Чем больше наблюдаешь за шумихой вокруг беженцев в Эстонии, тем чаще вспоминается довлатовский «Компромисс». Помните, какая свистопляска развернулась вокруг юбилейного новорожденного в Таллинне?
Беженцы: работа над ошибками
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Узнав, что 400-тысячным жителем эстонской столицы стал эфиоп, журналист позвонил в редакцию, где тут же получил нагоняй – ведь это же неслыханно, как какой-то шоколадный младенец может быть юбилейным жителем советской республики.
В современных реалиях это было бы смешно, если бы не было так печально. Эпоха как будто уже другая, а настроения все те же. Мы пытаемся отгородиться от новых мигрантов железным занавесом, а они просачиваются отовсюду... И вот уже не за горами тот день и час, когда сотни беженцев прибудут в Эстонию. В этой связи свербит назойливый вопрос: «Кто и на каком языке будет с новыми жителями общаться?»
Хватит строить стены
Поскольку от политиков конкретики ждать не приходится, обращаюсь за ответом по адресу: к человеку, которому есть что рассказать, готовому помогать в адаптации беженцев, владеющему арабским языком, долгие годы занимающемуся организацией фестиваля восточной музыки «Ориент», участнику полугодичной экспедиции вокруг Африки, – Тийне Йокинен.
Учитывая, что ее деятельность с 1991 года была самым тесным образом связана с восточными культурами, логично предположить, что в свете наплыва беженцев ее востребованность как специалиста многократно возрастет. Но не тут было! Ни городские, ни государственные чиновники с предложением о сотрудничестве по линии беженцев к ней ни разу еще не обратились: «Никто ничего не спрашивает. Может быть, они не в курсе, что я знаю арабский язык, хотя могли бы знать, поскольку я публичный человек».
Почему же политики до сих пор не удосужились подумать о том, как конструктивно подойти к решению актуальной проблемы? В последнее время Тийна Йокинен часто задается этим вопросом. «Мы все равно не сможем жить в закрытом мире. Мы жили когда-то за железным занавесом, но сейчас мир изменился и стал открытым. Весь пар теперь уходит на то, чтобы противостоять беженцам.
Политики соревнуются друг с другом и воюют за голоса избирателей. В погоне за политическими очками они готовы столкнуть лбами различные группы населения за своей спиной», – сетует она. При этом политики так увлеклись дешевой игрой на национальных чувствах, что не успели заметить, как мир изменился, и теперь нужно считаться с реальностью – с другими людьми и культурами вокруг нас. Из этой ситуации, по словам Йокинен, есть только один выход: постараться обернуть плюсом то, что сейчас выглядит большим минусом.
«Вместо того чтобы отгораживаться ото всех стеной и вгонять себя в замкнутый круг, лучше вспомнить, что случилось с Поднебесной, когда там построили Великую Китайскую стену. Ничего хорошего из этого не вышло. И никогда не выйдет!» – убежденно говорит исследователь восточных стран. Тийна относится к тем редким оптимистам, которые возлагают на новых мигрантов большую надежду: а вдруг? При мудром подходе, как полагает эксперт, они, возможно, помогли бы расширить количество носителей эстонского языка, так называемое «эстонство».
Разумный подход, по мнению Йокинен, заключается в том, чтобы провести работу над ошибками, и со второй попытки компенсировать то, что в свое время было упущено при общении с русскоязычной частью населения.
«У нас до сих пор пытаются держать дистанцию между русскоязычным и эстонским населением, хотя русские здесь живут не только с советского времени, но, извините, уже с XVI-XVII веков и даже с более ранних времен. Староверы у нас жили всегда. Когда-то у нас был общий русский язык, теперь мы пытаемся сделать общим эстонский язык, поскольку живем в Эстонии.
Когда же у нас будет еще больше этнического разнообразия, то появится два варианта для дальнейшего развития: либо все эти народы, к моему сожалению, найдут общий язык в английском, либо – в эстонском, что было бы большим счастьем для эстонцев. Вместо одного миллиона человек на эстонском заговорят два! Что мы потеряем? Нам нечего терять, если мы будем вести себя разумно», – продолжает наша собеседница.
Механический прирост
Отгородиться от беженцев, как в ситуации с русскими, сейчас будет намного сложнее. Хотя бы по той причине, что подобный подход в современном мире неприемлем. В наплыве новых мигрантов Эстонии лучше искать свою выгоду. Йокинен предлагает своим соотечественникам задуматься о механическом приросте населения.
