/nginx/o/2021/03/31/13706910t1h803b.jpg)
/nginx/o/2020/05/05/13086025t1hcaa9.jpg)
В феврале этого года в Эстонию импортировали бензина 95 марки в четыре раза больше, чем в январе, и в три раза больше, чем в среднем за месяц в прошлом году. В этом, по крайней мере, частично может крыться ответ на вопрос, почему в то время как цена на нефть ушла в свободное падение, наши заправочные фирмы так противоречивы по отношению к розничной цене на автомобильное топливо, пишет Postimees.
В течение последних шести лет топливо этой самой популярной марки на сумму в 18 миллионов евро завозили лишь пять раз. В последний раз это было в сентябре 2018 года. Увеличение объемов импорта обычно связано либо с приближающимся повышением акциза, либо с повышением цен на нефть на мировом рынке.
Импорт 98-го бензина тоже увеличился почти в два раза - до 1,8 миллиона евро, но это в два раза меньше, чем в среднем в месяц в прошлом году. В два раза увеличился и импорт дизельного топлива - до 13,7 миллиона евро, что примерно в четыре раза меньше среднего месячного импорта прошлого года.
На основании импорта автомобильного топлива можно было бы предположить, что продавцы топлива ошиблись с вложениями и закупили запасы, опасаясь, что цена на нефть (а значит, и на топливо) может повыситься, поскольку в январе цена на нефть поднялась до самого высокого за последние годы, а цена на бензин на заправках - до исторического максимума. Обычно если цена на нефть на мировом рынке повышается, местные эксперты продавцов топлива говорят, что она явно будет и дальше повышаться, и очень редко от них можно услышать, что в какой-то момент она начнет падать. Почему же местные продавцы топлива так болезненно отреагировали на свободное падение цен на нефть, а последнее снижение цен на бензин произошло в то время, когда цена на нефть уже почти две недели как выросла?
И все же четыре крупных заправщика как в унисон утверждают, что не играли на повышение цен на нефть и не ввозили необычно большие запасы топлива.
«Объемы наших закупок в феврале были обычными», - сказал руководитель по связям с общественностью и маркетингу Neste Ристо Сюллусте. То же говорит и директор по продажам моторного топлива Circle K Раймо Вахтрик.
«Те розничные торговцы, которые совершают сделки на будущее для снижения рисков, а не для обрушения рынка, такие телодвижения вряд ли будут совершать, - добавил сособственник Olerex Антти Моппел, по словам которого приход кризиса ощущался уже в феврале. – Наступление кризиса было одной из главных тем февральской конференции Platt (новостное агентство, передающее информацию о топливе и сырье – ред.)».
По словам Вахтрика, частично снижение цен на моторное топливо затормозило резкое и внезапное сокращение продаж бензина, из-за чего ранее закупленные запасы продавались медленнее запланированного.
Да, это так. По данным Департамента статистики, розничная торговля моторным топливом в марте (вместе со всеми налогами и маргиналами) сократилась на 13 процентов до 89,7 миллиона евро. В последний раз розничная торговля за месяц ниже 90 миллионов евро была два года назад, в мае 2018 года. И, насколько мы помним, экономическая деятельность (а точнее, часть экономической деятельности) остановилась еще в середине марта. На апрель предрекают падение продаж на треть, а это означает, что месячный оборот продаж топлива может упасть до уровня, который в последний раз видели в первой половине 2011 года.
Член правления Alexela Алан Вахт подчеркнул, что импорт топлива в страну учитывает все те запасы, которые были поставлены во время снижения акциза: «Они в большем объеме охватывают те запасы бензина, которые через какое-то время будут проданы из Эстонии, то экспортированы, поэтому речь не идет о бензине, предназначенном для Эстонии. Также, насколько мне известно, из этих объемов нереально отделить запасы топлива, предназначенные для топливного рынка Эстонии. Таким образом, те объемы, которые были импортированы в Эстонию, и которые хранятся на акцизных складах, не предназначены для местного рынка».
Если посмотреть на экспорт моторного топлива, то по крайней мере в последние два года его из Эстонии вывозили минимально. В январе и феврале этого года 95-го бензина вывезли из Эстонии на сумму лишь в 1778 евро. 98-го бензина в феврале экспортировали на сумму в 61 000 евро, а в январе его не ушло нисколько.
В прошлом году 95-го бензина было экспортировано на 2,2 миллиона евро и 98-го на 3,75 миллиона евро, а их импорт был соответственно на 72 и 51 миллион евро. По словам Вахта, причиной импорта части топлива может быть так называемая ситуация контанго, которая означает, что будущие цены на сырую нефть и разные виды топлива будут выше нынешнего.
«Если контанго достаточно большое, покрывает связанные с хранением и финансированием расходы, то на рынке имеется повышенный интерес к бронированию свободных емкостей для хранения и реальному хранению топлива», - сказал он.
Причиной ситуации контанго может быть и то, что 95-й бензин на сумму в шесть миллионов евро был импортирован из Испании, откуда в прошлые годы моторное топливо не привозили. Предназначенное для эстонского рынка топливо импортируется из Литвы и Финляндии. Neste Eesti покупает топливо у принадлежащего материнскому предприятию нефтеперерабатывающего завода Porvoo, Circle K у завода Orlen в Литве, а Olerex у обоих.
Уже несколько недель медийные критики Рейн Ланг и Вяйно Коорберг в передаче радиостанции Kuku «О ситуации в журналистике» призывают хоть чуть-чуть соображающих в экономике журналистов написать о том, почему в то время, когда цена на нефть так сильно упала, заправщики никак не хотят снижать цены на топливо.
Я сам более 20 лет считаю себя «диванным аналитиком», как нас называет руководитель Circle K Кай Реало. Я не отреагировал на призыв Ланга-Коорберга, поскольку прямого ответа у меня нет. В действительности у меня, конечно, имеется своя гипотеза, но доказать ее крайне сложно.
Нефть – это биржевой товар и отследить движение цены на нее все желающие могут с десятиминутной задержкой. Нефтепродукты биржевым товаром не являются. И хотя и в плане моторного топлива говорят о ценах на мировом рынке, в отношении бензина и дизельного топлива в действительности нужно говорить о региональных ценах.
Цены в нашем регионе формируются в порту Роттердама, где происходит больше всего топливных сделок. Эти цены открытыми не являются. Цену сделок фиксируют новостные агентства, прежде всего, Platt, но они передают информацию только своим клиентам, а не общественности. Если местные продавцы топлива решают поднять или снизить цену на бензин, сторонним наблюдателям крайне сложно оценить, сделано ли это в слишком большом или в слишком маленьком объеме.
Цена на дизельное топливо поднялась на наших заправках в начале января до рекордного уровня, 95-й бензин от рекорда отделяла лишь десятая часть цента. Цена нефти Brent снизилась до 70 долларов за баррель, и все говорили, что через несколько месяцев ОПЕК и Россия сократят обороты производства, и путь для повышения цен на нефть был открыт. Через какое-то время стали говорить о том, что цена за баррель достигнет 100 евро.
В феврале резко увеличился импорт 95-го бензина. Не весь импорт пошел на местный рынок, но большая его часть. Теперь, когда из-за коронакризиса снизилось потребление, а продавцы не смогли продать топливо, приобретенное по кусающимся ценам, было крайне сложно снизить цены и, как написал на своей странице в Facebook член правления Alexela Алан Вахт: «Нелогично работать с прежними маргиналами».
Тынис Оя