Как давили забастовку

Калевипоэг в свое время сумел спасти транспортное средство со своими соотечественниками. Спустя столетия транспортники предприняли попытку повторить его подвиг и спасти соотечественников от слабого правительства. Фото: Scanpix/Postimees

Руководство железнодорожных предприятий сумело отговорить многих своих работников от участия в забастовке. Как это ему удалось, корреспондент «Дня за Днем» наблюдал буквально изнутри.

Мало кто знает, что прошедшая 8 марта забастовка железнодорожников в поддержку протеста учителей и против изменений Закона о коллективном договоре чуть не сорвалась. В течение суток корреспондент «ДД» находился в штаб-квартире Профсоюза железнодорожников Эстонии и собственными глазами видел последние приготовления к акции протеста и происходившее во время нее. Нужно отметить, что основной задачей забастовочного комитета было провести забастовку солидарности (именно так нужно называть прошедшую акцию, поскольку трудового конфликта работников железной дороги с собственным работодателем на данном этапе нет), строго соблюдая букву закона. Подробности мероприятия до последнего момента пришлось держать в строжайшей секретности, так как изначально было понятно, что работники столкнутся с жестким сопротивлением руководителей железной дороги.

Понятно, что последние спасали свой бизнес и контракты, прилагая все силы, чтобы предотвратить остановку движения и избежать последующих объяснений и выплат компенсаций партнерам. Для профсоюзов же было важно дать людям возможность реализовать свое конституционное право на выражение недовольства действиями власть имущих, и вывести участников забастовки из-под удара. И тут нужно отдать должное решительности организаторов и невероятной смелости активных работников, за которыми подтянулись и нерешительные, благодаря чему акция все-таки состоялась. Но на сегодняшний день и работники, и руководители предприятий обвиняют друг друга в нарушении законов. Не исключено, что спор закончится в суде, и вопрос будет ставиться не только морально-этический, но и сугубо финансовый.

Лети, голубок, а мы тебе крылышки подрежем

Так сложилось исторически, что наша республика целиком опутана железнодорожными путями. Если верить законам (забыв при этом о словах премьер-министра Андруса Ансипа о том, что транзит нам не нужен, а движение по дороге лишь создает шум, портит экологию и мешает проезду автомобилей), то железка является жизненно важной сферой деятельности. А еще она – и достаточно серьезный работодатель, и практически каждый житель Эстонии может похвастать тем, что его родственники, друзья или просто знакомые работают на том или ином железнодорожном предприятии.

Нам удалось поговорить со многими железнодорожниками, и сегодня можно составить картину происходившего. Профсоюзы не преувеличивали, когда обещали, что 8 марта движение поездов остановится и ни один вагон не выйдет из депо. Еще накануне люди были настроены решительно, акции протеста учителей и успешно прошедшие митинги и пикеты только подхлестывали. Жители Эстонии впервые с 2007 года поверили в то, что они могут выйти со своими бедами на улицу и при этом никто не будет разгонять их дубинками и называть преступниками.

Однако накануне забастовки работников начали «прессовать». На беседу вызывали по одному, чтобы люди не чувствовали поддержки коллег. Увещевали, напоминали о высоком уровне безработицы в стране. Припоминали мелкие и не очень огрехи в работе – нарушения, на которые в свое время закрыли глаза, а теперь вдруг открыли. На одном предприятии даже намекнули, что требования о сдаче экзамена по эстонскому языку на определенную категорию никто не отменял, а то, что работников не сильно напрягали по языковому вопросу, еще не означает, что завтра они не получат злополучное предписание.

Среди аргументов в пользу отказа от участия в акции поддержки приводился и квалификационный экзамен, который периодически должны сдавать все специалисты железной дороги. «Я сдавал такой экзамен много раз. Работу свою знаю и люблю. Так и ответил парламентеру от руководства. А он мне в открытую говорит, дескать, всего ты знать не можешь, и среди вопросов могут попасться такие, что ответы на них ты никогда не вспомнишь», – рассказал один из работников.

