Раймонд Кальюлайд: электронные услуги и искусственный интеллект позволят сократить на треть количество чиновников

Раймонд Кальюлайд. Фото: Tairo Lutter / Postimees

Просматривая материалы Эстонского союза инфотехнологий и телекоммуникаций (ITL), я обратил внимание на их видение того, как мы могли бы заменить 40 000 из нынешних почти 120 000 работников правительственного сектора электронными услугами и искусственным интеллектом в течение следующих десяти лет, пишет Раймонд Кальюлайд. Так могли бы?

Сокращать правительственные расходы сложно, велика институциональная инерция. Хорошим примером служит и Европейский парламент. После выхода британцев число жителей Европейского Союза уменьшится более чем на 60 миллионов.

Было бы логично, если в соответствии с этим уменьшится и Европарламент. Число мест в парламенте, конечно, снизится, но большую часть оставшихся пустыми кресел разделят между собой государства-члены, чтобы уменьшить так называемую недопредставленность некоторых стран.

Была очень простая возможность сокращения расходов, но ее не использовали до конца. Разумеется, в этом случае нельзя также пропорционально сократить и численность аппарата, предусмотренного для обслуживания членов парламента, административные расходы и так далее.

Электронные услуги и искусственный интеллект сэкономят деньги

По подсчетам ITL, замена чиновников электронными услугами и искусственным интеллектом высвободила бы 40 миллионов евро в год на повышение заработной платы оставшимся чиновникам, а другие 40 миллионов – на развитие услуг. В год, не в целом.

Институциональная инерция – это ужасная вещь. Для многих умных людей жизненно важно, чтобы все было как раньше, и они умеют защищать свои позиции.

Почему члены Рийгикогу обычно подчиняются воле партий и редко пользуются конституционным принципом, согласно которому мандат является свободным? Потому что партии решают, кто станет председателем комиссии с зарплатой, как у министров, а также получит другие выгоды, вытекающие из статуса депутата парламента. Кто же захочет голосовать против своего кошелька?!

То же самое касается сокращения числа чиновников. «120 000 хорошо информированных избирателей!» – думают председатели партий.

Есть два условия, которые помогли бы встряхнуть государственный сектор предложенным ITL образом. Во-первых, какой-нибудь большой кризис, который вынудит провести реформы. Во-вторых, если в исполнительную власть придут лидеры, которые хотят и могут совершать великие дела.

Но недавно был глубокий экономический кризис, и по большей части эта возможность была упущена. И на наших выборах совсем недавно провалилась партия, которая обещала изменения.

В этом смысле нынешний кризис в Европе, вызванный правоэкстремистскими популистами, может стать по-своему и катализатором позитивных изменений. Другое дело, не является ли эта цена слишком высокой – образно говоря, должна ли непременно на улицах пролиться кровь, прежде чем мы увидим реформы?

Два вектора развития, которые нужно учитывать

Я верю (и все, что касается будущего, является вопросом веры, вне зависимости от количества имеющихся данных!), что нужно очень серьезно подумать о двух векторах развития.

Первый вопрос касается научных исследований и разработок.

Когда гражданам европейских государств рассказывают о том, что они выиграли от членства в ЕС, то в качестве очевидных примеров приводят в основном инфраструктурные проекты: автострады, железные дороги, виадуки и общественные здания.

Нам нужно подумать о том, в какой степени строительство нескольких сотен километров автомагистралей с четырьмя или шестью полосами в некоторых государствах-членах даст нам в будущем преимущество, например, по сравнению с Азией или Соединенными Штатами Америки. Очевидно, что очень много уже не даст.

Это означает, что мы должны смотреть скорее в сторону интеллектуального капитала. В Европе есть государства, которые могут тратить более 3% (или почти 3%) своего ВВП на научные исследования и разработки: Швеция, Австрия, Германия, Дания, Финляндия.

И во-вторых, я бы также рассмотрел в Эстонии еще один шаг в сторону от области ИКТ, в направлении высокоразвитых технологий, которые помогли бы уменьшить изменение климата и достичь более амбициозных целей Парижского климатического соглашения.

У Эстонии здесь естественное преимущество: мы известны как успешная цифровая страна, особенно в сфере электронных услуг в государственном секторе, и наша стартовая позиция относительно ужасна из-за сланцевой энергетики.

А с чего начинаются истории успеха? Конечно, с ситуаций, кажущихся безнадежными.

Но это предполагает также открытость и готовность государственного сектора к изменениям, инновации. Если мы хотим ускорить развитие, мы должны быть в состоянии преодолеть институциональную инерцию государственного сектора. Это, в свою очередь, зависит от качественного уровня лидеров, что в настоящее время является самой большой проблемой для эстонской политики.