КОЛОНКА ЖУРНАЛИСТА ⟩ Парламентский бардак в Эстонии вполне конституционен

Глава EKRE Мартин Хельме покидает президентский дворец после встречи с главой государства Аларом Карисом. Фото: Madis Veltman

Противостояние между коалицией и оппозицией в парламенте не ослабевает, президент Эстонии продолжает попытки убедить руководителей партий в необходимости отказаться как от привязки голосований по законам с вопросом о доверии правительству, так и от обструкции. Журналист Павел Соболев пишет, что и коалиция, и оппозиция, и даже президент продолжают оставаться в правовых рамках, нормальных для парламентской демократии, и что паралич законодательной власти не так уж сильно помешает работе исполнительной.

Президент Эстонии Алар Карис на этой неделе проводил встречи с представителями парламентских партий, в ходе которых обсуждал перспективы прекращения парламентского кризиса, связанного, с одной стороны, с твердым намерением части оппозиции в Рийгикогу блокировать обструкционными мерами принятие законов, а с другой - с вошедшей у правящих партий в обыкновение - как раз в качестве подавляющей обструкцию меры - практики увязывать голосование по законам с вопросом о доверии к правительству.

В президентском дворце побывали и главы всех оппозиционных партий - и Урмас Рейнсалу, и Мартин Хельме, и Михаил Кылварт, при этом на текущий момент говорить о каком-то единстве в рядах оппозиции, включая стратегию ее поведения в парламенте, нет никаких оснований. Например, между тремя партиями не возникло в последние дни согласия в таком вопросе, как инициирование вотума недоверия премьеру Кае Каллас. Урмас Рейнсалу обвинил EKRE и центристов в том, что они не ответили на предложение «Отечества» солидарными силами оппозиции атаковать премьера, те ответили, что «Отечество» ничего им не предлагало.

Разумеется, речь не идет об «ошибке коммуникации», и причины такой «путаницы» куда прозаичнее. Очевидно, что EKRE раздражена взлетевшими до небес рейтингами «Отечества», тем, что критика в адрес правительства из уст Урмаса Рейнсалу стала нравиться народу больше, чем ее «хельме-аналог», да и вообще EKRЕ не нравятся любые инициативы, затеянные не ими самими. Кроме того, в EKRE явно разочарованы, что и Урмас Рейнсалу, и Михаил Кылварт совсем не вдохновлены идеей досрочных выборов, о которых грезит партия Хельме. Что же до «недопонимания» между центристами и «Отечеством», то Центристская партия, конечно, обижена из-за исхода в ряды «Отечества» сразу нескольких видных политиков-центристов.

Легкая симпатия президента к оппозиции

Тем не менее, к тому моменту, когда Алар Карис стал приглашать к себе на беседы лидеров парламентских партий, в медийном пространстве и вообще в эстонском обществе сложился определенный эмоциональный фон, предполагающий, что глава государства самую большую долю ответственности за патовую ситуацию в парламенте возлагает все-таки не на оппозицию, а на правительство, так что именно оппозиционеры сейчас кажутся людьми, которые могут рассчитывать не только на нотации от главы государства, но и, по крайне мере, на сочувствие.

Этот эмоциональный фон сформировался после заявления Алара Кариса о том, что он не собирается ставить на конвейер провозглашение принятых в увязке к вопросу о доверию правительства законов; по сути, президент довольно прозрачно намекнул, что в первую очередь именно такие действия, а вовсе не саботаж со стороны депутатов от EKRE он видит самой недостойной формой шантажа, ставящей под сомнение необходимость самого института парламентаризма, - раз уж большинство имеет возможность так бесцеремонно истаптывать волю меньшинства.

Разумеется, отказ президента от полагающейся ему вроде бы по статусу нейтральности многими экспертами был списан на напряжение, возникшее этим летом между Кадриоргом и домом Стенбока после того, как правящая партия послала обществу сигнал, что благосклонность президента как раз при провозглашении законов зависит от щедрости тоже прописываемого в госбюджете содержания президентской канцелярии. Однако в то же самое время никак нельзя сказать, что президент полностью перешел на сторону оппозиции, потому что в самом главном пункте надежд коалиции он ее разочаровывать не намерен: госбюджет президент готов визировать своей подписью при любой процедуре его принятия.

