Суллинг: ЕС от нас не отвернется по политическим причинам

Анне Суллинг уверяет, что ее сот­рудничество с подчиненными идеально, а тот, кто утверждает обратное, играет в «мелкие политические игры». Фото: Мартин Илуструмм

Вот уже более трех месяцев занимающая пост министра внешней торговли и предпринимательства Анне Суллинг (37) считает, что небольшой масштаб эстонской экономики не позволяет рассчитывать только на внутренний рынок. На внешнем же рынке посильные нашим предприятиям объемы продукции предполагают деятельность в хорошо оплачиваемых нишевых сферах.

Какую оценку вы сейчас дали бы эстонскому экспорту?

Показатели спада и роста экспорта сами по себе являются оценками, хотя в их суть необходимо вникать. В первом квартале они были на спаде, и нам следует посмотреть, что вокруг нас происходит. Ведь экспорт означает спрос на наши товары со всего мира. Наши основные рынки, например Финляндия, вот уже два года переживают спад, в России – проблемы. Если дела вокруг нас обстоят не лучшим образом, невозможно, чтобы рост нашего экспорта оказался особо значительным.

Кроме того, необходимо посмотреть, каково положение экспортирующих предприятий Эстонии – хорошо ли идут у них дела, что могло бы быть и лучше. За первые три месяца я ознакомилась со многими экспортными предприятиями, и потенциал налицо. Пространство для развития тоже есть.

Недавно я беседовала с профессором Университета Луизианы Стефаном Гарелли, по мнению которого, Эстонии следовало бы активней брать пример со Швейцарии и не сосредотачиваться на одном только рынке Европейского союза. Что вы думаете по этому поводу?

Эстония такая маленькая страна, что Евросоюз является для нее очень-очень значительным рынком, который можно эксплуатировать и эксплуатировать. Если говорить о выходе за его пределы, то огромен и рынок Китая. Но там востребованы совершено иные объемы, которые мы зачастую предложить не можем.

По-моему, шанс для Эстонии – это предложение чего-то высококачественного в нишевых сферах, и в этом плане население Европейского союза исключительно платежеспособно. Но тут нужно еще нащупать такие товары и услуги, которые были бы им необходимы. Несомненно, конкуренция на рынке Евросоюза очень жесткая, но у нас сходный культурный фон, сходные ценности и, как правило, здесь договоренности соблюдаются.

Если сравнивать рынок Евросоюза с такими крупными заманчивыми рынками, как Китай и Россия, то оба этих рынка сопряжены с очень значительным риском. На рынке ЕС нет риска, что от нас могут отвернуться по политическим причинам.

Но ведь в Европе нет роста экономики.

Прогнозы свидетельствуют, что ситуация улучшается. Кроме того, если выходишь на рынок с лучшим товаром, можешь завладеть рыночным сегментом.

Многие эстонские сельскохозяйственные производители очень ждут, когда они все-таки смогут переступить порог Китая. Недавно вы побывали в Китае с визитом – как там обстоят дела?

У меня была возможность встретиться с министром торговли Китая, мы говорили о желании эстонских предприятий экспортировать туда молоко, продукцию из птицы и свинины. Министр торговли отнесся  к нам очень дружелюбно. Он сказал, что они прекрасно осведомлены о том, что наша сельхозпродукция очень высокого качества.  

У меня установился очень хороший контакт с министром торговли. Выяснилось, что мы с ним оба учились  в Париже. Он говорил со мной на чистом французском языке.

Сами предприниматели говорят, что причина затягивания со стороны Китая заключается в том, что эстонские политики встречались с Далай-Ламой. Имеют ли такие разговоры под собой основание?

Это, несомненно, сказывается на ситуации. Похожее положение  сложилось и у многих других стран.

Почему вообще предприятия-экспортеры должны рассчитывать на особое отношение со стороны государства?

Если мы хотим, чтобы экономика, налоговые поступления и зарплаты росли, очень важно больше экспортировать. Экономика Эстонии открыта – экспорт составляет 70-80 процентов ВВП. Надеяться на внутренний рынок при такой небольшой экономике нельзя.

