Распад, разлом

Вячеслав Иванов. Фото: SCANPIX

Убедиться в том, что Ида-Вирумаа является регионом, депрессивным в экономическом и социальном смысле, совсем не трудно.

Для этого не надо штудировать тома статистических отчетов, социологических и экономических исследований и тревожить авторитетных экспертов каверзными вопросами. Достаточно проехать от Таллинна до Нарвы на обычном рейсовом междугородном автобусе.

Душа моя уязвлена стала

В 70–80-е годы прошлого века мне приходилось часто ездить в Ленинград. И всякий раз на обратном пути, когда автобус пересекал реку Нарву, в глаза бросался резкий контраст между по-российски расхристанным Ивангородом и ухоженной, чистой, уютной и благоустроенной Нарвой. Дальше это чувство не покидало на всей протяженности маршрута до Таллинна, и только в Раквере идиллию портили вечно перекопанная рыночная площадь, с которой ветер разносил тучи песка и пыли по всему городу, да загаженный до невозможности туалет при автобусной станции.

Сегодня на пути из Таллинна в Нарву словно смотришь прокручиваемую в обратную сторону кинопленку. Тщательно обихоженный Раквере, гордящийся яркими красками модерновых фасадов, новеньким современным автовокзалом, добротно отреставрированными памятниками архитектуры и скромным обаянием застроек частного сектора; а после него, чем дальше на восток, тем настойчивее всплывает в памяти фраза Александра Радищева из незабвенного «Путешествия из Петербурга в Москву»: «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человеческими уязвлена стала…». Насчет страданий, может, в сегодняшней ситуации и перебор; во всяком случае, внешне таковые в глаза не бросаются. Про те, которые внутренние, разговор отдельный. Но вот приметы общего упадка, неустроенности, а то и почти разрухи – налицо.

Уже когда автобус сворачивает к Кохтла-Ярве, начинаешь испытывать дискомфорт. Обшарпанные фасады домов, неубедительно подметенные тротуары и облысевшие газоны, хмурые лица редких прохожих заставляют усомниться в том, что когда-то «шахтерская столица Эстонии» была одним из самых процветающих городов республики, пусть и не блещущим архитектурными шедеврами; зато здешние жители слыли самыми состоятельными в Эстонии. Да и были таковыми на самом деле: заработки шахтеров и сланцехимиков значительно превышали среднереспубликанский показатель.

С продвижением вглубь уезда это ощущение – если не вопиющей нищеты, то уж точно примерной бедности, стремящейся хотя бы выглядеть прилично, – лишь усиливается. Единственное исключение – Йыхви, который после присвоения ему статуса уездного центра превратился из невзрачного фрагмента «большого Кохтла-Ярве» в относительно процветающий город с приличной инфраструктурой. И неудивительно, если учесть, что на его развитие уходит львиная доля уездного и немалая часть республиканского бюджета.

Несли курочки золотые яички

Особую мрачность здешнему ландшафту придает безжизненный силуэт завода химических удобрений Nitrofert, некогда одного из крупнейших, по тогдашней официозно-высокопарной риторике, флагманов республиканской индустрии. Действовавшее с 1969 года предприятие обеспечивало рабочими местами (включая подведомственную ему социальную сферу) порядка двух тысяч человек. Более крупными работодателями в регионе были только текстильный комбинат «Кренгольмская мануфактура» (до 14 тысяч рабочих мест) и, суммарно, две расположенные на территории Ида-Вирумаа сланцевые электростанции (около трех тысяч работников).

Сегодня Nitrofert пригоден разве что для съемок блокбастера, повествующего о последствиях техногенной катастрофы. От Кренгольма и вовсе остались одни стены, а вся территория напоминает описанную братьями Стругацкими Зону, оставшуюся после посещения Земли анонимными Пришельцами.

Вряд ли кого-нибудь удивило бы сообщение о том, что здесь процветают современные сталкеры: государственная граница рядом, а старинные сооружения с многочисленными подвалами и прорытыми в незапамятные времена подземными ходами позволяют укрыть какое угодно количество какой угодно контрабанды. Эффективно контролировать эту территорию в несколько квадратных километров имеющимися силами полиции и погранохраны не представляется возможным.