Все это, естественно, не могло не сказаться на моральном настрое железнодорожников. Одни решили отказаться от участия в акции протеста, что по-человечески понятно: за спинами людей стоят их семьи, многие выплачивают кредиты. Другим продолжить работу велели сами организаторы мероприятия – профсоюзы. Телефон руководителя забастовки, председателя Профсоюза железнодорожников Эстонии Олега Чубарова, раскалился добела. Подозрительные сбои в связи еще больше повышали градус накала. И в ситуации, когда, например, из десяти человек в депо бастовать собирались всего двое, профсоюзы советовали им отказаться от протеста вообще, поскольку в противном случае активисты остались бы на растерзание руководства в гордом одиночестве.

Достаточно много было примеров, когда бастующему работнику находили замену из числа отдыхающих и отпускников. Штрейкбрехерам обещали двойную оплату – и люди шли. Были и принципиальные противники акции, которые не помышляли останавливать работу и чего-то требовать.

Все это, в общем-то, и стало причиной тяжелых размышлений забастовочного комитета перед принятием решения об объявлении забастовки. Позже Чубаров признается, что серьезной ошибкой было то, что не везде на местах находились представители актива профсоюза, и слишком большая надежда возлагалась на рядовых членов организации. Не обошлось, кстати, без случаев, когда бастовать отказывались те, кто еще накануне выражал готовность немедленно лезть на баррикады. Тем не менее ровно в полночь забастовке был дан старт. Профсоюзный актив разлетелся по машинам, чтобы, где возможно, увидеть происходящее лично и поддержать людей своим присутствием. Телефоны остающихся в штабе взорвались, и начался сбор информации по станциям и депо о том, сколько человек остановили работу и как руководство спасает предприятие от убытков.

С забастовкой поддержки были солидарны многие

Накануне забастовки профсоюзы очертили круг предприятий, работники которых были готовы присоединиться к акции. Это – Эстонская железная дорога (EVR), Edelaraudtee AS, Elektriraudtee AS и GoRail. Последние два от участия в результате отказались и в полном объеме выполняли свои обязанности. Впрочем, без головной боли и для них 8 марта не прошло, поскольку железная дорога – это целая армия специалистов, которые работают на станциях, пропуская или не пропуская состав, осматривают вагоны перед выходом на линию, осуществляют ремонтные работы.

Таллиннские железнодорожники большой смелости не продемонстрировали, зато Нарва, Тапа, Тарту навсегда останутся в истории первой серьезной забастовки современной Эстонии. Напряженной ночь стала и для тех, кто отвечает за московский поезд, который около четырех утра должен взять курс из Нарвы на столицу. Очевидцы рассказывали, что к станции на всякий случай подогнали пять автобусов: в них могли бы пересесть пассажиры. Машинисты работали, но осмотрщики вагонов бастовали, поэтому к путям поспешило их начальство и работники частных предприятий, нанятые в экстренном порядке. Бастовавшие говорят, что им было очень смешно смотреть на своих руководителей, давно не выполнявших черной работы, ползающих под вагонами составов. В итоге поезд вышел с небольшим опозданием, и только тогда резервные автобусы покинули станцию. Позже их видели у железнодорожного вокзала столицы: забастовка длилась с полуночи до полуночи, а вечерний поезд на Москву обязательно должен пересечь границу строго по графику, чтобы не помешать «Сапсанам».

Много напряженных моментов пережили в те сутки и на разных станциях, поскольку поезд можно остановить, не переключив, к примеру, красный свет на зеленый. И тут многое зависело от того, бастует дежурный по станции или не бастует, нашли ему замену или нет. Дежурные до сих пор рассказывают истории про начальство, приезжавшее к моменту отправки состава и нажимавшее нужные кнопки, чтобы не помешать движению. «Так и говорили, хочешь бастовать, бастуй, а я поезд отправлю. Ну, не драться же с ним», – делились впечатлениями люди.

На одну станцию даже полиция приезжала. Поездная бригада бастующих пришла к своему поезду и обнаружила на рабочих местах штрейкбрехеров, которые то ли по собственной инициативе, то ли по наущению руководства устроили спектакль: стали кричать, чтобы их не выгоняли и не били. Откуда ни возьмись, появился полицейский патруль, который, правда, вскоре уехал, поняв суть разыгранного представления.

