У актера Санкт-Петербургского Молодежного театра на Фонтанке Сергея Барковского три диплома о высшем образовании: философский, актерский и режиссерский.
Барковский: мерзавцу — мерзавцево
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Он окончил философский факультет Ленинградского университета, год преподавал, а затем поступил в театральный институт. Свою первую актерскую награду получил в Таллинне в 1996 году на фестивале «Рыбка-бананка» за роль Калифа-Аиста в спектакле петербургской труппы «Комедианты». Последний его визит в Таллинн был связан с озвучанием фильма «Красная ртуть».
Мешает ли философское образование актерскому ремеслу?
Образование никому не мешает. Только помогает. Актер прежде всего должен быть личностью. Говорят: актер только пластилин. Я с этим совершенно не согласен. Сцена — увеличительное стекло, сквозь которое особенно выпукло видна твоя сущность, и актер думающий над ролью, пытающийся родить из себя персонажа, интересного, глубокого, если надо, яркого, вложить в него нечто свое, всегда заметен. Заметна твоя позиция художника. И никуда от этого не денешься.
И образование тут помогает
Другое дело, что философское образование — специфическое. Это стихия чистой мысли, это прежде всего рацио. А в театре работать надо душой. Другими чакрами, как говорится. И надо остерегаться, чтобы твой персонаж не оказался выдуманным, чтобы он не был искусственным. Я не люблю театр, в котором зрителю предлагается думать головой, то есть решать в уме какие-то шарады вместо того, чтобы сопереживать происходящему на сцене.
Я хочу, чтобы люди забывали, что они находятся в театре, чтобы они не разгадывали, что хотел автор сказать тем или иным знаком, а чтобы они кого-то ненавидели и кого-то любили. И выходили из театра, поработав душой.
А если персонаж интеллектуальный, холодный, сухой — его все равно постигать надо сердцем?
Конечно. Как говорит философия: подобное постигается подобным. Что сделано для души, то душой и постигается.
Вы работаете в Молодежном театре на Фонтанке. Вас не пытались сманить в другие театры?
Конечно, пытались. И в БДТ звали, и в Александринку, и в Театр Комедии; недавно приглашали в «Русскую антрепризу им. Андрея Миронова». Но я не вижу альтернативы — по крайней мере, в Петербурге — Молодежному театру на Фонтанке. Это очень человечный театр.
Что вы играете в театре?
Сейчас я репетирую роль Доминико Сориано в «Филумене Мартурано», а в текущем репертуаре у меня девять ролей: Желтухин в «Касатке» Алексея Толстого, Алексей Турбин в «Днях Турбиных» Булгакова, Боллинброк в «Стакане воды» Скриба, Чебутыкин в»Трех сестрах», Тартюф, Карл в «Жаворонке» Ануя и другие.
Кажется, будто в «Жаворонке» ваша роль, скорее, председатель суда над Жанной д’Арк Кошон или английский военачальник граф Варвик, чем слабый, закомплексованный, неуверенный в себе король, которого даже его двор не принимает всерьез.
Я поначалу и репетировал Варвика. Но режиссер-постановщик Семен Спивак увидел во мне Карла. И мы придумали такой ход. Карл все время заслоняется от людей какими-то прикрышками — и вдруг с помощью Жанны отбрасывает их и распахивается душой. Очень эксцентричная роль. Сложная роль. Я ее очень люблю.
И наверно вам нравится монолог Карла, когда он, держа в руке бильбоке (шарик, прикрепленный к палочке) говорит своему министру: «Если я возьму в одну руку шарик, а в другую палочку» (имея в виду скипетр и державу)…
И буду считать себя королем, то этот шарик больно ударит вас по носу…
Один из фильмов, в котором вы снимались, «Кто был Шекспиром», как раз и является тонкой интеллектуальной игрой…
Да, и Фрэнсис Бэкон, которого я сыграл, один из гипотетических авторов пьес Шекспира, был близок мне еще и тем, что я изучал его на философском факультете. Мне хотелось сделать его человеком неоднозначным, с двойным дном, но в то же время и интеллектуалом, человеком с мощной жизненной позицией.
А как вы попали в «Красную ртуть»?
С Андресом мы работали на «18-14» и нашли общий язык. Мой Пилецкий был очень противоречивый персонаж. Не просто Держиморда лицейский. Он убежден, что дисциплина — основа основ, как образование, культура и все остальное.
Основа общественного строя. Он искренне служит всему — от государя императора до правил лицейского внутреннего распорядка, но служит не духу, а букве, и потому терпит крах.
Он заблуждается в своей святой вере. Андрес очень хорошо чувствует человеческую историю в каждом герое — и оттого мы нашли общий язык и продолжаем работать.
В «Красной ртути» у меня тоже сложный персонаж. «Новый русский» или, если хотите, «новый эстонский», он не просто мерзавец и душегуб, человек новой бандитской формации, но человек со своей темой, со своими душевными муками.
Он почти отечески относится к тем ребятам, которых сам же потом терроризирует. Я не хочу обелять этого человека, будучи адвокатом своей роли и находя мотивы его поступков. Я должен помнить, что играю мерзавца. А мерзавцу — мерзавцево! Я не должен делать его обаятельным. Все равно он бандит.
Как художник я делаю его живым, но все равно убежден — вор должен сидеть в тюрьме.
К сожалению, в наше время воры нередко сидят в парламентах, в кабинетах председателей правления крупных компаний…
Но это неправильно! И я не обеляю своего героя!
Вы сейчас параллельно где-нибудь снимаетесь?
В двух сериалах. «Беглец». И в сериале «Достоевский», который ставит Владимир Хотиненко, Федора Михалыча играет Женя Миронов, а я — его отца. Тоже сложная личность. Мы не хотим делать его домашним тираном, отзывы Достоевского об отце разные — есть печальные, а есть и прямо апологетические, где писатель восхищается тем, каким прекрасным семьянином был отец.
Достоевский и Хотиненко — это очень серьезно. Но ведь большинство сериалов снимается сегодня второпях. Говорят, актеры часто получают текст роли за час до выхода на съемочную площадку.
Бывает и такое. Во всякой работе есть две стороны: одна — это удовольствие от нее, а другая — тебе за это платят деньги. Но надо работать честно, насколько позволяют условия… Мне бывало стыдно за свои работы, но потому, что я не смог сделать то, чего хотел, а не потому, что делал это, ковыряя в носу. Халтура видна и на сцене, и на экране. Я слишком себя уважаю, чтобы делать что-то левой задней ногой.
Другое дело, что не всегда предугадаешь, что получится в итоге. В кино это еще труднее, чем в театре. В театре ты — хозяин своей роли, а в кино тебя могу вырезать, могут озвучить другим актером, могут сделать твою роль третьестепенной или, напротив, вдруг выпятить ее. В кино хозяин режиссер. Хотя ответственность с себя тоже нельзя снимать.
Сергей Барковский
• Родился в Алма-Ате (1963), детство провел в Николаеве.
• В 1982 г. поступил на философский факультет Ленинградского университета, год преподавал,затем поступил в ЛГИТМиК, который окончил с двумя дипломами — актерским и режиссерским. Заслуженный артист России (2005).
• Роли в фильмах: «Обитаемый остров», «Казнить нельзя.Помиловать», «18-14», «Предприниматель», «Кто был Шекспиром», «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину», «Гадкие лебеди», «Ниро Вульф и Арчи Гудвин» и др.