Заключенные объявляют себя банкротами

Рассмотрение заявлений о банкротстве заключенных равносильно разбазариванию денежных средств, поскольку управляющие не могут рассчитывать на то, что получат с заключенных причитающуюся им плату. Фото: Corbis/Scanpix

После прецедента Госсуда заключенные начали в массовом порядке подавать заявления о банкротстве, расходы на рассмотрение которых вызывают негодование судисполнителей.
 

Приговоренный за  изнасилование четырех женщин к 15 годам тюремного заключения Гунтарс Казикс в прошлом году ходатайствовал о признании себя банкротом. Свое ходатайство он мотивировал тем, что должен провести за решеткой еще 12 лет и, не имея дохода, никак не может удовлетворить требования судебных исполнителей и других официальных учреждений. Как Тартуский уездный суд, так и Тартуский окружной суд отказались принять к рассмотрению его заявление о банкротстве.

Самым большим сюрпризом стало решение Госсуда от 27 февраля 2013 года, согласно которому суды не имели права ему отказать. Тем самым был спровоцирован не прекращающийся до сегодняшнего дня массовый поток заявлений о банкротстве со стороны заключенных, который вызывает негодование в судах и среди судебных исполнителей.

Новое решение Государственного суда

До появления этого вердикта Госсуда заявления заключенных о банкротстве к рассмотрению не принимались. Традиционное обоснование при этом было таким же, как и в случае с Казиксом: уездный и окружной суд решили, что успешно осуществить банкротное производство в отношении находящегося в заключении лица, как и признать банкротом физическое лицо в соответствии с ходатайством, невозможно.

Проще говоря, суды не принимали к производству заявления о банкротстве от лиц, имевших бесплатное питание, содержание и требования по части ущерба. Однако Государственный суд своим диаметрально противоположным решением постановил, что Закон о банкротстве не запрещает отбывающему заключение лицу быть должником по банкротству.

При этом было решено, что, принимая решение о принятии в производство заявления о банкротстве, суд не имеет возможности делать вывод о том, нарушает ли должник свое обязательство разумно заниматься деятельностью, приносящей доход.      

При этом Госсуд под­черкнул, что посредством банкротного производства никто не может быть избавлен от возмещения ущерба, нанесенного неправовым образом и сознательно. После данного решения написанные от руки в тюрьмах и отправляемые по почте заявления о банкротстве стали поступать в уездные суды десятками.

Например, о банкротстве ходатайствует 27-летний Юрий Черкашин, который, согласно обвинению, в 2007 году сбросил двух женщин в емкость с мазутом. Одна из них скончалась, и Черкашина приговорили к 20 годам тюремного заключения.

Банкротные управляющие негодуют

В конце января был объявлен банкротом Энн Ремме, приговоренный в 2008 году к восьми годам заключения. Посредством банкротного производства был признан неплатежеспособным Владислав Дымов, отбывающий 11-летнее тюремное заключение за убийство в 2012 году своего собутыльника. Этот перечень из издания Ametlikud Teadaanded (Официальные уведомления) за нынешний год можно было бы еще долго продолжать.

Статистика заявлений заключенных о банкротстве неполная. В Харьюском уездном суде официальная статистика отсутствует, однако, по оценке банкротных управляющих, там сейчас идет 40-50 процессов о банкротстве находящихся в заключении лиц.

Вирускому уездному суду заключенные подали в 2013 году 19 заявлений о признании банкротства, пять из них удовлетворены, 11 заявлений в производство не приняты, одно заявление должник забрал сам, одно не было удовлетворено, а по одному гражданскому делу еще идет производство.

Тартуский уездный суд объявил банкротами двух заключенных, и пять заявлений еще рассматриваются. В подведомственном Пярнускому уездному суду регионе места заключения отсутствуют, поэтому тамошнему заведующему канцелярией вспомнилось лишь одно дело о банкротстве заключенного.

Банкротные управляющие предпочли бы не заниматься тюрьмами. Поскольку управляющего назначает судья, и с судьями необходимо поддерживать добрые отношения, отказаться они не могут. Хотя, чисто по-человечески, они просто не хотят иметь дел с заключенными.  

«Он до следующего года отбывает наказание за убийство. Я ведь сказала, что вообще не хочу идти в тюрьму и встречаться с ним», – поясняет банкротный управляющий Тийна Митт, совсем недавно получившая первое  управление банкротным процессом заключенного.

Вдобавок ко всему у заключенных много долгов и поэтому с ними много хлопот, однако у управляющего нет никакой надежды получить с них причитающуюся им плату. Приходится довольствоваться государственной компенсацией в размере 397 евро (минус налоги).

«Мы вовсе не рады, а, напротив, очень сердиты, – заявил председатель палаты судебных исполнителей и банкротных управляющих Андрес Хермет. «Эта работа как бы несколько pro bono (от лат. pro bono publico – ради общественного блага), получаемая за нее плата не покрывает понесенных затрат. Я был бы готов заниматься теми людьми, которых сломала сама жизнь, но если речь идет о заключенных, которые намеренно наносили ущерб, то особого желания ими заниматься нет».

