Таллиннское издательство «Русская энциклопедия» выпустила первый на русском языке сборник рассказов Армина Кыомяги «Дебил».
Фантастика сбитого прицела
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Писатель и бизнесмен Армин Кыомяги, человек с интернациональной биографией (отец – эстонец, мать – армянка, родился в 1969 году в Молдавии), сочинять начал поздно, в 34 года, но зато как начал, так не останавливается: пять сборников за десять лет, рассказ в англоязычном сборнике «Лучшая европейская проза 2012», иные публикации в России и за рубежом.
Известность Кыомяги закономерна – пишет он хорошо и, главное, по-современному, в традиции, скажем, Харуки Мураками. И хотя никто не назовет Мураками и Кыомяги фантастами, но по сути они фантасты, ну или магические реалисты – просто фантастика у них не ближнего и не дальнего прицела, а сбитого. Будущее их не интересует. Иное дело – причудливые приключения души человеческой: чаще падения, реже – наоборот.
Взять рассказ Кыомяги «Анонимные логистики», тот самый, что переведен на английский. Лирический герой, пройдя курсы логистиков, меняет свою жизнь сообразно строгим логистическим принципам – ни одного лишнего движения, кратчайшие маршруты, эффективный менеджмент! Героя бросает жена – после того, как тот на ее глазах начал мочиться, не дойдя толком до туалета: «...Желтая струя вырвалась из моего пениса... и, описав в последний момент крутую дугу, зажурчала в унитазе». В итоге герой попадает к психиатру, в группу таких же, как он, анонимных логистиков (по аналогии с анонимными алкоголиками). Единичное помутнение оказывается диагнозом обществу, в котором люди всё вернее превращаются в эффективных менеджеров, теряя остатки человечности и здравого смысла. Понятно, что в реальности эта болезнь вроде как не распространена. Но...
Другие рассказы еще более фантастичны. В «Кевин и биде» Кевин, упаковывающий на заводе биде и мечтающий увидеть то, что открылось бы взору со дна сего девайса, во сне превращается в биде. Увы, его устанавливают в квартире, где живет старушка... Проснувшись, Кевин отказывается паковать биде, и его переводят на писсуары. В «Пауке» личная жизнь лесбийской пары страдает от сверхъестественно громадного паука, которого обезвреживает некий инспектор полиции, специалист по таким паранормальным явлениям (в своем доме он поймал собственную какашку, которая повадилась надкусывать печенье). В рассказе с емким названием «Там» погибший в автокатастрофе Ааду попадает к гости к Богу, который пукает, пьет пиво и рассказывает покойному, что прошло две тысячи лет, Земля опустела, китайцы улетели на одну планету, негры на другую. «А эстонцы?» – спрашивает герой-патриот. Бог с сочувствием улыбается: «Ты только не обижайся, Ааду, но многие народы просуществовали по времени меньше, чем мой пук... О латышах лучше не спрашивай». Однако, судя по авторским намекам, это фальшивый Бог – на мозге Ааду просто-напросто ставят опыты в Китае.
И так далее. Скатологический магический реализм изобрел не Кыомяги, достаточно вспомнить того же Андруса Кивиряхка, но у автора «Дебила» есть своя, особая интонация, а также метасюжет, кочующий из рассказа в рассказ: герой так или иначе очухивается от удушающей реальности, однако бежать ему почти некуда, реальность спеленывает его по рукам и ногам. Таковы «Беспамятство» (журналист забывает, кто он такой, кто у него жена, есть ли у него дети, и осознаёт, что вслепую живет весь мир), «Обрыдло» (большой начальник смертельно устает от всего на свете, но от работы не уйти), «Тишина» (герой перестает разговаривать с семьей, месяцами сидит у себя в комнате, потом уходит, оставив вместо себя восковую куклу, и никто этого не замечает).
Временами автора пробивает на оптимизм, как в «Скорой помощи», где в медвежьем углу Эстонии старика с аппендицитом излечивает чудесным образом оказавшаяся там иммигрантка из Вьетнама, но это редкость. Обычно истории Кыомяги заканчиваются если не плохо, то ничем. Поднимешь глаза от книжки – и мир предстает в не слишком радостном свете.