Приняв решение объявить о начале забастовки, профсоюзы сильно рисковали. К полуночи, когда началась акция протеста, работодатель сумел практически полностью реорганизовать рабочий график. Смена, заступившая на дежурство в восемь вечера накануне, оказалась как на ладони: за четыре часа стало предельно ясно, сколько работников бастует и кого нужно заменить. К восьми утра, когда пришла новая смена, задача руководителей предприятий усложнилась – штаты не резиновые, и находить свободных людей, не нарушая при этом требования к графику работы и отдыха, стало труднее. Кроме того, ряды бастующих стали резко расти, потому что, понаблюдав за более смелыми коллегами, к стачке стали присоединяться те, кто до того сомневался, боясь последствий.

А самую большую свинью руководству фирм подложили пассажиры, которые не только высказались в поддержку забастовки, но и перестроили свои планы. Электрички, ходившие по графику, целый день были практически пустыми. Хоть как-то покрыть расходы на движение транспорта в прошлый четверг можно только из средств, вырученных от продажи месячных проездных. Кассы розничной торговли билетами в этот день остались практически без выручки.

Мы посовещались, и я решил

Как собираются выкручиваться руководители фирм? Например, Edelaraudtee AS уже заявило, что выставит счет организаторам забастовки – профсоюзам – с требованием покрыть ущерб. Юристы ищут лазейки в законах и правовые ошибки лидеров профсоюзов. Те консультируются со своими юристами: забастовка априори несет с собой убытки для работодателя, а потому закон, позволяющий работнику бастовать, защищает его от необходимости платить. Забастовок по принципу «чтоб всем было удобненько» не бывает.

Глава службы по связям с общественностью Эстонской железной дороги Урмас Глазе объяснил, что руководство выбрало для себя тактику общения с работниками: «С людьми нужно разговаривать и обсуждать разумность забастовки, а также ее последствия в контексте как общества в целом, так и предприятия. В Эстонии железнодорожное движение названо жизненно важной сферой деятельности, бесперебойную работу которой нужно обеспечивать».

Глазе не скрывает, что EVR пришлось реорганизовать график и найти бастующим замену. Кроме того, руководство Эстонской железной дороги пытается оспорить законность проведенной акции в суде. 7 марта Харьюский уездный суд уже сообщил, что железнодорожники имеют право на проведение мероприятия, однако на этом спор не завершен. Работодатель намерен получить обоснованное решение, которое станет серьезным прецедентом и очертит те рамки, выходя за которые, бастующие будут нести ответственность.

В целом же на Эстонской железной дороге понимают, что прошедшая забастовка была забастовкой поддержки. Стороны не имеют трудовых споров, не было провалившихся переговоров и привлечения государственного примирителя с последующим принятием решения о переходе к крайним мерам – остановке работы. То есть основное условие коллективного договора профсоюзы не нарушили: трудовой мир прерван не был. На данном этапе Эстонская железная дорога имеет информацию, что из 1830 ее сотрудников в акции протеста приняло участие около 130 человек, то есть каждый 14-й.

Бастуйте, но работе не мешайте

Значительно сильнее на профсоюзы рассердилось Edelaraudtee AS, которое заявило, что намерено истребовать с организаторов около 30 тысяч евро на покрытие убытков.

Руководитель по коммуникациям предприятия Керсти Горстов сказала «ДД»: «Согласно закону, организатор забастовки должен был представить свое предложение по продолжению оказания крайне необходимого объема услуг во время проведения забастовки солидарности. 8 марта организатор такого предложения не сделал. Поскольку ответа не последовало и на наше встречное предложение, мы в одностороннем порядке были вынуждены организовать движение поездов и работу поездных бригад из числа не поддерживающих забастовку работников, а также пересмотреть графики движения».

Горстов подчеркнула, что предприятие основывало свои действия на стремлении остаться надежным и безопасным видом транспорта для пассажиров, которым в день забастовки нужно было как-то добираться до дома или работы. Информация о том, что электрички все же будут ходить, до людей была донесена незамедлительно. Это Edelaraudtee было нужно еще и потому, что основные дотации на осуществление услуги предприятие получает от государства и первым клиентом, который выставит неустойку, будет именно оно.