В сухом остатке мы имеем ситуацию, когда «куры», которые несли более-менее ценные «яйца», были зарезаны, но взамен не создано ничего хотя бы приблизительно равного им. Силламяэский порт при благоприятном стечении обстоятельств мог бы обеспечить работой не одну тысячу местных жителей, если считать все сопутствующие и обслуживающие структуры, но из-за событий «бронзовой ночи», а затем и нынешних санкций он работает едва ли в четверть своего потенциала. Да и один порт все-таки не решит все здешние социальные и экономические проблемы.

Наиболее характерные сегодня для региона черты: самая высокая в республике безработица, хмурые лица горожан, неуверенность в завтрашнем дне. Это ни для кого никакая не новость, но почтенный возраст проблемы никак не содействует ее решению. Тектонический разлом по границе между Ляэне- и Ида-Вирумаа с годами только усугубляется. Оставаясь в восприятии властей чем-то инородным, а стало быть – чуждым «истинной эстонскости», северо-восток республики всё глубже погружается в депрессию, и этот процесс грозит стать необратимым.

Были когда-то и мы рысаками

Внешне Нарва мало изменилась со времен моих поездок в Питер. Что, впрочем, тоже городу не льстит, поскольку здесь почти не ощущается движение времени, отсутствуют явные признаки развития. Картину немного скрашивает современный торгово-развлекательный комплекс Astri при въезде со стороны Таллинна. Но одна эта ласточка погоды не делает.

Терминал автостанции возле железнодорожного вокзала не меняется уже лет двадцать, если не больше. Остановки городского автобуса и вовсе лишь обозначены синими табличками: ни навесов от дождя, ни расписания маршрутов. Случайно проходящий мимо местный житель обреченно сетует: навес, как повалило его ветром по осени, так и не восстановили. А в большинстве других мест их и не было. Зимнее расписание отменено, а о летнем еще не сообщали, и вообще после того, как обслуживание городских линий перешло к другой фирме, порядка не стало вовсе… 

Удручающее впечатление производит курорт Нарва-Йыэсуу. Хотя, вроде бы, всё на месте – жилые дома, корпуса санаториев и СПА-отелей и, главное, – море, пляж и сосны. Но при этом – практически полное отсутствие людей на улицах. Словно попадаешь в покинутый жителями город-призрак. Супермаркет один на весь городок, а есть ли поблизости другие магазины? На этот вопрос дежурная в гостинице и ее подруга, помогающая ей коротать время, отвечают грустно:  были, даже несколько, да все закрылись…

– А где, например, купить пуговицы, нитки, обувь или белье?

– Ездим в Нарву…

Недавно региональные СМИ подняли вопрос о слиянии Нарва-Йыэсуу с Нарвой в единое самоуправление, как это было до начала 1990-х. Единый бюджет позволил бы решить многие социальные проблемы, в том числе транспортные и торгово-бытовые. Население обоих городов почти поголовно за, но депутаты городского собрания Нарва-Йыэсуу в мнениях разделились, поэтому до сих пор «процесс не пошел»…

Post scriptum

В начале мая президентская чета Ильвес посетила Нарву. Глава эстонского государства  встретился с пограничниками и со студентами Нарвского колледжа Тартуского университета, а его супруга Иева даже прочла в этом вузе лекцию на русском языке.

Само по себе это событие не может не радовать: все-таки Нарва хоть и отрезанный ломоть в представлении большинства эстонцев, но она является неотъемлемой частью Эстонской Республики, и президент страны должен не просто знать о существовании этой части государства, но и видеть ее своими глазами. Справедливости ради следует сказать, что это не первый приезд Ильвеса в Нарву.

Вот только меня терзают смутные подозрения, что вид на Ида-Вирумаа из окна президентского лимузина существенно отличается от вида из окон рейсового автобуса. Коэффициент преломления света у стекол, что ли, разный... Очень хочется ошибиться, но что-то подсказывает мне: такие подозрения обоснованны.