Как сказал в интервью Arter (приложение к Postimees) депутат Рийгикогу, инженер-программист и преподаватель Эрки Сависаар (37), в жизни ему приходилось сталкиваться с тем, что его знаменитая фамилия одновременно и открывала и закрывала перед ним двери.
Можете рассказать какую-нибудь не имеющую отношение к политике историю, связанную с вами и вашим отцом Эдгаром Сависааром?
Вся деятельность отца связана с политикой, поэтому мне трудно припомнить что-нибудь. Нам, конечно, доводилось ездить куда-то вместе, но только один раз поездка не была связана с работой, это была свадьба моей сестры. Я рос не с отцом, родители развелись, когда мне было четыре года.
Но вы продолжали общаться с отцом?
Время от времени мы общались, в детстве мне хватало и редких встреч с отцом.
Чем занимается ваша мама?
Она вышла на пенсию, живет в Таллинне, нам редко доводится встречаться.
Чем вам запомнилось детство?
Много времени я проводил у бабушки в деревне. Мне нравилась свобода, я был предоставлен себе, мог ходить куда хотел, мне мало что запрещали. Много купался, на озере были любимые места.
А как насчет того, чтобы прыгнуть в воду в незнакомом месте?
Стараюсь этого не делать, предпочитаю сначала убедиться, что место безопасное.
Почти год назад вы пришли в Рийгикогу.
В свое время я решил, что ни за что не пойду в парламент, и довольно долго держался. Но меня переубедили.
Вам часто приходилось выполнять требования отца?
Довольно часто. Почему он настаивал на том или другом – это вопрос к нему.
Вы прислушиваетесь к словам отца?
Он не слишком вмешивается в мою жизнь, я беру его слова во внимание, если считаю нужным. В конце концов, он председатель партии и в какой-то мере мой начальник. Стараюсь не смешивать работу и личную жизнь.
У вас есть примеры для подражания?
Сложный вопрос. Специально я никого не выбирал в качестве образца для подражания. Всю свою жизнь я стремлюсь быть самим собой. Нелегко, конечно, искать себя и оставаться верным себе, но, несмотря на это, я не пытаюсь никого копировать.
К вам прислушиваются из-за вашей фамилии или потому, что ценят ваше мнение?
По-разному, люди ведь разные бывают. Когда дело касается программирования, то фамилия ни при чем.
Из четырех детей Эдгара Сависаара вы – старший. Трудно жить с такой фамилией?
Мне кажется, что с этой фамилией мне живется проще, чем другим. Хотя, если говорить о том, усложняла или упрощала мне жизнь фамилия, то всякое бывало. Порой она открывала мне двери, порой закрывала. В конечном итоге я достиг в жизни той точки, в которой сейчас нахожусь.
Да, у меня возникали мысли о том, чтобы уехать из Эстонии куда-нибудь за границу. Но появилась семья, и хотя моя жена Маргит не противилась отъезду, мы решили остаться, тем более что в то время в сфере инфотехнологий были довольно высокие зарплаты. А вообще в Эстонии жить замечательно. Так что мысли об отъезде остались в прошлом, теперь только путешествую. Но если возникнет необходимость, то за границей есть пара мест, где меня ждут. В мире не так много людей с такими сертификатами Microsoft, как у меня.
Когда вся семья собирается вместе, вы говорите о политике?
Нет, не говорим. Нам так редко удается собраться всем вместе, ведь мы раскиданы по миру, что нам есть о чем поговорить, кроме политики.
У вас близкие отношения с сестрами и братом?
Мы встречаемся.
Чем они занимаются?
Все они уехали учиться за границу и теперь устраиваются в разных уголках мира. Посмотрим, как сложится их жизнь.
Если говорить о влиянии фамилии Сависаар, то Вилья Тоомаст и после развода еще несколько лет продолжала носить ее. Как вы думаете, почему?
Наверное, она рассчитывала извлечь какую-то пользу. Не знаю, удалось ей это или нет, но сейчас она поняла, что эта фамилия не принесет ей дополнительные дивиденды.
Если говорить о том, как с фамилией Сависаар живется моим сестрам и брату, то могу сказать, что из всех нас труднее всего пришлось брату (младшего брата Эрки зовут Эдгар – П. К.). Например, когда он бронирует столик в ресторане или арендует машину, то вынужден объяснять, что это не шутка. Услышав его имя и фамилию, люди просто бросают трубку. Доходило до того, что ему приходилось выступать под другой фамилией. Для Эстонии это характерно. Со мной, к счастью, такого не случалось.
Какой вам видится ситуация с Тоомпеа? В том смысле, как из Рийгикогу представляется происходящее в стране?