«У работников есть право выражать солидарность с другими бастующими, но в то же время организаторы забастовки должны действовать исходя из законов», – отметила Гостов и добавила, что, по данным руководства, из 552 работников концерна участие в забастовке приняли 45 сотрудников, то есть каждый 12-й.

На нашей фабричке ни одной забастовочки

Норберт Кааресте, руководитель по продажам и коммуникациям Elektriraudtee AS, рассказал «ДД», что работники данного предприятия участия в забастовке не принимали: «Elekrtiraudtee AS не вносило никаких изменений в свой порядок работы, поскольку наши работники обещали, что 8 марта будут заниматься своей повседневной работой».

Аналогичную информацию предоставил и директор по развитию GoRail Йолан Шевцов: «На нашем предприятии никто не бастовал. Это достоверный факт. Мы, конечно, владели предварительной информацией о том, что на железной дороге будет проходить забастовка, к которой могут примкнуть и сотрудники нашего предприятия, но доверенное лицо наших работников сообщило, что наши не бастуют. Так и было. Поэтому особых проблем с выполнением своих обязательств у нас не возникло».

Ни один из представителей железнодорожных фирм не посчитал нужным ответить на вопрос, проверяется ли законность участия каждого конкретного работника в забастовке. Между тем у «ДД» есть информация о том, что определенные репрессии со стороны работодателя по отношению к принявшим участие в акции протеста работникам уже применяются. В ход идут те же аргументы о языковых и квалификационных экзаменах, которыми угрожали и до начала акции протеста.

Комментарий
Руководитель забастовки, председатель Профсоюза железнодорожников Эстонии Олег Чубаров:

– Я хочу обратиться со словами благодарности ко всем, кто принял участие в забастовке. Конечно, всегда ждешь чего-то большего. Но работодатель действительно много уговаривал работников и смог добиться известного результата. Сегодня мы получаем сообщения от коллег, которые не бастовали, что они готовы присоединиться, если акцию протеста придется повторить. Люди поняли, что ничего страшного не произошло.

По нашим данным, в забастовке приняли участие около 200 человек. Это те, кто бастовал на местах. Также нужно отдельно посчитать тех, кто был отстранен от работы или заменен в последний момент. Думаю, что это еще человек 150. Полной информации о том, сколько поездов было остановлено на Эстонской железной дороге, у нас пока нет. Известно только, что перебои в движении были. Что касается Edelaraudtee, то из 36 поездов 18 стояло.

Главное, чего мы добились этой акцией, – люди больше не боятся постоять за себя. Понял это и наш работодатель. Еще два года назад, когда мы встречались с работниками, мы видели, что нет той уверенности, которая проявилась сегодня. И произошло это благодаря правительству, которое продолжает делать вид, что ничего не видит, ничего не слышит и считает нормальным задавать вопрос: «А что, собственно, случилось, все было так хорошо?»

Мы все время повторяли, что наша забастовка не направлена против работодателя. Но мы хотели, чтобы наше правительство задумалось над тем, к чему в итоге приведет их стремление в очередной раз изменить закон о трудовых отношениях. Такая деятельность непременно приведет к трудовым конфликтам и забастовкам в их классическом виде.

Безусловно, нынешняя забастовка показала, какие ошибки допускаем мы, а какие работодатель. К примеру, я считаю, что отстранение бастующих людей от рабочих мест и замена их другими – это незаконные действия.

Шестого марта Эстонская железная дорога подала на нас в суд. Я считаю, что это очень хорошо, поскольку только так появится некий прецедент, который впоследствии позволит нам действовать строго в рамках законов. Что касается угроз Edelaraudtee AS, что нам или мне лично будет выставлен счет за нанесенный забастовкой ущерб, то пока это только слова. В любом случае этот вопрос должен пройти через суд, но информации о том, что подобный иск поступил и был принят, у профсоюза нет.

После забастовки мы уже встретились с руководством Эстонской железной дороги. Обсудили ситуацию и ошибки, которые допустили обе стороны. И могу сказать, что наши партнеры из EVR готовы к диалогу, агрессии нет, каждый делает свое дело, и все понимают, что из конфликта нужно выходить. Остальные фирмы на контакт еще не выходили, и, думаю, что они еще долго не захотят меня видеть. Но у нас ведутся с ними переговоры по коллективным договорам, так что скоро встретимся.