Далее она произносит нетипичные для эстонца слова, которые кое-кому могли бы и дорого стоить: «Это же правда, что нас совсем мало. Затратные кампании, направленные на повышение рождаемости, не помогли. Разве много детей с тех пор родилось? Да не особенно.
Только лишь поменяли социальную систему в пользу тех, кто нуждается в искусственном оплодотворении. И куда все это привело? Да никуда. Сегодня уже видно, что особой пользы в этом не было. А мы тем временем все стареем и стареем, увеличения численности жителей не происходит. Пора говорить о механическом приросте населения. Это нормально. Во многих странах сложилась сейчас похожая ситуация. Нам часто приводят в пример в качестве идеального общества США. Но ведь это же общество иммигрантов! И что? Ничего страшного не произошло. Наоборот, они превратились в образцовую витрину капиталистического мира».
Это не дикари
Тийна Йокинен – полиглот. В багаже английского филолога наберется еще порядка десяти языков. В разговоре она обмолвилась, что арабский выучила недавно – из «уважения» (в оригинале – из «респекта») к восточной культуре.
С высоты своего завидного образования Йокинен призывает политиков вспомнить, что восточная культура – древнее христианства. «Арабская культура – раритетная и старинная, но наши познания об Африке чаще всего ограничиваются курортами Египта и Марокко. На самом деле, африканская история – очень древняя, и мало кто осознает, что там были королевства еще до колониальной эры.
Например, королевство Конго отправило свою миссию в Португалию уже в конце XV века. В то время нога европейца еще даже не ступала по Африке. Империя Мали существовала одновременно с Татаро-монгольской империей и была на втором месте в мире. О чем мы говорим? Там живут не обезьяны, а нормальные люди со своей культурой.
Да, это верно, что для нас восточная цивилизация – совсем чужая, но в каком-то смысле она древнее нашей. Непонятно, как же можно не помнить, что там были Авиценна, Томбукту, древние арабские университеты и библиотеки. Почему-то забывается, что христианство вообще-то зародилось на Ближнем Востоке? Надо начинать с того, чтобы преодолеть свое невежество», – подмечает арабист-любитель, увлеченный культурой Ближнего Востока.
Незнание, как известно, порождает стереотипы и страхи, против которых помогает лишь один способ – разрушение почвы под ними.
«Если создать возможности для свободного общения друг с другом, чтобы не было искусственных стен, то со страхами можно было бы бороться. При этом следует учитывать, что плохие и хорошие люди есть везде. Преступными синдикатами, которые промышляют контрабандой людей, должны заниматься компетентные органы. Не стоит сбрасывать со счетов и то, что эстонцы, эмигрировавшие из страны в 1944-1945 годах, вообще-то тоже платили достаточно большие деньги за переезд. Это грустная правда.
Мы должны подойти к этому вопросу конструктивно и попытаться осознать, что страхи бывают беспочвенными. Тут есть только один путь: нормальное общение и вменяемые политики! Высказывания EKRE меня повергают в шок, просто волосы иногда встают дыбом. Это же расизм в самом жестком виде. Я такого в своей жизни раньше не встречала», – признается интеллигентная дама.
И напоследок. Бессмысленно уповать на то, что беженцы не приедут. «Всем известно, что мы не самое аттрактивное место даже для самих себя! Конечно, у нас плохой климат. И наша социальная система не самая лучшая. Я, как предприниматель, скажу, что даже самый жесткий капитализм намного здоровее, чем полумягкая смесь с социализмом.
Логика бизнесмена проста: чем больше людей, тем выше потребление, тем больше у нас будет рабочих мест. Надо вырваться из этого порочного замкнутого круга, где мало людей, мало работы, низкое потребление, кратковременные социальные пособия, потому что мы не можем выплачивать больше. Надо вырваться на следующий этап развития», – приводит формулу адаптации к новым условиям Тийна Йокинен.
Иными словами, в ожидании беженцев неплохо было бы начать с того, чтобы изменить самих себя и перестать городить препоны в своих головах. И пока политики пытаются ловить рыбку в мутной воде, бросаясь из крайности в крайность, то сгущая краски, то успокаивая общество тем, что беженцев будет немного, – время неумолимо бежит вперед, сигнализируя со всех сторон, что замкнутость и боязнь открыться не сулят ничего хорошего развитию страны.