Спектакль «Искусство примирения» Филиппа Лося возвращает в Русский театр яркость, легкость и глубину, которых хватало, увы, не всякой постановке последнего времени.
Искусство резни и бог примирения
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Когда смотришь на плакат спектакля, поневоле кажется, что он воплотил в себе политические обвинения, которыми реформисты кидаются в центристов: мол, вы эстонским избирателям говорите одно, а русским – совсем другое. Оригинальное название пьесы француженки Ясмины Реза – «Le Dieu du carnage», что на русский переводят обычно как «Бог резни», а на эстонский – «Tapatöö jumal». Как раз «Юмаль» и виден в эстонском варианте названия, однако по-русски постановка названа иным, противоположным даже образом: «Искусство примирения». Что русскому хорошо, то немцу смерть, в смысле, эстонцу – бойня?.. Как-то двусмысленно получается, особенно в нашем национальном контексте.
Слово за слово, цивилизованность в сторону
Но, ей-богу, это единственная (и не очень серьезная) претензия, которую я могу предъявить спектаклю. Насколько мне не пришлась по сердцу предыдущая постановка главы театра, «Русские сны», настолько пришлось «Искусство примирения». Конечно, это два очень разных спектакля, поставленные по очень разным текстам и буквально во всем отличающиеся, как небо и земля. Что ж, тем лучше: разнообразие есть жизнь. Театр не обязан и не может нравиться всем и во всем; главное, чтобы в нем хоть что-то хоть кому-то нравилось.
«Искусству примирения» легко предречь счастливую кассовую судьбу – это, что называется, хит вроде популярного «Последнего этажа», комедия, но не пустая, заграничная, а универсальная по тематике и осененная к тому же именем не только автора, но и переводчика Дмитрия Быкова (того самого), и еще режиссера Романа Полански, который в 2011 году снял скучноватый, честно говоря, фильм «Резня» по этой самой пьесе, только действие перенес в Нью-Йорк – зато в ролях там Джоди Фостер, Кейт Уинслет, Кристоф Вальц и Джон Райли.
В постановке Русского театра заняты Татьяна Егорушкина и Дмитрий Косяков с одной стороны и Анна Сергеева и Виктор Марвин с другой: герои спектакля – две супружеские пары, и замечательно, что одну из них играют настоящие супруги (Сергеева и Марвин). И – что хотите делайте, но смотрится «Искусство примирения» куда увлекательнее, чем кино Полански. Бывает.
Не умеем мы разруливать конфликты и подавлять гнев, не учат нас этому в школе. Химии и физике учат, а искусству примирения – нет.
Сюжет прост и стандартен: в школе два мальчика подрались, один ударил другого палкой, выбил ему зубы, родители решили встретиться и поговорить – люди все цивилизованные, никто не хочет ссориться. Начинается спектакль с торжественного ритуала: «высокие договаривающиеся стороны», раскланиваясь, подписывают соответствующий документ, мол, такой-то ударил палкой такого-то, сломал два резца, и мы обязуемся и т.д. Все жмут руки – но только ситуация, как ни крути, дискомфортная, хочется сказать, что наш мальчик все-таки был прав, неправоту не может позволить себе никто. «Слово за слово, балалайкой по столу», тонкий налет цивилизации слетает с героев, чуть не приводя их к натуральной резне...
Всё это можно долго и умно интерпретировать: то ли Реза вскрывает язвы буржуазного общества, чуть припудренного политкорректностью, то ли показывает, что люди всегда остаются хищниками, какими технологиями их ни обкладывай, то ли речь и вовсе о психологии: не умеем мы разруливать конфликты и подавлять гнев, не учат нас этому в школе. Химии и физике учат, а искусству примирения – нет...
Хорошее произведение искусства тем и отличается, что в нем можно увидеть разное. Как в другой пьесе Реза, «Art», когда трое закадычных друзей, ссорясь, обсуждают, есть на белом холсте с белыми полосами лыжник в белом костюме на снегу – или нет. Но Лось, изменив название, заострил внимание именно на примирении. Которое, как кажется, недостижимо. Но которого каким-то чудом необходимо достичь.
Коллективный боевой танец на четверых
В спектакле «Искусство примирения» функционально всё. Любая вещь, любая реплика становится жертвоприношением богу резни. Вот лишь одна деталь: по сцене расставлены белые тюльпаны, прекрасные цветы, которые герои шаг за шагом вытаптывают, – зримый символ того, как не подавленный вовремя гнев уничтожает всё живое.
