Одинокий голос Сокурова

Фото: SCANPIX

В апреле на экраны Эстонии выйдет документальный фильм Леэны Кильпеляйнен «Голос Сокурова», посвященный одному из самых известных российских кинорежиссеров.

В этот фильм, как следует из тит-ров, вложилась и Эстония – среди тех, кому создатели ленты выразили благодарность, есть наш кинокритик Каарел Куурмаа, кроме того, проект поддержал фонд «Капитал культуры». Впрочем, кто именно финансировал «Голос Сокурова», – вряд ли важно. Сокуров стоит в современном кино особняком, потому любой фильм, в котором звучит голос мастера, можно только приветствовать.

К Александру Сокурову можно относиться по-разному. Кто-то не принимает его вообще, от первых документальных опытов до монументального «Фауста»; кому-то больше по душе его ранние фильмы вроде «Дней затмения» по повести братьев Стругацких «За миллиард лет до конца света» (Сокуров не оставил от литературной первоосновы камня на камне – почти как его учитель Тарковский, «Сталкер» которого отталкивался от «Пикника на обочине», – но ценность конечного результата от верности книге, конечно, не зависит); кто-то без ума от его исторического цикла: «Телец» о Ленине, «Молох» о Гитлере, «Солнце» о Хирохито... С тем, что Сокуров – крупнейшее явление современного кино, никто спорить не будет.

«Голос Сокурова» начинается с кадров из самой первой художественной работы режиссера, фильма «Одинокий голос человека» по прозе Андрея Платонова. Это многострадальное кино, снятое в 1978 году, советское киноначальство повелело уничтожить; Сокуров со сценаристом Юрием Арабовым чудом спасли пленку, пробравшись на склад ВГИКа и попросту подменив бобины. Об этом, а также о других своих злоключениях в СССР герой документальной ленты повествует сам. «Я себя отношу к непуганым людям, – говорит он. – Я никогда ничего не боялся. Потому что я обязан доверять только своему вкусу – и вообще тому, что внутри меня существует...»

Кадры из фильмов Сокурова перемежаются сценами из современной жизни Санкт-Петербурга, где живет режиссер: неуютная разруха питерских подворотен, вечное движение судов и мостов на Неве, колонны с потрескавшейся крас-кой, подпирающие портик здания студии «Ленфильм», где Сокуров проработал два десятка лет, прежде чем уйти в позапрошлом году в свободное плавание – он устал бороться с системой. По Сокурову, искусство и государство – вечные и естественные антагонисты: государству нужны люди послушные, а искусству – свободные, государство ищет золотой середины, а искусство тяготеет к крайностям. В какой-то момент режиссеру звонят, чтобы попросить подписать открытое письмо против задержаний участников антипутинского митинга. Он дает согласие, а потом рассказывает о том, как, не имея средств снять «Фауста», пошел на встречу с Путиным – и «спустя считанные часы» деньги нашлись...

Леэна Кильпеляйнен провела в обществе Сокурова семь дней, соответственно, ее лента разделена на семь частей – с аллюзией, видимо, на библейские дни Творения. Александр Николаевич подробно рассказывает о своей кинокарьере, включая довольно малоизвестные ее эпизоды. После окончания ВГИКа ему предложили на выбор работать в Казани или на Дальнем Востоке, и оттуда, полагает режиссер, он уже не выбрался бы. Спас его не кто иной, как Андрей Тарковский – перед самой эмиграцией он позвонил Илье Авербаху на «Ленфильм», и молодого кинематографиста взяли на эту киностудию. Там он продолжал снимать фильмы, которые не выпускали в прокат, вроде эротической фантасмагории «Скорбное бесчувствие» по пьесе Бернарда Шоу «Дом, где разбиваются сердца». Потом, к счастью для Сокурова, началась перестройка, и он почти сразу попал в струю нового постсоветского кино со своими «Днями затмения».

В «Голосе Сокурова» есть немало рассуждений о человеке и человечестве, от которого Сокуров, мягко говоря, не в восторге: «Люди как сообщество спасти себя неспособны... Разумность никогда не была достоинством человечества». При этом режиссер говорит, что очень любит людей, что человек для него – высшая ценность. Такой вот парадокс. «Нельзя платить жизнью ни за какую цель. Никакая цель не стоит жизни. Я все время спрашиваю себя: зачем я этим кино всю жизнь занимаюсь? Ответ у меня негативный. Не стоит кино целой жизни, не стоит... Тотальная отдача себя кино – это ошибка. Но она стоит жизни». Может, потому, что в конечном счете «только искусство может предложить признаки смысла жизни в условиях, когда человек знает, что он станет прахом».