В Брюсселе ведут разговор о сокращении взносов в бюджет

Если говорить о происходящем сейчас процессе, что, на ваш взгляд, является основным зерном спора Европейского совета?

Судя по всему, это будет борьба между правительствами различных стран, которые по-разному оценивают ситуацию и имеют разное представление о том, что будет иметь значение для Европы в последующие семь лет. Как мне представляется, это борьба во многом обусловлена последствиями кризиса.

Совершенно очевидно, что каждая страна оценивает ситуацию исходя из своих национальных интересов. Правительство Великобритании исходит из того, что в стране нарастает евроскептицизм, другие страны заинтересованы в том, чтобы одержать победу и иметь возможность сказать своему народу, что они защищают его интересы, что их ресурсы не будут потрачены на остальную Европу.

Французы и итальянцы пытаются отстоять меры по поддержке сельского хозяйства. Небольшие страны, в основном не входящие в еврозону, обеспокоены тем, как будут использоваться средства структурных фондов. На мой взгляд, то обстоятельство, что национальные интересы каждой страны доминируют над интересами Европы, это естественный результат кризиса.

Суммы, выделяемые странами на нужды ЕС, не очень значительные по сравнению с госбюджетами этих государств. В какой мере спор в отношении бюджета ЕС является проблемой как таковой, и в какой мере это симптом чего-то иного?

Эти суммы действительно относительно невелики и не должны быть поводом для серьезного спора. Но поскольку продолжается кризис, в ходе которого правительства большинства стран были вынуждены консолидировать финансовую политику, повышать налоги и сокращать расходы, то они не хотят никаких дополнительных расходов.

В то же время во многом вопрос состоит в том, что они не хотят, вернувшись домой, сообщать своим гражданам, что придется повысить налоги и сократить расходы, что это для вашего же блага.

Разумеется, это симптоматический сигнал о чем-то плохом, что происходит в Европе. Мы уже больше не обсуждаем евроинтеграцию, разговор идет о сокращении частей бюджета ЕС.

По поводу бюджетной перспективы и раньше шли дискуссии и споры. То, что происходит сейчас, можно назвать беспрецедентным?

Финансовые рамки определяются на семь лет потому, что эти дискуссии всегда проходили мучительно. Так что, как мне представляется, нынешняя ситуация одна из самых плохих.
Не могу сказать, связано ли это с тем, что правительства все более скептически относятся к ЕС, мне кажется, что это последствия кризиса.

Правительства исходят из того, что они избраны своими гражданами, и должны отстаивать их интересы. Так ли это или нет, другой вопрос. Я не уверена, что если бюджет ЕС урезать, то граждане Европы станут жить лучше.

Следует учитывать еще один момент. Отношение к Европе формируют политики и правительства стран. Нынешнее отношение к Евросоюзу правительств стран — членов ЕС негативно влияет на граждан. Когда в газетах публикуются статьи о происходящем на европейском уровне, а премьер-министр Дэвид Кэмерон заявляет, что мы должны защищать интересы британцев и вернуться домой с победой, это, естественно, влияет на граждан, читающих газеты. Результатом этого, на мой взгляд, может быть только рост евроскептицизма.

Согласно сегодняшним утренним новостям (24.11.— Ред.), евро окреп по отношению к доллару, так как похоже, что Греция получит очередной пакет помощи. Как сильно бюджетные переговоры ЕС влияют на рынки акций?

Не очень сильно, поскольку бюджет ЕС довольно мал — примерно один процент от ВВП всего объединения. Конечно, со стороны эти баталии не производят впечатления растущего единства ЕС — это все-таки негативный сигнал, но в плане денег я не думаю, что это существенно скажется на рынках.

В то же время, на рынках может заметно сказаться ситуация в Греции, но не потому, что Греция якобы является большим государством — это маленькая страна, и мы говорим примерно о 30 миллиардах евро, которые в этом контексте являются мелочью.

Проблема в том, что если Греция выйдет из ЕС, то это может отразиться на более крупных государствах — например, на Испании, — а это может явить для всей зоны евро больший риск.

Если сравнить нынешний момент, к примеру, с тем, что было полгода назад, то каким видится выход Греции из еврозоны — более или менее вероятным?  

Совершенно очевидно, что у нас проблема с Грецией, и решить ее крайне сложно, поскольку она связана с неправильным управлением. И теперь в экономическом смысле ситуация вышла из-под контроля. С другой стороны, я не вижу в ближайшем будущем возможности их выхода, несмотря на то, что ситуация вышла из-под контроля, а немцы злятся из-за обмана.

Все-таки положение зоны евро в целом настолько хрупко, что выход Греции может стать большим шоком для всех. Я не думаю, что Греция уйдет, поскольку для всех остальных это может обойтись так дорого, что, в конце концов, это вряд ли входит в чьи-то интересы.  
Теперь некоторые поговаривают и об уходе британцев.   

Британцы всегда были исключением, а теперь это еще больше зпаметно. Их отношение таково, что они хотели бы Евросоюз à la carte. Разумеется, такое отношение не может быть действенным.

Выход из ЕС  для них означал бы уход с общего рынка. Согласно некоторым оценкам, единый рынок составляет примерно 40 процентов от ВВП Британии. Это значит, что для них это не только политический, но и большой экономический вопрос, который может возыметь колоссальное воздействие на экономику Объединенного королевства. Похоже, что бизнес-сектор начинает подавать голос, и говорит: «Подождите немного!»

У Лондонского Сити, конечно, могут быть проблемы с банковским союзом и налогом на финансовые сделки, но с другой стороны, у нас действует общий рынок финансовых услуг, уход с которого может оказаться серьезным ударом. Мне кажется, что бизнесмены начинают лучше понимать это, и советуют сбавить темп.

Как вы считаете, какой может быть результат этих переговоров?

По-прежнему остается много неясного, несмотря на то, что кризис начался достаточно давно и политические ответы были довольно обширными, поскольку у нас были все эти встречи в верхах и специфичные ответы.

В ближайшем будущем есть элементы риска и есть вещи, которые могут еще больше усложнить картину. Например, в Италии скоро пройдут выборы, и не известно, какая коалиция там появится. Вариантов много. Неясно и то, какой могла бы быть политическая программа следующего правительства. Кроме того, в Италии, которая до сих пор была настроена на европейский лад, в результате кризиса появилось много евроскептицизма.

Это элементы неуверенности. Например, там появилось гражданское движение — им руководит человек, который по своей основной специальности является комиком, — которое, конечно же, хочет лучшего, однако не поддерживает Европу и не хочет проводить политику урезания. Это может стать риском для зоны евро в целом, поскольку наша экономика большая и финансовые рынки вряд ли будут рады изменениям в итальянской политике.

Еще есть Испания, где политическая ситуация тоже остается неясной. Каталония, экономика которой дает 20 процентов от ВВП Испании. Если они уйдут, то отпадет и эта часть испанской экономики.  В более общем плане зона евро адаптируется, то есть, экономика, в принципе, сократится.

Ваша страна адаптировалась очень быстро, но в большинстве стран  еврозоны этот процесс идет очень медленно: экономика падает, безработица растет, правительству приходится консолидировать свою фискальную позицию.

Если оставить в стороне политический риск, то макроэкономическая перспектива стабильна, однако большого роста не видно. В 2007 году рост экономики был результатом мыльных пузырей, и к этому мы не вернемся.

Если только не создадим новые пузыри. Однако ваши перспективы до сих пор очень хорошие. Я следила за странами Балтии и их адаптацией, и могу сказать, что у вас довольно хорошие перспективы роста, особенно по сравнению с окраинами еврозоны.