Посол Эстонии при НАТО в интервью Postimees: нельзя ждать батальона после каждой встречи в верхах

Фото: Evelyn Kaldoja

Отправляясь в НАТО на встречу в верхах, которая состоится через три месяца, нужно быть реалистичными в своих ожиданиях: не каждый раз удается получить от союзников батальон, говорит с осени прошлого года представляющая Эстонию в НАТО Кюллике Силласте-Эллинг, пишет  Postimees.

- Кажется, что о химической атаке в Солсбери 4 марта в НАТО заговорили раньше и острее, чем в ЕС. Как эта тема там развивалась?

- Тема действительно дошла до НАТО очень рано. Не в первые дни, но максимум через неделю после отравления было сделано заявление, демонстрирующее солидарность с Великобританией.

- Вы отвечаете за НАТО, не за ЕС, но все же -  в ЕС что,  возникла какая-то заминка?

- Признаюсь честно: я не очень внимательно следила за происходящим в ЕС. В НАТО никаких заминок не было, но тут и динамика другая, поскольку все происходит на основании консенсуса. Возможно, в ЕС немного иная ситуация: у них есть представитель в Москве, у НАТО нет,  ответ и не мог быть таким же. В итоге реакция обеих организация была невероятно сильной и общей.

- Как много было нот протеста по поводу тех союзников, которые не выслали российских дипломатов и о которых говорили, что они пытались воспрепятствовать принятию более жестких мер?

- Не было нот. Все придерживались того мнения, что НАТО должно что-то сделать, выслать представителей России и ограничить численность представительства, вне зависимости от того, что страны-члены решили в двустороннем порядке.

Я считаю, что было важно ограничить и численность персонала (представительства России, аккредитованного при НАТО). Чтобы не получилось так, что ты высылаешь их, а через какое-то время они возвращаются. Это знаково, что состав (представительства) сократили на треть – с 30 дипломатов до 20.

- Вы знаете, кем были эти высланные?

- Не знаю, я с ними еще не сталкивалась. Посол России уехал пару месяцев назад, сейчас у них тут поверенный, и при мне, то есть с прошлой осени, прошло всего одно заседание Совета НАТО-Россия.

- Что оно представляло собой?

- Очень захватывающее. Длинное - три-четыре часа - и интенсивное.  Все же полезно выслушать их позицию. Говорили на обычные темы. Начиная с встречи в верхах в Уэльсе (осень 2014 года), Украина остается первым пунктом повестки дня и впервые было решено, что Афганистан будет второй серьезной темой. Немного всегда говорится и о прозрачности. Но больше всего времени было уделено Афганистану.

- Что происходит между НАТО и Россией по вопросу Афганистана? Или не происходит?

- Не происходит, но хотя бы обсудили. Россия там присутствовала исторически, и сейчас она там активна. Для НАТО Афганистан по-прежнему является самой крупной зарубежной миссией, хотя она и изменилась по сравнению с ISAF (контингент международных сил содействия безопасности в период 2001-2014 годов – ред.). Это также важно и для Америки: Штаты неоднократно подчеркивали, что важно, чтобы мы сейчас все оттуда все одновременно не ушли. Мы должны вносить свой вклад до тех пор, пока ситуация не стабилизируется настолько, чтобы оттуда можно было уйти.

Сейчас в Афганистане, прежде всего, проходит обучение и общая оценка – умеренно позитивная. Конечно, проблемы есть, и Талибан по-прежнему действует, но зона его деятельности заметно сузилась. Талибан в большей степени организует нападения в городах, особенно в Кабуле, где больше всего людей. В окрестностях они уже не в состоянии совершать крупные теракты: нет тех сил, которые были десять лет назад.

Канадские солдаты контингента международных сил содействия безопасности в Афганистане в период 2001-2014 годов Фото: AP / Scanpix

- Насколько важную роль сейчас Афганистан играет в обсуждениях НАТО?

- Конечно, меньшую, чем десять лет назад. Я слышала от предшественников, что десять лет назад НАТО была принципиально другой организацией. Говорили об Афганистане, то есть, прежде всего, о внешних операциях, действуя за пределами Северо-Атлантического региона.

