/nginx/o/2017/03/21/6477779t1h61f7.jpg)
Заявления защитника Эстона Кохвера, сотрудника Полиции безопасности, который вот уже месяц находится в российской тюрьме, напоминают обычную тактику ФСБ по подобным делам о шпионаже, считает российский ученый Игорь Сутягин, 11 лет проведший за решеткой по милости Федеральной службы безопасности России.
Адвокат Евгений Аксенов, нанятый Россией для защиты Кохвера, на прошлой неделе заявил в интервью Postimees, что чем меньше политики и чиновники будут поднимать шума вокруг инцидента с Кохвером, тем лучше будет для самого Кохвера, тем быстрее можно будет договориться об его обмене.
По словам Сутягина, касательно своих уголовных дел ФСБ предпочитает хранить молчание, это их обычная практика. «Следователь давит на обвиняемого, объясняя ему, что его случай особый и потому лучше молчать – не стоит поднимать шума и тогда обо всем можно будет договориться», – делится опытом четыре года назад освободившийся из российской тюрьмы Сутягин.
Обоснование для лжи
Часто такого рода «обработка», к которой нередко подключается сотрудничающий с ФСБ сокамерник, плюс постоянный стресс приводят к тому, что обвиняемый соглашается сотрудничать со следствием.
Сутягин также заметил, что в золотой фонд тактического наследия ФСБ входит распространение слухов о том, что жертва согласилась сотрудничать со следствием или же что она чистосердечно во всем призналась.
В Эстонии многие газеты тоже уже писали о том, что надо быть готовыми к тому, что в скором времени мы услышим о чистосердечных признаниях Кохвера, хотя и с оговоркой, мол, он, очевидно, пойдет на это под давлением ФСБ.
«Я полагаю, что Кохвер должен достаточно хорошо представлять себе последствия подписания документа, которым он предоставит российской стороне юридическую возможность обосновать свою ложь относительно того, что он был задержан на территории России», – размышляет Сутягин.
По мнению Сутягина, ФСБ крайне заинтересована в «чистосердечном признании» Кохвера, чтобы использовать его в качестве противовеса составленному 5 сентября акту о совместном осмотре нарушения границы за подписями заместителей пограничных служб Эстонии и Российской Федерации. Сотрудники пограничной службы России подполковник Зуев и майор Тетерин заверили в акте своими подписями тот факт, что было совершено нарушение границы в направлении из России в Эстонию и обратно в Россию, а также, что в ходе этого пропал гражданин Эстонии.
«Для ФСБ этот акт является серьезным промахом и необходимо представить что-то в противовес этому протоколу, например, «признание» Кохвера», – предупреждает Сутягин.
Сутягин отметил, что если Кохвер действительно выступит с признанием, это даст российской стороне очень сильный пропагандистский козырь и вдобавок существенно снизит шансы для его защиты.
Надежда на обмен
В ответ на вопрос, можно ли считать мотивом для признания скорейшее освобождение из российской тюрьмы, Сутягин напомнил известную, по его словам, среди заключенных поговорку: «Чистосердечное признание сокращает срок следствия, но увеличивает срок лишения свободы».
Арестованный в 1999 году, но лишь в 2004 году осужденный судом присяжных за передачу США военных тайн и приговоренный к 15 годам тюрьмы, Игорь Сутягин работал в Институте США и Канады РАН, где занимался вопросами атомного вооружения.
Сутягин, который отрицал факт измены родине, вышел на свободу благодаря тому, что спецслужбы США задержали летом 2010 года группу агентов российской разведки (самая известная из них – Анна Чапман), которые были обменены на четверых россиян, находившихся в заключении за шпионаж. Среди этих четверых был и Сутягин. Сейчас 49-летний Сутягин живет и работает в Лондоне.