В фильме «Стив Джобс: империя соблазна» главный герой уговаривает перейти к нему лучшего маркетолога США, высокопоставленного сотрудника «Пепси-Колы» Джона Скалли, такими словами: «Вы хотите до конца дней своих торговать подслащенной газировкой или все же решитесь попробовать изменить мир?»
Предложение, от которого невозможно отказаться, сказал бы гангстерский босс, «крестный отец» Дон Корлеоне. В фильме чилийского режиссера Пабло Ларрейна «Нет» подобная реплика отсутствует.
Но герой, блестящий криэйтор, прошедший выучку в США, Рене Сааведра стоит именно перед такой дилеммой. Рене, только что придумавший неотразимый рекламный клип для нового бренда «Кока-Колы» «Free» («Свободный»), получает предложение от своих друзей включиться в антипиночетовскую агитационную кампанию.
Судьбоносный день: 05.10.1988
В 1988 году США надавили на чилийского диктатора. Пиночет был, конечно, их сукин сын, но и сукин сын должен понимать, что на всякое безобразие есть свое приличие. Ему пришлось согласиться на референдум 5 октября, который, как надеялся президент Чили, окончательно легитимизирует его власть.
Народу предлагалось ответить на вопрос: согласен ли он, чтобы Пиночет оставался главой государства. Всего два варианта ответа: «Si» и «No», «Да» и «Нет». Победит «Да» — Пиночет (которого 30 августа 1988 года послушный Госсовет объявил бессрочным президентом) остается у власти минимум еще на семь лет. «Нет» — простите, сеньор генерал, вас убедительно просят освободить кресло.
Чтобы убедить мир, что в Чили есть свобода слова, правящей клике и оппозиции давались равные, вроде бы, шансы: по 15 минут в сутки телевизионной агитации.
Власти были уверены в победе. (Э-голосования тогда не было, откровенное жульничество исключалось, но на стороне властей находились административный ресурс и страх, за 13 лет диктатуры засевший глубоко в подсознании народа.) Ну и еще вылетавшие из рукава крапленые пропагандистские карты.
Подъем экономики. (Это правда, при Альенде экономика была разрушена дотла: противники саботировали, а сторонники митинговали; не работал никто.) Самый маленький в Латинской Америке государственный долг. (Цена этого — 40% семей, живущих за чертой бедности, и 200 000 чилийцев, уехавших на заработки за границу.) Но фасад в самом деле был подновлен и сиял свежей краской, а то, что за фасадом сплошное гнилье, понимал (или осмеливался понимать) далеко не каждый.
Свобода — такой же товар, как газировка «Free»
Оппозиция поначалу ведет свою пропаганду прямолинейно. Рассчитывает на то, что большинство народа мыслит точь-в-точь, как она. В предвыборных клипах мелькают кадры военного переворота, разгона демонстраций, избиений, арестов.
Но тут появляется Рене Сааведра (его играет неотразимый, как рекламные идеи самого Рене, актер Гаэль Гарсиа Берналь) — и популярно объясняет, что все это никуда не годится.
Ларрейн делает фильм не только и не столько о торжестве свободы, демократии и справедливости, сколько о том, что самые благородные идеи бессильны, если они не подкреплены мощной и современной пиар-технологией.
Рене профессионал высочайшего уровня, а значит, ему не чужд здоровый цинизм. Он знает, что высокими идеями вдохновляются лишь немногие, а шкурные интересы есть у каждого.
Тетке среднего достатка задают вопрос: «Почему вы собираетесь проголосовать «Да»? «Так ведь жить в самом деле стало полегче, — говорит она. — У меня есть работа, есть деньги на учебу сына...»
Народ опасается голода, очередей, он вдоволь испытал их при Альенде.
Рене убежден: свобода — такой же товар, как газировка или мыльные оперы, рекламой которых он занимается в рабочее время. Пикантность ситуации в том, что его непосредственный начальник, Лучо Гусман (Альфредо Кастро) принимает участие в кампании на стороне «Да».