Сейчас у нас скорее другие приоритеты и более широкая повестка дня. Причина – оккупация Крыма: с 2014 года НАТО начал меняться. С другой стороны, он по-прежнему занимается делами, которыми занимался раньше, во времена холодной войны. Но я не хочу сказать, что холодная война вернулась – просто наступило новое время.

- Что станет основной темой во время июльской встречи в верхах в Брюсселе?

- Укрепление единства команды во всех смыслах: в структуре управления, в военном и политическом смыслах. Если на встречах в верхах в Уэльсе и в Варшаве (летом 2015 года) были приняты решения, которые изменили оборонные и предупредительные амбиции НАТО, то теперь мы продвигаемся еще дальше. Будем думать, каким образом НАТО может более эффективно реагировать как организация в случае кризиса, многочисленных кризисов и/или конфликтов поблизости от НАТО, на приграничных территориях или против него, поскольку НАТО - это организация коллективной защиты.

В Уэльсе была первая реакция на происходящее в Крыму и на изменившуюся ситуацию с безопасностью в Европе. В Варшаве приняли уже новые решения – на восточной границе, в том числе в Эстонии, решили разместить дополнительные войска.

Выгрузка танка "Абрамс" США в порту Риги в марте 2015 года. Фото: Scanpix

Теперь думают о следующих шагах: насколько быстро НАТО вообще сейчас в состоянии принимать решения, если что-то произойдет в нашем регионе или на юге. Насколько быстро на место могут быть переброшены достаточные и дополнительные войска, и у кого вообще есть право их отправлять, поскольку у НАТО нет своей армии, это все собственные войска союзников.

Как я уже сказала, десять лет назад преимущественно занимались одной темой – Афганистаном и зарубежными миссиями. Структура, которая действовала, могла быть правильной для того времени, но она неправильная или не самая правильная для сегодняшних угроз.

По-прежнему темой остаются расходы на оборону, то есть распределение нагрузки. Если посмотреть счет в Уэльсе (члены стран НАТО на встрече в верхах в Уэльсе пообещали, что к 2024 году расходы на оборону будут увеличены до двух процентов от ВВП – ред.), то видна позитивная тенденция – союзники начали больше тратить на оборону. Но не все еще достигли уровня в два процента.

Конечно, с расходами на оборону всегда немного сложно. Страны различаются и имеют разные традиции, но важно, чтобы все смогли хотя бы показать, что они планируют какой-то рост.

Со встречей в верхах связано все то, что происходит за пределами границ НАТО, но влияет на нашу стабильность и безопасность. Прежде всего, ситуация на юге.

Нелегальная миграция – тоже тема, и мы понимаем, что она оказывает влияние на всю нашу безопасность. Но не очень понятно, что НАТО как организация коллективной защиты может сделать в этой области. В Иордании и еще в некоторых странах НАТО помогает организовать их собственные силы безопасности, и это одна тех сфер деятельности, где можно было бы стать активнее.

- Что в НАТО говорят о Сирии, где союзники занимаются разными делами: с одной стороны - американцы, французы, немцы, которые поддерживают курдов, а, с другой стороны, турки, которые борются с курдами?

- Сирия как таковая не является темой, поскольку НАТО там как организация не присутствует. Но Турция предоставила информацию о своей деятельности в операции «Оливковая ветвь», была очень открыта и в последние месяцы регулярно предоставляла информацию о том, каковы их цели и что вообще происходит.

Если посмотреть на окрестности Турции и регион, в котором она находится, то видно, что ей непросто.

Участвующие в операции "Оливковая ветвь" турецкие солдаты. Фото: Lefteris Pitarakis/AP/Scanpix

- Если посмотреть, насколько теплыми выглядят отношения Турции с Россией, то как остальные союзники осмеливаются говорить обо всех таких вещах в присутствии турок? Может быть, информация в тот же вечер будет передана в Москву…

- Нет, в это я не верю. Турция - наш большой и важный союзник, она внесла большой вклад в коллективную защиту и очень серьезно относится к обязательствам по НАТО.

У стран ЕС тоже есть свои двусторонние отношения с Россией: стоит посмотреть, например, как много глав правительств и министров ездили в Москву... Все пытаются строить свои двусторонние отношения отдельно от своей деятельности в ЕС и НАТО.

