Если говорить о русскоязычной молодежи, то разумной целью политики интеграции является хорошее владение разговорным эстонским языком, поэтому остается непонятным, почему, например, предмет история Эстонии, целью которого служит прививание схожего с нашим понимания исторических событий, следует преподавать русскоязычным молодым людям на малопонятном для них языке, пишет в рамках организованных Postimees предвыборных дебатов Яак Аллик (Социал-демократическая партия).
Мне жаль, что Ээрик-Нийлес Кросс и Йоко Алендер покинули IRL, поскольку начатая ими содержательная дискуссия об отношении к эстонским русским, приобретавшая порой надпартийный характер, на сегодня сошла на нет. Безусловно, нет оснований считать Кросса пророссийски настроенным политиком.
Тем значимей является тот факт, что именно он поставил вопрос о необходимости четко различать наше отношение к нынешней государственной политике России и постоянно проживающим в Эстонии русскоязычным соотечественникам, полагая, что именно в этом заключается надежная гарантия нашей безопасности.
Председатель SDE Свен Миксер обозначил эту проблему очень точно: «Именно сейчас пришло время сказать живущим в Эстонии людям: мы – вместе. Мы хотим, чтобы вы были с нами и на нашей стороне. И мы хотим быть на вашей стороне».
Ясно, что одних только слов для этого недостаточно, необходимы реальные шаги, подтверждающие добрую волю большинства, и решение правительства поддержать создание на ЭТВ русскоязычного телеканала было разумным.
Разумеется, общаясь с русскоязычной аудиторией, не обойти темы гражданства и его отсутствия и будущего русскоязычного образования, которые для некоторых эстонцев словно красная тряпка для быка.
При этом все согласятся с тем, что ситуацию, когда численность граждан России среди постоянных жителей Эстонии из года в год растет, а через 23 года после восстановления независимости школы Эстонии оканчивают тысячи молодых людей, не владеющих разговорным эстонским языком, мягко говоря, нельзя назвать благоприятной.
При этом статистика свидетельствует, что число эстонцев среди нашего населения в 1989 году составляло 61%, а к 2000 году достигло 68% и до сих пор остается на данном уровне. Правда, среди покинувших Эстонию за последние годы эстонцев также численно больше, нежели неэстонцев.
Среди почти 400 000 соотечественников других национальностей выделяются три группы. Из них примерно 190 000 человек – граждане Эстонии, которых Кросс назвал эстонскими русскими (эстонскими украинцами и т.д.), и при этом задал вопрос, готовы ли мы считать их частью эстонцев.
Но рядом с нами находится столько же (свыше 100 000 граждан России и примерно 90 000 лиц без гражданства) тех, по отношению к которым проблем еще больше. Что касается российских граждан, безусловно, они заинтересованы в том, чтобы в Эстонии царили мир, безопасность и благополучие, кроме того, одно только гражданство не является определяющим для политических взглядов человека. Но неизбежно именно эти люди являются непосредственным объектом российской политики «защиты» соотечественников.
Тем большей должна быть наша заинтересованность в том, чтобы 90 000 лиц без гражданства выбрали гражданство Эстонии, а не России. На самом деле тема (без)гражданства все более становится государственным, а не частным вопросом конкретного человека, которому ездить с «серым» паспортом можно свободно в обоих направлениях.
Одобренная правительством программа интеграции предусматривает сокращение численности лиц без гражданства до 80 000 человек за пять лет, что означает сохранение нынешнего положения дел.
На сегодня известно, что 64% из вышеназванных 90 000 лиц все-таки желали бы получить гражданство Эстонии. Около половины опрошенных ссылаются на сложность языковых требований. Безусловно, важно, чтобы гражданин владел государственным языком. Для достижения этой цели есть разные пути. В нынешней внешнеполитической ситуации было бы разумным вести поиск приемлемых для большинства граждан Эстонии решений, поддерживающих мотивацию неграждан быть вовлеченными в жизнь общества.
Что касается преподавания предметов в русской школе на эстонском языке, следует определиться, является ли конечной целью такого преподавания ликвидация образования на родном языке, т.е. ассимиляция, или помощь в овладении эстонским языком, т.е. интеграция.
Достижение первой цели означает для части русской молодежи отсутствие хорошего образования, и это служит источником растущего межнационального напряжения. В отношении второй цели следует признать, что есть и другие средства повышения эффективности обучения языку, начиная с детского сада, или с погружения в реальную языковую среду).
На мой взгляд, разумной целью в отношении русскоязычной молодежи было бы хорошее владение разговорным эстонским языком, поэтому остается непонятным, почему, например, историю Эстонии следует преподавать русскоязычным молодым людям на малопонятном для них языке (при этом, по оценке учителей истории, даже среди лучших учеников-эстонцев не менее 30% знаний по истории так и остается неусвоенными).
Закон, предписывающий в школах эстонский язык обучения, дает возможность местному самоуправлению – в основной школе и правительству республики – в гимназии проявлять гибкость сообразно целям и разрешать преподавание на других языках, а также создавать двуязычные школы или классы.
Предыдущее правительство использовало эту возможность только в отношении трех школ, тем самым дав горуправам Таллинна и Нарвы возможность каждый раз кивать на Тоомпеа, когда учитель с недостаточным знанием языка пытается в рамках своего слабого владения языком чему-то «научить» учеников.
Теперь горсобрание Таллинна поставило новое правительство перед политической дилеммой, ходатайствуя об исключениях как для трех таллиннских элитных школ, где проблем с владением эстонским языком у учеников нет, и непонятно, почему в них нельзя преподавать учебные предметы на родном языке, так и для одной средней школы, где преподавание предметов на эстонском языке в указанном объеме в лучшем случае просто означает узаконенную потемкинскую деревню.
Безусловно, накануне выборов интересно наблюдать, как министр образования и правительство будут решать эту дилемму. На самом деле здесь необходимо уточнение зоны ответственности разных уровней власти. Задачей Министерства образования должно оставаться предъявление требований и оказание помощи на всех уровнях обучения в обеспечении хорошим владением эстонским языком. Но какими средствами достигается хорошее владение языком, пусть это остается в компетенции руководителя школы, лишь бы не страдало качество преподавания предмета.
Одними только голословными обещаниями той или иной партии положительных сдвигов в этом вопросе добиться невозможно. Это можно сделать только путем разумного соглашения, стоящего выше интересов партий, в нынешней ситуации исходя прежде всего из стремления достичь большей сплоченности в обществе.