Они противники, но не враги. Корпоративная солидарность профессионалов значит больше, чем политика. (Позже Лучо выручит жену Рене, которую за участие в антиправительственной демонстрации забрала полиция.)
Вызов для настоящего профессионала
Для Рене работа на сторонников свободы и демократии — вызов, задача, которую он должен решить, чтобы показать свое превосходство над противоположной стороной.
Он не то чтобы совсем аполитичен, у него есть свои основания не любить диктатора. Родители Рене в эмиграции, жена — активистка одной из левых партий (против диктатуры объединились и коммунисты, и социалисты, и левоцентристская Христианско-демократическая партия, кто в этом альянсе кто — уже не разберешь). Она отсидела свое; их маленький сын Симон остался с Рене. Выйдя из тюрьмы, Вероника не вернулась к мужу, у нее новый спутник, соратник по борьбе. Рене и Вероника остались друзьями, их все еще многое связывает, но трещину в отношениях не заделаешь.
Личной жизни в фильме оставлено немного места. Ларрейн снял «производственную» картину о том, как политтехнология набирает силу и овладевает сознанием людей. Для достоверности «картинка» сделана намеренно не слишком качественной: крупное зерно, чуть размытые контуры, довольно блеклые краски.
Так выглядели видеокадры, снятые в формате VHS. Это позволяет включать в фильм хронику 1980-х, она не кажется чужеродными вкраплениями.
Параллельные сцены: обсуждение рекламных клипов в правительственном зале заседаний — и в тесных помещениях, которые смогла позволить себе оппозиция.
Бродский как-то сказал: «У меня с советской властью разногласия не политические, а эстетические». У Рене разногласия с диктаторским режимом тоже в первую очередь эстетические: назойливой, как барабанная дробь, похвальбе правительственной пропаганды («Мы — страна победитель!»), почти в каждом клипе — Пиночет, то в мундире, то в штатском — он противопоставляет легкость и раскованность.
Ведущим слоганом становится: «Счастье», то счастье, которое придет в страну, освободившуюся от диктатуры, и которого в сегодняшней жизни нет. (Убедиться в этом проще всего, вглядываясь в лица людей на улицах. Многие ли из них улыбаются?)
Рене заставляет правительственную пропаганду уйти в глухую оборону, рабски копировать его приемы (копия всегда слабее оригинала). Он навязывает состязание на том участке, где явно сильнее противника: побеждает не тем, что у него лучшая политическая идеология, а дерзостью, изобретательностью, фантазией. Рене, конечно, герой не соцреалистического произведения о борьбе за лучшую долю трудящихся, а, скорее, постмодернистского «Generation П.»
Разумеется, оппозиция победила («Нет» сказали 54,86% чилийцев) не только потому, что на ее стороне был гениальный мастер рекламы. В последний момент генералы оставили Пиночета в одиночестве. В фильме есть вполне достоверный кадр: армейское командование вызвано на экстренное совещание к президенту; ушлый репортер задает командующему ВВС вопрос: кто же победил? «Судя по всему — «Нет»!» — с солдатской решимостью рубит правду-матку генерал.
Не знающий историю зритель вынесет из фильма убеждение, что смена власти произошла мгновенно после референдума. Встык за эпизодами народного ликования идет документальный кадр: Пиночет передает президентские регалии демократическому лидеру Патрисио Эйлвину. На самом деле Эйлвин стал президентом только в марте 1990-го.
Впрочем, это не исторический фильм, а притча о победе радости над гнетом, раскованности над мрачным стремлением держать народ в узде.
И о том, что враждебная народу, не учитывающая его интересы, задирающая ввысь цены на тепло и свет, бездарная в области культуры и образования власть, собственно говоря, ничего конкретного предложить народу не может. И будь она хоть трехглавым драконом, головы которого для вида изображают конкуренцию между собой, ее предвыборная реклама беспредметна, а перспективы сомнительны.
«Нет» / «No»