В Европе нет ни одной страны, кроме Эстонии, где доступность правосудия была бы столь ограничена, сказал председатель Госсуда Мярт Раск. Высокие госпошлины, недостаточная юридическая помощь, затянутость судебных дел вынуждают согласиться с этой жесткой оценкой.
Три недели назад в интервью Postimees бизнесмен Тоомас Аннус среди прочего сказал: в Эстонии ходить по судам могут себе позволить только такие богатые люди, как он, обычному человеку выгоднее остаться виноватым.
Весьма суровое утверждение, но, может быть, это действительно так? Насколько просто или сложно вести в Эстонии судебные дела, и действует ли в нашей стране одно из основных прав — доступность правосудия?
Выяснилось, что мнение Аннуса разделяют многие. То же самое, или почти то же, говорят и три ключевых фигуры правовой системы: председатель Госсуда Мярт Раск, канцлер права Индрек Тедер и председатель адвокатуры Тоомас Вахер.
«Статью 15 Конституции, которая гласит, что «Каждый имеет право обратиться в случае нарушения его прав и свобод в суд», можно было бы переписать следующим образом: «Богатые имеют право обратиться...», — с горечью говорит Раск. Тедер добавляет, что доступность правосудия в Эстонии теоретически существует, но на практике...
Должно быть просто
Так в чем же проблема? Как канцлер права, так и председатель Госсуда в своей критике сосредоточили внимание на размерах госпошлин, которые необходимо платить при обращении в суд. Это может показаться странным, но в Эстонии действуют самые высокие в Европе государственные пошлины.
Так, например, в Финляндии госпошлины составляют 78-156 евро, в Швеции — 40-48 евро, а в нашей стране — от 16 до 95 867 евро. И это не абстрактные цифры, такие суммы действительно назначаются. Только за последние два года в суде было с десяток случаев, когда суд выносил решение, что высокая госпошлина противоречит Конституции.
Речь идет о суммах в 1,4 млн крон, 0,8 млн и 0,95 млн крон. В последнем случае истец должен был заплатить 0,95 млн крон дважды — в суде первой инстанции и в суде второй инстанции.
Порой встречаются и совершенно абсурдные случаи, когда, например, для того, чтобы разрешить имущественный спор супругов, одна из сторон вынуждена сначала продать свою часть имущества, чтобы получить возможность участвовать в судебном разбирательстве.
Проблема настолько серьезная, что канцлер права и председатель Госсуда выступали с этим вопросом перед Рийгикогу, встречались с политиками, пытались убедить министров юстиции. В ответ звучало: да-да, ой-ой-ой, это неправильно, надо что-то менять, но в конце концов все оставалось без изменений.
И все же, обращение в суд должно быть простой процедурой. Речь идет о нарушении Конституции, и все с этим соглашаются. Европейский суд по правам человека счел, что во многих государствах (например, в Польше, Португалии, Румынии) очень высокие пошлины, но в Эстонии они еще выше.
Суды на самоокупаемости
Кроме того, министр юстиции Кристен Михал еще летом пообещал, что изменения в законе, призванные ускорить процесс судопроизводства и касающиеся госпошлин, будут рассматриваться в Рийгикогу уже осенью. «Этот вопрос является для Министерства юстиции приоритетным», — сказал он. Но на самом деле изменения в законе до Рийгикогу так и не дошли.
Возможно, не стоит здесь критиковать именно Михала, поскольку, в отличие от предыдущего министра, он, по крайней мере, признает проблему. Несмотря на то, что ее решение затягивается, снижение госпошлин действительно включено в программу министерства.
Михал подтвердил, что поставлена цель снизить размер пошлин с июля следующего года.
При этом наблюдатели полагают, что одной из причин, почему снижение госпошлин затягивается, является элементарная нехватка денег в государстве.
За прошлый год суды собрали в качестве госпошлин 160 млн крон, и эта сумма составляет почти половину расходов на содержание судебной системы Эстонии, а в гражданском судопроизводстве пошлины покрывают целых 90% расходов.
Когда предыдущий министр юстиции Рейн Ланг три года назад повышал пошлины, он довольно прямо сослался на то, что госбюджет нуждается в деньгах, и суды могли бы существовать на самоокупаемости.
Однако дело не только в госпошлинах. С ними напрямую или косвенно связано и несколько других аспектов. Например, затягивание судебных разбирательств, когда суды должны постоянно назначать пошлины и оспаривать их, в то время как до истинной сути дела так и не доходит.
И если размер пошлины высок, то, по крайней мере, процессуальная помощь должна быть более доступной, но этого нет. И в этом вопросе Госсуд принял несколько решений, полагая, что недоступность помощи в судопроизводстве противоречит Конституции.
В-третьих, объемы правовой помощь со стороны государства, то есть для тех, кто не в состоянии оплатить услуги адвоката самостоятельно, слишком малы. Например, в этом году на оказание юридической помощи было выделено 2,8 млн евро.