Герои одну за другой сбрасывают с себя социальные и прочие маски, словно луковица очищается до самой сердцевины, и все эти слои идут в топку раздора. Начиная, понятно, с социального статуса: Мишель (Дмитрий Косяков) – продавец хозтоваров, в то время как Ален (Виктор Марвин) – адвокат; чувствуете, как намечается конфликт? И у адвокатов, и у продавцов – собственная гордость. С другой стороны, супруга Мишеля Вероника (Татьяна Егорушкина) – не просто продавец в книжном, она еще и писатель, специалист по межэтническому конфликту в Судане. А Аннета (Анна Сергеева) – только лишь «консультант по объектам культурного наследия».
Да мало ли причин можно найти, чтобы зафитюлить ближнему в глаз?
Правда, и это любопытнее всего, сходства важны не меньше различий: игра ведется два на два, однако составы противоборствующих пар постоянно меняются – герои объединяются то по половому признаку, то еще по какому. Но поскольку эти сходства – всего-навсего очередные маски, долго никакой союз не держится. Порой они распадаются за считанные минуты, и заслуга четырех прекрасных актеров в том, что ни в единой точке коллективного боевого танца зритель не имеет возможности сказать: «Не верю!»
Нет, всякая трансформация естественна – и, больше того, узнаваема. Временами как в зеркало глядишься. А еще всё, что происходит, непрерывно и гомерически смешно. За это спасибо и режиссеру, выбравшему верный темп, и композитору Александру Жеделёву, этот темп музыкально обеспечившему, и сценографу Юлиане Лайковой, обставившей типовую квартирку так, что каждый предмет, как то ружье у Чехова, рано или поздно выстреливает. И еще – хореографу Ольге Привис, благодаря которой актеры по сцене именно что танцуют, ни на миг не ослабляя энергетики спектакля.
Градус повышается постепенно, атмосфера накаляется незаметно. Когда дело доходит до вещей и правда серьезных – матери Мишеля, как выясняется, выписано лекарство, которое обладает дурным побочным действием, а Ален как адвокат защищает интересы компании, этот препарат выпускающей, – война уже неминуема. Или взять хомяка, которого Мишель выбросил из дома, потому что тот ему надоел... Никто не без греха, и камень можно швырнуть в каждого – но мы традиционно видим бревна исключительно в глазу ближнего. Плюс алкоголь. Плюс нет-нет, да и прорывающийся мат. Да мало ли причин можно найти, чтобы зафитюлить ближнему в глаз?
Не спасут ни интеллигентность, ни образование, ни достаток, ни любовь к Оскару Кокошке или Африке. Как говорил Михаил Жванецкий: «Что с человеком ни делай, он упорно ползет на кладбище». В данном случае – к войне, и неважно, на уровне двух пар буржуа, «двух равно уважаемых семей» в Вероне, двух племен, двух общин, двух стран. (Политический подтекст создается ненавязчиво, сам собой, – большое достижение!) Сражения, кстати, решены изящно: меняются освещение и музыкальный фон, и мы видим, как персонажи преображаются в самураев, машущих катанами, или в шекспировских героев, машущих кинжалами, не переставая спорить, – то есть в их воображении они уже дерутся. Перейти от слов к делу – пара пустяков. Искусство резни у нас как у вида на высоте. Но где же бог примирения?
Тут действительно задумаешься: не означает ли евангельский слоган «будьте как дети» среди прочего «не заморачивайтесь придуманными правилами»? Сыновья двух пар, несмотря на выбитые зубы, уж точно примирятся быстрее, чем их родители. Или взять хомяка. У Полански в фильме хомяк в финале жив-здоров. Не то в спектакле Лося: хомяк тут появится тоже – и буквально подытожит спектакль.
Театр, повторю, хорош, когда он разный. И все-таки возникает вопрос: может быть, стоит чаще ставить не мутноватые философические спектакли с чуждым эстоноземельцам подтекстом, а универсальные и яркие (траги)комедии в диапазоне от «Последнего этажа» до «Искусства примирения» и «Утиной охоты»? Чтоб актерам было что сыграть, а зрителям – о чем подумать и что почувствовать.