускает. В Германии это делают иначе. Человек, который нарушил правила, например, управлял машиной на пьяную голову, должен доказать государству, что он может снова садиться за руль.
С октября 2016 года на юге Эстонии начали работать по-другому. Мы стали отправлять водителей, которые впервые попались пьяными и у которых в Регистре наказаний нет отметок, на реабилитационную программу, где ими занимаются психологи, объясняющие, почему нельзя садиться за руль пьяным. Кроме того, через полгода человек при помощи анализа крови должен доказать, что не употребляет алкоголь в опасных для здоровья количествах.
- Да, но что тут поделаешь: мы же не можем следить за ними всю жизнь. Но работает такая логика, что у людей, которых мы видим в первый раз, нарушение поведения не насколько глубокое и они понимают, почему нельзя употреблять алкоголь или почему нужно ходить к врачу.
- Я не могу ответить точно. Я руковожу одной магистерской работой и надеюсь к весне смогу ответить, поскольку эти исследования сейчас проводятся. Но у них нет зависимости, только асоциальное нарушение поведения.
- Давайте уточним: в тех случаях, о которых мы говорит, нет ни одного, кто «выпил одно-два пива». Начинаем выяснять и видим, что пить они начали днем ранее, и не пиво, а водку. Вопрос не в одном пиве или бокале вина. Чтобы дойти до уголовно наказуемого опьянения, нужно время.
- Могли бы мы отправиться на дороги какой-то соседней страны и разрешить небольшие промилле? Если хотим, чтобы трагические истории стали происходить чаще, то да. Если не хотим, то нет. Просто по той причине, что дав им возможность, нам придется спорить о том, о чем мы спорим и сейчас: хотел ли человек напиться так сильно, чтобы совершить преступление? Это очень сложно. Это примерно то же самое, как легализовать коноплю. Потребители конопли рассказывают, насколько она безопасная, и насколько она лучше, чем алкоголь. Ответ – да, если общество придет к выводу, что нам нужно еще одно вещество, вызывающее зависимость. Но тогда сразу нужно отложить деньги, чтобы лечить тех, кто впадет в зависимость.
- Если мы говорим о человеке, пойманном за рулем в состоянии уголовно наказуемого опьянения, то речь идет о человеке с расстройством поведения, о котором врачи говорят, что он уже является как минимум злоупотребляющим алкоголем. К сожалению. Это примерно 80 процентов тех случаев, с которым я сталкивался. Для достижения состояния уголовно наказуемого опьянения нужно пить алкоголь часами. Мы должны лечить расстройство поведения. Не каждый алкоголик лезет за руль. Такой водитель – это комбинация алкоголика и человека с расстройством поведения.
Свою роль играют также окружающая среда и социальные навыки, воспитание. Теперь государству придется компенсировать какие-то недостатки. Будет это шоковое заключение, более долгий срок заключения или какой-то третий метод, но мы должны подать сигнал, что место человека, повторно садящегося за руль пьяным, - в тюрьме.
Нужно ли сравнить совершение аварии с погибшими в состоянии опьянения с умышленным убийством?
Тут за столом легко рассуждать на правовые теоретические вопросы, но позже это в газете прочитают родственники погибших. Для меня нет различия: пьяный водитель, который совершил преступление, в результате которого погиб человек, или люди, которые сидят в тюрьме 12 или 15 лет. Это ничего не изменит. Это не является тем методом, который мог бы эффективно помочь сократить число тех, кто садится за руль в состоянии опьянения. Законодательная база у нас достаточна для того, чтобы на долгое время изолировать этих людей от общества.
- Да, в определенных случаях. С другой стороны, человека нельзя лишать возможности жить дальше.
- Намного эффективнее лишить его возможности употреблять алкоголь. Путь лучше ходит к врачу и доказывает государству, что в то время, когда он находился под наблюдением криминального надзирающего, он не употреблял алкоголь. Отберем у него машину, но он должен ходить на работу, возить детей в школу. Если мы лишим его возможности ходить на работу, станет он пить меньше или больше? Если лишим его семью единственной машины, что будет с детьми, которым нужно из деревни добираться до школы? Стресс окажется настолько большим, что человек отправится на лечение от алкоголизма? Я в этом сомневаюсь.
Для этого на юге Эстонии и придумали использовать возможность анализа крови. Если человек находится на условном испытательном сроке, то он на основании графика должен приносить криминальному надзирающему результаты анализа крови, показывающие, сколько алкоголя он употреблял. И если он не употребляет чрезмерно, он не опасен для общества и пусть тогда ездит.
- С точки зрения прокуратуры это, конечно, не так. После аварии августа 2015 года, мы внесли много изменений. Одно заключается в том, что мы начали чаще арестовывать пьяных водителей. Затем была реформа Министерства юстиции - назначение шокового заключения. Впервые начали отправлять на реабилитационные программы. Потом появились анализы крови.
Я расскажу о первом человеке, к которому применили анализ крови. Он был арестован мной, и мы говорили, что его судьба скорее всего – два года и три месяца заключения. Поскольку у него была спутница жизни, место жительства, я предложил ему попробовать по-другому: вместо тюремного заключения в течение двух лет сдавать кровь. За каждый анализ человек из своего кармана платит 33 евро. Он пожал мне руку и сказал, что если с этим не справится, то его место в тюрьме. До сих пор справляется, держим за него кулаки.
Теперь вопрос, что будет через два года, когда он уже не будет находиться под контролем. Но мы дали человеку сигнал: попробуй, мы даем тебе шанс, но если ты не справишься, окажешься в тюрьме. Теперь это его выбор.