Для сравнения, по словам Аннуса, он и его фирма заплатили своим адвокатам свыше десяти миллионов крон. По сути, один богатый человек тратит треть той суммы, которую государство выделяет для обращения в суды остальных граждан.
Надо отметить, что в следующем году эти суммы возрастут до 3,8 млн евро, а если министр юстиции сумеет добиться и снижения госпошлин, то это можно будет считать шагом вперед. Пока ситуация остается плачевной.
Председатель адвокатуры Вахер привел пример, что адвокату, который оказывает государственную юридическую помощь, всегда приходится делать выбор — перечитать все страницы судебного дела или только его часть, провести все необходимые процедуры или только частично. «В этом случае неизбежно встает вопрос о качестве такой работы», — говорит он.
Важнейшим вопросом судебной системы на самом деле является то, что у государства ресурсов всегда больше, чем у гражданина. Когда председатель Госсуда Раск говорит о высоких пошлинах и административном производстве, то административный суд и есть то самое место, где гражданин спорит с государством.
«Административные суды — это как маленькие суды по правам человека, но если государство делает с помощью пошлин споры с собой невозможными, то какое же это правовое государство?» — задается вопросом он.
Осадок остался
В криминальном производстве ситуация иная, но и здесь у прокуратуры (у государства) имеются преимущества. Некоторые адвокаты утверждают, что прокуратура зачастую затягивает и раздувает дела, чтобы сделать защиту противной стороны более затратной и по времени, и по деньгам.
Вахер привел в качестве наиболее показательного примера дело Рене Тоомсе.
Напомним, что Тоомсе был бывшим военным, которого обвиняли в разглашении государственной тайны. Дело растянулось на годы, следствие и судопроизводство все продолжалось, но до суда дело так и не дошло.
«Прокуратура и не хотела идти в суд, поскольку, по всей вероятности, в суде они проиграли бы, — сказал Вахер. — Тянули, чтобы принудить вторую сторону к соглашению». В итоге дело тем и закончилось: прокуратура и Тоомсе заключили оппортунистическое соглашение, а это значит, что прокурор сказал, поскольку вина не столь велика, дело прекращается.
Тоомсе говорит, что горький осадок у него после этого все же остался. «Дело тянулось годами, моя судьба висела на волоске, и семья хотела определенности», — сказал он.
Особенно красноречивым этот инцидент делает то обстоятельство, что хотя дело до суда и не дошло, обвинители называли Тоомсе преступником, а его деяние преступлением даже после заключения соглашения, хотя, как известно, только суд может признать человека виновным.
Поступление госпошлины
в кронах в евро
2007 65 290 467,97 4 172 821,44
2008 91 214 653,75 5 829 678,89
2009 158 661 458,64 10 140 315,38
2010 164 794 754,28 10 532 304,42
КОММЕНТАРИИ
Кристен Михал,
министр юстиции (Партия реформ)
Цель в том, чтобы с июля 2012 года госпошлины снизились, таким образом, законопроект продвигается по установленному графику. В законопроекте (который уже готов и содержит примерно 30 страниц) имеется два очень важных пункта: понижение госпошлин и ускорение судебного производства.
Сейчас мы ждем мнения судей по поводу законопроекта; поскольку он объемен и сложен, то мы получим его оценку к 9 января. Таким образом, никто не затягивает законотворческий процесс.
Уже этой осенью, составляя бюджет на 2012 год, мы сократили объем госпошлин, поступающих от судопроизводства, на 13% за полгода, то есть годовое снижение оценочно составит 26%.
Тут следует принять во внимание, что снижение госпошлин может быть и более значительным, но поскольку число обращений в суд предположительно все-таки увеличится, сокращение в бюджете будет тоже меньше, чем было бы, если учитывать в среднем все случаи.
Таким образом, оценочно 26% в год может означать, что госпошлины уменьшатся, например, на 35%, однако рост обращений в суд увеличит поступления, хотя каждый отдельный случай будет дешевле.
Индрек Тедер,
канцлер права
Фоном для темы доступности правосудия является один спор, можно даже сказать философско-правовой спор, в котором и среди юристов нет единодушия.
Одна точка зрения заключается в том, что в суде государство предоставляет публичную услугу, и коль существует услуга, то вполне нормально просить за услугу деньги. Примерно как в бизнесе. А другая точка зрения такова, и это мое твердое убеждение, что суд является одним из институтов, посредством которого государство осуществляет власть. Судебная власть не есть услуга, это обязанность государства, тогда как у гражданина есть право на доступность суда. Это основное право.
В то же время это, конечно, не значит, что госпошлин не должно быть вовсе. Какой-то порог должен быть, чтобы сдерживать профессиональных жалобщиков, чудаков и тех, кто своими глупыми жалобами просто хочет досадить кому-то.
И это соображение — чтобы суды не загружали пустяками — именуется экономикой судебного производства и является совершенно легитимным обоснованием для госпошлин. Однако сейчас госпошлины в Эстонии превратились просто в фискально-политическое средство зарабатывания денег для госбюджета.