Государство поддерживает предприятия преимущественно через Фонд развития предпринимательства (EAS). Если говорить о евродотациях, то в нынешний период они намного меньше, чем в предыдущий, и будут продолжать сокращаться. Поэтому вместо одного лишь распределения средств, как это было прежде, EAS важно было бы сосредоточиться  на консультировании предприятий.

Вдобавок мы бы хотели установить более тесные связи с почетными консулами. Министерство иностранных дел провело опрос почетных консулов, чтобы определить, в какой мере к ним обращаются по поводу деловых контактов. Выяснилось, что особенно не обращаются, хотя они с удовольствием внесли бы свой вклад в установление контактов с местными распределительными сетями и содействовали бы связям предпринимателей. Почетные консулы у нас есть по всему миру – их 186 в 82 странах.

Кроме того, EAS планирует расширить сеть своих представителей. Например, мне кажется, что одного представителя в Силиконовой долине для рынка США недостаточно, нужен еще кто-то на Восточном побережье. Осенью планируется открыть представительство EAS во Франции и в Голландии.

EAS должен превратиться преимущественно в центр сосредоточения компетентности, чтобы помогать предпринимателям советами. И эти услуги должны быть платными: исследования рынка, поиск контактов, организация мероприятий match-making.

Каков сейчас интерес к Эстонии со стороны иностранных инвесторов?

Интерес есть. Очень важно поддерживать тех, кто уже сюда прибыл. Я то и дело спрашиваю у иностранных инвесторов, почему они хотят приезжать именно в Эстонию. Им нравится, что деловая и налоговая среда в Эстонии очень простая. Не нужен налоговый управляющий. Вести дела с государством очень просто – многие ожидают э-резидентуры, чтобы иностранные предприниматели также могли бы пользоваться дигитальной подписью.

Рабочая сила может быть квалифицированной, но ее ведь не хватает. Говорят, что инвестору, которому срочно  понадобятся более ста работников, нет смысла ехать в Эстонию.

В этом и заключается проблема. Вместе с тем неплохо, когда появляются новые предприятия с рабочими местами, позволяющими создавать более высокую прибавочную стоимость, где платят более высокую зарплату.

Я понимаю, что некоторые крупные предприятия в ходе своих кампаний, предлагая лучшие условия, отобрали рабочую силу у других предпринимателей. Экономика все-таки должна адаптироваться к ресурсам, а не ресурсы к экономике.

Если же говорить о дефиците рабочей силы, то всегда говорят еще и о том, стоит ли привлекать ресурсы извне. Но этот процесс может мотивироваться и управляться только предпринимателями.

Много было сказано о том, что освобождение предприятий от подоходного налога,  введенное для привлечения иностранных инвесторов, уже отжило свой век. Что вы об этом думаете?

По-моему, это прекрасно работает. Если поговорить с инвес­торами, непременно обозначится одно преимущество, которое усматривается в налоговой системе Эстонии: то, что реинвестированную прибыль налогом не облагают.

Некоторые поднимают вопросы, касающиеся высокого налогообложения рабочей силы. Для работодателей у нас вроде бы высокие налоги, но для работников налоги довольно низкие. Это и есть вопрос расчета. Во многих других странах в налоги работника включен социальный налог, у нас же он входит в налоги работодателя. В действительности налоговое бремя у нас ниже среднего.

Как вы сами оцениваете свои первые сто дней на посту министра?

Для меня самым крепким орешком было наведение порядка в EAS. Несколько недель назад я  встретилась с одним очень важным для Эстонии иностранным инвестором, который объявил, что ему нравится, в каком направлении идут дела в EAS. Он видит, что там сложилась позитивная атмосфера. Если раньше он смотрел со стороны, то сейчас ему самому хотелось бы участвовать. Для меня это очень веский аргумент.

Вместе с тем говорят, что вы не слишком ладите с минис­терскими чиновниками.

Думаю, это не соответствует действительности. Если говорить о тех людях, которые мне подчиняются, то мое сотрудничество с ними идеально.