Закон никто не нарушает

Таким образом, для достижения своей самой большой цели, связанной с блокировкой «антинародного», по ее мнению, проекта госбюджета, оппозиция реальных рычагов не имеет. Однако это никак не означает того, что «патовая ситуация» имеет легкие пути разрешения.

Таких путей нет, потому что каждая из причастных к конфликту сторон продолжает действовать во вполне конституционных рамках. Закон о регламенте работы Рийгикогу в очень малой степени ограничивает для оппозиции возможности подавать поправки к законопроектам и запрашивать перерывы между голосованиями по ним, и при определенной доле как выносливости, так и изобртеательности с помощью этой нормы вполне реально превращать работу парламента в фарс.

Одним из способов противодействия такой тактике измора является проталкивание коалицией законопроектов путем связывания голосования по ним с голосованием по вопросу по доверию правительству. Формально это выглядит так, что правительство кладет голову на плаху, при этом в действительности у него есть совершенно объективная картина, что голову ему не снесут. Таким образом, содержательное обсуждение законопроектов опять оказывается невозможным. Можно сколь угодно ставить коалиции на вид аморальность такого поведения, но это никак не делает такое поведение нарушающим эстонские конституционные нормы.

Да, определенные возможности немножко посовать палки в колеса коалиции за такую развязность имеются у президента Алара Кариса, на которые он довольно определенно указал с помощью тех самых слов об отказе автоматически утверждать принятые на некрасивый манер законодательные акты. Однако и у президентского института в этом смысле есть проблема, состоящая в том, что у него есть полномочия на вынесение нравственной экспертизы по законам, но не юридической, а уж Госсуд точно оценит уклонение главы государства от провозглашения закона именно как «правовед», а не как моралист, и в этом самом месте очень хорошо вспоминается, почему Эстонию принято называть не президентско-парламентской, а парламентско-президентской или даже просто парламентской республикой.

Издержки парламентской демократии

Таким образом, в парламентском - и в целом политическом - бардаке, примиряющей стороной в котором решил на этой неделе отпозиционировать себя президент, никто не делает ничего противозаконного. Мало кто смотрится в этом контексте пристойно и аттрактивно, но в действительности речь идет лишь об издержках механизма парламентской демократии, лучше которой, как кажется многим историкам и политологам, никто все равно до сих пор ничего не придумал.

Именно по этой причине политиков как от коалиции, так и от оппозиции можно очень сильно критиковать сейчас за то, что они мешают эффективной работе госаппарата при крайне сложной глобальной ситуации с безопасностью и в условиях сильного экономического спада, но при этом законов они не нарушают, а, значит, эта критика больше похожа на воззвания к совести, а не на какие-то осязаемые угрозы; напугать остающихся в рамках закона народных избранников можно только неизбранием их на следующий цикл, но до того еще далеко, и они предпочитают об этом не думать.

Отчасти с этим словно согласился и Алар Карис, сказавший журналистам по завершении своих консультаций с главами партий, что эстонский парламент в ближайшие три года так, увы, и может оставаться в своем нынешнем состоянии; тут, однако, можно допустить, что не в три, а, допустим, в два, то есть за год-полтора до выборов 2027 года многим парламентариям может захотеться смотреться в глазах избирателей с этической точки зрения поблагообразнее.

Да, эта перспектива смотрится не очень радужной, но и в плохих - и даже в патовых! - положениях всегда можно выделять хоть какие-то положительные моменты. Можно постараться и сейчас заметить один: все-таки какие-то «красные линии» для эстонской политической элиты существуют, и, кажется, без госбюджета Эстония в той самой тревожной ситуации с глобальной безопасностью не окажется, и даже EKRE, вероятно, на совсем уж радикальные - например, уличные - методы воспрепятствования его принятию все-таки не пойдет. А это значит, что паралич законодательной власти не повлечет за собой паралича исполнительной, и жизнь в Эстонии, таким образом, и не подумает останавливаться или замирать.