Заключенный не может выполнить обязательства

По словам Хермета, сейчас значительную часть времени на заключенных тратят как высококвалифицированные банкротные управляющие, так и судьи, доволен только сам заключенный, которому достаточно лишь подать заявление, и за него все будет сделано. Один банкротный управляющий назвал возможность освобождения от долгов «еще одним  положительным шансом, который дают места заключения».

Но все эти причины имеют формальный или эмоциональный характер. Банкротство заключенных является по сути противоречием.  По мнению банкротных управляющих, они просто не заслужили права на освобождение от долгов.

«Пусть сначала отсидят свой срок, начнут работать и зарабатывать деньги, – считает Хермет. – Целью освобождения от долгов является предоставление человеку нового шанса, чтобы человек не начинал скрывать свои доходы и не уезжал за границу. Идея быстро вернуть человека к нормальной жизни – правильна. Но заключенные, отбывающие срок в местах лишения свободы, никак не могут выполнять каких-либо обязательств».

Смысл банкротного производства для частного лица в том, что человек постановлением суда объявляется неплатежеспособным, и начисление процентных ставок и пени по предъявленным к нему требованиям прекращается. Право управления имуществом должника переходит к управляющему, который становится в имущественном отношении представителем должника.

Долговые требования проверяются, имущество реализуется, и превышающая размер минимальной зарплаты часть остающегося дохода (на каждого несовершеннолетнего иждивенца к оставшейся сумме прибавляется еще треть от минимальной зарплаты) посредством управляющего идет на покрытие задолженностей.

Долги заключенных самые разнообразные. Поскольку, по словам управляющих, такие должники обычно ведут беспорядочный образ жизни, они остаются должны за всевозможные услуги. Брать долгосрочные кредиты им обычно не удается, но крат­косрочные кредиты знакомы им не понаслышке. К этому прибавляются назначенные государством адвокатские издержки, всевозможные штрафы и назначенные в пользу пострадавших суммы возмещения ущерба.

Имущества, которое можно было бы реализовать в ходе банкротного производства, у заключенных обычно нет, доходов, превышающих размер минимальной зарплаты, тоже. Поэтому нет никаких шансов, что в ходе банкротного производства какая-то часть задолженностей будет возвращена.

Среди заключенных, занимающихся банкротными заявлениями, бытует мнение, что в местах лишения свободы находится какой-то человек с юридическим образованием, который строчит заявления, поскольку все они написаны одним почерком и юридически сформулированы очень корректно. При этом  есть вероятность, что кто-то подготовил основу заявления, и  какой-то заключенный, обладающий хорошим почерком, просто за деньги их пишет.

Комментарий

Индрек Никлус

руководитель частноправовой службы Министерства юстиции

В Министерство юстиции поступила информация, что заключенные подают многочисленные заявления о банкротстве, но поскольку такие данные отдельно не собираются, то мы не можем представить статистики относительно банкротных производств в отношении конкретных заключенных.

Однако можно сказать, что если заключенный ходатайствует об объявлении в отношении него банкротного производства, прохождение этой процедуры отнюдь не освобождает его от обязанностей.

Статьи 167 и 168 Закона о банкротстве указывают, что после завершения банкротного производства кредитор может предъявить к должнику по банкротству требования, в том числе те требования, которые возникли еще до банкротного производства, и должник обязан их выполнять.

Тем самым было бы неверно утверждать, что после прохождения банкротного производства пострадавший не получает возмещения ущерба или государству не получить расходы на уголовное делопроизводство (в том числе оплату услуг защитника).

В определенных случаях закон позволяет покрывать оплату услуг временного управляющего или банкротного управляющего за счет государственных средств.

Так происходит по той причине, что в ситуации, когда заключенный вообще не имеет имущества, возникает недопустимое положение, при котором управляющий не получает платы за свой труд.  

С другой стороны, не исключено, что если заключенный своевременно будет ходатайствовать об этом, после завершения в отношении него банкротного производства появится возможность начать процесс по освобождению его от обязательств. Закон этого не запрещает. Вместе с тем следует подчеркнуть, что освобождение от обязательств в рамках  производства не позволяет освободить должника от требований по уплате денежного содержания или выплаты компенсации пострадавшему (а также возмещения иного противоправно нанесенного ущерба).

Суть производства по освобождению от обязательств связана со стремлением должника в течение определенного времени (как минимум, трехлетнего периода) демонстрировать примерное поведение, выплатить кредиторам большую часть своего долга и всевозможными иными способами дать понять, что в дальнейшем он сделает все от себя зависящее, чтобы избежать признания себя неплатежеспособным. Вопрос о том, выполняет ли вообще заключенный и в какой именно мере эти требования, законодательно сейчас предоставляется решать судье. Процесс освобождения от обязательств задуман прежде всего для того, чтобы мотивировать человека вновь обрести под ногами материальную почву (устроиться на работу, копить деньги, купить жилье и т.д.).

Если для сравнения обратиться к опыту других стран, то, по нашим сведениям, в Европейском союзе не так много стран, в законодательстве которых сказано, что заключенные не имеют права требовать возбуждения в отношении себя банкротного производства.

Все это справедливо и в отношении выше-упомянутого производства по освобождению от обязательств.