Когда мы говорим о России, то, прежде всего, - все же через призму безопасности. Отношения НАТО-Россия четко определены. В финальном коммюнике встречи в верхах в Варшаве все предельно четко сформулировано, и я не вижу, чтобы это изменилось.

После оккупации Крыма было решено, что эти отношения нужно весьма значительно ограничить, и так продолжается по сей день. Как я уже сказала, последнее заседание Совета НАТО-Россия прошло осенью. Есть желание провести еще одно до встречи в верхах НАТО, об этом нужно договориться. НАТО предлагало несколько раз.

- Обеспечивающее нашу безопасность приближение так называемой колючей проволоки – минимум батальонов и мизерная служба воздушной обороны в странах Балтии – пересматриваться не будет?

- Такого, чтобы кто-то сказал, мол, мы на месте и больше ничего не нужно, не было. Преемственность важнее дополнительных поставок и сейчас мы можем быть совершенно уверены: всё, что есть сейчас, останется. Я не вижу никаких оснований для перемен. Сегодня, в мирное время, всё работает хорошо. Хотя, конечно, есть еще над чем поработать. Но самое важное -  не сколько союзников присутствует в Эстонии, Латвии или Литве физически, а сколько их, кто именно и как быстро при необходимости сможет прийти на помощь сразу же, если что-то произойдет. К сожалению, мы должны думать и о том, что будет, если что-то случится: кто, откуда, и что должен привезти, чему нужно научиться.

Думать нужно скорее об этом, а не о том, нужно ли в Эстонии в десять раз больше союзных войск. Я не знаю, есть ли у нас место для них: одно дело найти базовую площадь, а другое - когда у тебя появляется такое количество людей. Ты должен найти, чем их занять, требуются тренировочные площадки, нужно организовывать для них учения.

В этой области Министерство обороны и армия сделали очень хорошую работу. Но это было не просто.

Первый год для всех стран, вносящих вклад в перемещенные войска НАТО, был очень полезным и поучительным. Они изучили наш регион, ландшафт, климат. Отзывы отсюда были крайне позитивными. Мы пытаемся держать уровень и оставаться настолько хорошими хозяевами, насколько это возможно.

- Что говорят в отзывах?

- Что все, начиная от размещения и до работы по существу, хорошо.

Политическая сторона различается в зависимости от стран. Кто-то хочет видеть НАТО на восточных рубежах в качестве устрашения, кто-то - больше в качестве обучающего. Это не так важно. То, что две трети союзников по НАТО внести свой вклад в местный контингент, это – успех и, конечно, укрепляет НАТО.

- Что могло бы стать ощутимым успехом для Эстонии после июльской встречи в верхах в Брюсселе?

- Единство. Учитывая нынешнюю ситуацию с безопасностью, – мы же видим, что каждый день что-то происходит – мы могли бы ожидать от встречи в верхах  серьезного сигнала о единстве.

Определенные страны пытаются разрушить единство НАТО, но НАТО в состоянии обновляться и становиться сильнее, происходит адаптация. Тут много бюрократических и технических аспектов, но в принципе, мероприятия задумано для того, чтобы показать, что НАТО понимает, что происходит, и готово реагировать на угрозы.

Не стоит ждать нового батальона после каждой встречи в верхах. Наши ожидания должны быть реалистичными. А не так, что каждый раз кто-то решает дать что-то еще: у НАТО нет собственных войск, эти решения принимают наши союзники.

Отправка 300 или 800 солдат в Эстонию – большой вклад, и мы должны его очень ценить. С другой стороны, мы и сами сделали очень много, чтобы принять их – для нас это было непросто. И это общая работа.

Кюллике Силласте-Эллинг

• Родилась в 1971 году в Торонто.
• Закончила Университет Макгилл в Монреале по специальности историк (бакалавриат) и получила магистрскую степень в лондонской School of Economics and Political Science по международным отношениям.
• Начала свою карьеру в 1996 году в Министерстве иностранных дел Эстонии чиновником по вопросам ЕС, работала в посольствах Эстонии в Лондоне и Вашингтоне, советником по иностранных делам при премьер-министре и президенте, а также вице-канцлером Министерства иностранных дел.
• НАТО – ее первое место в должности посла, а сама она – первая женщина-посол Эстонии при альянсе.