Противостояние между эстонцами и русскими? Серьезно?

П.И. Филимонов. Фото: Алар Мадиссон / архив автора

Писателя П.И. Филимонова напрягает то, что эстоноязычные СМИ чаще всего обращались к нему за комментарием на темы, связанные с межнациональными отношениями.

Оказывается, некоторую часть нашей прогрессивной общественности заинтересовало тут высказывание лидера Партии реформ Ханно Певкура о том, что означенная партия больше не будет в своей идеологии использовать противостояние коренного населения Эстонии и русской его части.

Она – общественность, то есть – кинулась это дело обсуждать и вертеть с разных сторон на предмет узнавания и определения, чем это для нее, общественности, хорошо, а чем, опять же, непонятно.

Наверняка найдутся и такие, кто скажет, что это он заманивает, что ничего хорошего в этом государстве никогда не было – и вот опять, что это они так выявляют всех скрытых несогласных и борцов с режимом, а потом возьмут, как им, проклятым русофобам, свойственно, – и к ногтю всех одним махом.

Я полагаю, что если лидер партии говорит, что от такой-то идеологии партия будет в дальнейшем отказываться, это автоматически означает, что такая идеология в партии была. А раз эта партия являлась у нас довольно долгое время правящей, то, выходит, эта идеология была у нас в государстве главенствующей, что ли. И вот тут я начинаю понимать, что я, видимо, живу в какой-то совсем другой реальности по отношению к большинству моих сограждан.

То есть – я не хочу оспаривать законы логики: говорят, что было, значит – было. А вот я – русский (хотя одновременно и несомненный русофоб, сто процентов, вообще не приходится сомневаться). Я, правда, приемлемо, по моей собственной оценке, говорю по-эстонски и что-то знаю про эстонскую культуру, например. Тем не менее, Певкур же не делает разницы. Он не говорит, что вот, была идеология противопоставления эстонцев и русских, не знающих языка, или там русских, никогда не слышавших о Томми Кэше или Марие Ундер. Нет, он как-то про всех русских говорит. Выходит – продолжая следовать простой логике – что и со мной у Певкура тоже было противостояние. Ну, у эстонцев, по Певкуру если.

А вот можно ли узнать, в чем оно выражалось? Если мне кто-то противостоял, то как это? Конкретно хотелось бы. На примерах из жизни. Может быть, у меня, конечно, розовые от постоянного поедания арбузов зрачки, но ни разу я не ощущал, что коренное население страны мне в чем-то противостоит. За всю, знаете, мою личную историю межнационального общения я помню ровно два неудобных момента. Один случился со мной в глубоком детстве, когда несколько эстонских подростков лет пятнадцати довольно жестко (но не физически) обошлись со мной, мальчиком тогда лет восьми, в силу моего тогдашнего незнания эстонского. История та в целом укрепила меня во мнении о пользе изучения языков в чисто бытовом смысле слова. Удобно и безопасно. Ну – безопаснее, как минимум.

Второе неудобство периодического порядка. Как бы объяснить-то? Вот смотрите. Меня напрягает такая ситуация: какие-нибудь эстоноязычные средства массовой информации достаточно часто обращаются ко мне с просьбой прокомментировать что-то происходящее в стране или мире – и до недавнего времени девять из десяти таких запрашиваемых у меня комментариев были как раз связаны с темой межнациональных отношений, особенностями менталитета местных русских, с чем-то подобным. В какой-то момент меня стало это напрягать, такое ощущение, что они воспринимают меня исключительно как носителя национальной функции. А я, между прочим, как тот суслик – тоже личность. Но, что интересно, как только это начало меня напрягать, так примерно сразу такой подход и прекратился. Не иначе, как Ханно Певкур им велел воспринимать меня в общечеловеческом смысле. А теперь и до всех остальных снизошел.

Ну и хорошо тогда, ну и славно. Возможно, смогу немного преодолеть ту пропасть, которая отделяет страшно далекого меня от народа и снова почувствовать одни с ним эмоции. Или нет.