:format(webp)/nginx/o/2022/03/07/14412109t1h16fe.png)
/nginx/o/2012/10/08/1361938t1hd74a.jpg)
«Жители иммиграционного происхождения» - именно так, согласно новой интеграционной программе, подготовленной министерством культуры, будут называться и те неэстонцы, кто прожили в Эстонии всю жизнь, и вновь прибывающие в страну иммигранты», приводит газета «Столица» слова депутата Рийгикогу Михаила Стальнухина.
Стальнухин пишет: «Приходишь на работу, и становишься свидетелем такого вот разговора между коллегой, депутатом парламента Виктором Васильевым и министром образования Яаком Аавиксоо (цитируется стенограмма Рийгикогу за 26 сентября):
Васильев: Господин министр! У меня терминологический вопрос. 3-4 минуты назад вы в своей академической речи использовали термин – я, извините, процитирую – «ёбски» («jopski»). Такие слова не часто услышишь в этом зале. У меня вопрос: не могли бы вы объяснить, из какого языка заимствовано это слово и что означает корень этого слова в оригинале?
Аавиксоо: В этом зале чего только не услышишь… И если я действительно сказал «ёбски» («jopski»), то думайте сами, что я под этим подразумевал, я дополнительных комментариев давать не буду…»
А вечером, в новостях Эстонии, обнаруживаешь такую вот информацию: «Национальное многообразие, которым, казалось бы, гордилась Эстония, грозит быть сведенным к общему знаменателю под формулировкой «жители иммиграционного происхождения». Именно так, согласно новой интеграционной программе, подготовленной Министерством культуры, будут называться и те неэстонцы, которые прожили в Эстонии всю жизнь, и вновь прибывающие в страну иммигранты…» Бывают же такие дни…
Новое достижение интеграционной политики не может не вызвать эмоций. Ведь те, кто получают зарплату за выдумывание новых терминов для обозначения русских, татар, евреев и всех остальных примерно 150 народов, чьи представители волей судеб оказались жителями Эстонии, поступили более чем благородно. «Житель иммиграционного происхождения» - это звучит неплохо. Во всяком случае, могло быть гораздо хуже.
Нас могли назвать «эти». Во-первых, созвучно йети, снежному человеку, а во-вторых, должным образом интонированное, это короткое слово самым лучшим образом передало бы всю силу любви минкульта к нам, недоинтегрированным.
Нас могли обозвать по-иностранному, например, «унтерменшами». Тем более, что прецеденты были. Нас могли заклеймить «лицами неопознанной национальности». Или просто «хрен знает кто, появившийся хрен знает откуда». Слов много, а их комбинаций и того больше», - заключает Стальнухин.