"Когда человек попадает в следственный изолятор, ему вручают бумажку, на которой значится, в какое время прогулка и в какое душ. Там же написано, что подозреваемый может при желании поговорить с пастором".
И желающих достаточно. Это могут быть как лютеране, так и мусульмане. Последователи других религий или атеисты. Просто оступившиеся и закоренелые преступники. Они хотят поговорить о себе, о своей жизни. Кто-то хочет разобраться, что его толкнуло на этот путь.
Пастор всегда знает, в каком преступлении подозревается его собеседник. За много лет Карита научилась видеть жизнь не только в черно-белых тонах.
"Я свыклась с тем, что человек может быть злым. И что в мире много зла. Но было бы наивно думать, что человек может быть только хорошим или плохим. Во время этих бесед я просто должна поговорить с человеком и чаще всего я не думаю над его поступками".
Но может ли пастор понять и принять его поступки? Может ли убийца когда-нибудь получить прощение? Над ответом Карита не задумывается.
"В мои задачи не входит прощать его. Это отношения между ним и его богом".
Метель и Вьюга
Летом Карита вышла на пенсию, но право работать пастором у нее осталось. Она может венчать брачующихся и отпевать покойников. Она говорит, что ни разу не жалела о сделанном в молодости выборе профессии.
"Искусством я могу заниматься на досуге, а вот быть пастором нет".
Под навесом во дворе лежит мольберт, кисточки и краски. Иногда она достает их, чтобы заняться живописью с внучкой.
Ее дни проходят сейчас в обычных заботах – о курах, о пчелах на пасеке и о двух собаках. Пиринейские овчарки по кличке Пюрю («Метель») и Туйску («Вьюга») на протяжении многих лет были рядом с хозяйкой и даже опосредованно помогали ей в работе.
"Когда я сообщаю печальную весть, я никогда не думаю о себе. О том, каково мне, я думаю только тогда, когда гуляю с собаками".