Ситуация удручающая. Покупательная способность населения сильно упала, множество проблем вызвано растущей нищетой, особенно в регионах. У правительства нет никаких идей, как исправить положение.
Люди покидают страну, но благодаря улучшению статистических показателей складывается впечатление, что положение улучшается. На самом деле все становится только хуже. У нас одни из самых высоких цен в Европе: в Германии и Финляндии продукты питания стоят гораздо дешевле. В условиях, когда население сокращается, сложно что-то предпринять, но нельзя сидеть сложа руки. После обретения независимости Эстония потеряла больше людей, чем во Второй мировой войне, и продолжает терять. А ведь уезжают те, кто может работать.
Став депутатом Рийгикогу, вы потеряли или выиграли в зарплате?
Зарплата депутата парламента сильно проигрывает в сравнении с зарплатами в ИТ-секторе.
Друзья в Рийгикогу есть?
Есть. С очень многими депутатами уже можно нормально общаться, обсуждать дела в кулуарах. Говорят, что прежние составы парламента были такие, что люди не рисковали даже приветствовать друг друга. Надеюсь, что все наладится. Политика – это умение договариваться, и незачем обострять отношения. Хотя некоторые считают, что способность обвести других вокруг пальца и есть политика, я с этим не согласен.
Вы вступили в Центристскую партию из-за отца?
Да, в какой-то мере.
Вы станете следующим Сависааром?
Не думаю. Я другой человек, у нас и характеры разные. Наверное, я унаследовал больше маминых черт.
Обычно на политическом небосклоне видят сначала Сависаара и только потом всех остальных. Каким вам видится политический пейзаж?
Конечно, фигуру отца невозможно не видеть, политика играет такую значительную роль в его жизни, что порой трудно разделить его и политику. Но для себя я стараюсь разделять – отец это отец, а его работа это его работа.
Изменились ли ваши отношения после того, что случилось с отцом прошлой весной, когда он перенес сложную операцию?
Не изменились.
То есть отношения хорошие?
Они такие, какими были все последние годы. С отцом мы общаемся столько, сколько требуется. Порой понимаем друг друга без слов. Отец усиленно тренируется, чтобы обходится без инвалидного кресла, я думаю, он с этим справится. Он сильный человек.
Почему многие из нас не понимают то хорошее, что делает ваш отец?
Хороший вопрос. Кто-нибудь мог бы поискать ответ на вопрос, с чего все началось, почему зашло так далеко. Многие приложили к этому свою руку. Лично я стараюсь на этом не зацикливаться, но другим не мешало бы разобраться. Я не ломаю голову над тем, в чем феномен отца и должен ли наследовать его дело.
Взаимоотношение эстонцев с русскоязычным населением – что мы делаем не так, почему так сложно наладить сотрудничество?
Наше взаимное неприятие объясняется историческими причинами. Но, на мой взгляд, нам надо оставить все в прошлом и вместе идти вперед. По большому счету противостояние идет со стороны эстонцев. В современном мире нам следовало бы интегрироваться скорее с русскими, чем с выходцами из арабских стран. Мы не одно столетие живем рядом с русскими, мы близки друг другу по культуре, духовно.
Вы не находите, что сегодня происходит девальвация морали у политиков? В Центристской партии этот вопрос стоит достаточно остро, многие ваши однопартийцы понесли наказания.
Такое случается во всех партиях, у нас даже министров наказывали, к этому не относятся как к чему-то из ряда вон выходящему. Другой вопрос, следует ли к этому так относиться. Наверное, нужно разобраться в причинах наказания, а не колоть глаза тем, что человек оступился. Это мое мнение, в конце концов, все мы люди. Наказали человека и хватит, будем надеяться, что он больше не допустит ошибки. К сожалению, у нас о многих вещах товарищи по партии узнают из СМИ. Это неправильно.
Вы один из тех 900 человек, кто приглашен 24 февраля на президентский прием по случаю годовщины ЭР. Пойдете?
Нет. Человек волен решать, идти ему на праздник или нет. В этом году я принял такое решение, а что будет через год, посмотрим.
С моей точки зрения, Ильвес не достоин быть президентом. Ну а те люди, которые пойдут на прием, то это их право, и я не перестану с ними общаться.
Я прекрасно понимаю позицию EKRE – Консервативной народной партии Эстонии (фракция EKRE решила, что будет бойкотировать президентский прием – прим. ред.), пусть это и политическое решение, ведь многие решения в парламенте продиктованы политическими соображениями.
Вы довольны тем, чего добились в жизни?
По большому счету, да. Я всего добился самостоятельно, тому, что я умею, я обязан самому себе. Никто меня не продвигал.