Вахер хочет найти сильного руководителя департамента

Кен-Марти Вахер, вы как министр внутренних дел признаете, что публичный конкурс на пост руководителя полиции совершенно провалился, что так дела не ведутся?

В конце прошлого года я говорил, что публичный конкурс состоится, прежде всего, исходя из того, что в 2009 году, когда нового руководителя Департамента полиции и погранохраны (ДПП) искали в первый раз, провели открытый конкурс и сформировали оценочную комиссию — это послужило причиной публичного конкурса и на этот раз.

Да, я мог бы сразу начать целевые поиски, но поскольку прецедент публичного конкурса был создан во времена нынешней коалиции, то было бы, мягко говоря, непонятно, почему от проведения конкурса нужно отказываться. В прошлом году парламент внес изменения, чтобы сфокусироваться на кандидатах, и установил критерий, что большое значение имеет продолжительный опыт руководства. Раньше кандидатом мог быть, например, советник министерства внутренних дел, имеющий только трехдневный опыт пребывания в должности. Но так не должно быть!

В публичном конкурсе обычно есть победитель — на этот раз произошло так, как ранее случалось с открытыми конкурсами в других госучреждениях: победителей не было, и начинались целевые поиски.

Но ведь целевые поиски как будто уже велись, поскольку о кандидатуре Прийта Кама говорили еще до конкурса, который в итоге проводился якобы только для виду.

Публичный конкурс никогда не проводился только для виду, и, разумеется, не было этого и на этот раз. Мы хотели найти наилучшего кандидата, но поскольку сделать этого не удалось, пришлось заняться целевым поисками — это просто. За последние недели звучало слишком много эмоций — в действительности дела обстоят часто намного проще.

И все же, как кандидатура Кама возникла еще до конкурса и стала звучать еще чаще после конкурса?

Потому что в Эстонской Республике очень много таких силовых ведомств, где необходим долгосрочный и результативный руководитель. Таких мало. Эстония — маленькое государство, и личностей, которые смогли бы взвалить на свои плечи подобный груз, тоже ограниченное число.

После неудачного конкурса этих людей стало еще меньше.

Скажем так, что после изменения закона — мы говорим о людях, которые имеют большой опыт руководства — список расширился. Не будем забывать о главной цели: мы ищем сильного руководителя.

Прийт Кама не принимал участия в публичном конкурсе, поскольку как госчиновник он посчитал, что будет неправильно предпринимать какие-либо шаги, чтобы не быть неверно понятым в связи с выполнением задания по переводу отделения тюрем из Таллинна в Йыхви, полученного от правительства в прошлом году.

Он придерживался позиции, что если правительство сочтет его кандидатуру подходящей для должности руководителя ДПП, то он займет этот пост, но посчитал, что не будет морально правильным участвовать в конкурсе.

Так он, не являясь официальным кандидатом, оказался под лавиной критики.

Сильные личности и вызывают у людей разное отношение, а слабые вызывают, скорее, только недоумение.

Как вы думаете, когда вы нежданно-негаданно назвали кандидатуру Прийта Кама, отметив, что речь идет о лучшем кандидате, не прозвучало ли это как обида для многих в сфере безопасности, кто считает себя довольно сильным специалистом.

В результате любого конкурса кого-то в итоге избирают, и я не соглашусь с утверждениями, что тем, кого не выбрали, словно дали низкую оценку. Не давали никаких оценок! Просто их не выбрали на данную должность. Это хорошие люди, они отлично справляются с обязанностями на своих рабочих местах.

Сейчас мы говорим о руководстве самой большой организации публичного сектора, и, несмотря на то что за последние 20 лет полиция прошла огромный путь, мы не может топтаться на месте.

Почему бы не повернуть процесс вспять и не выбрать кого-то из трех представленных на конкурс кандидатур? Говорят, вице-канцлер МВД Эркки Корт — самый сильный из них. Какие у него сейчас перспективы?

Эркки Коорт исполняет роль, о которой мы с ним договорились еще летом прошлого года. Его задача — сформировать подразделение внутренней безопасности и министерского надзора за учреждениями безопасности, которых в Эстонии, по сути, еще не было.

Партия реформ, видимо, была рада, что после долгого перерыва острие критики направлено на кого-то другого?

Это надо спросить у них. Я сосредоточен на поиске сильного руководителя. Это породило множество мнений, да и кандидатура Прийта Кама тоже вызвала различные мнения.

Что в вашем понимании означает сильный руководитель?

Это должен быть очевидный лидер. Человек, для которого ориентирование на результат, так сказать, уже в крови и является неотъемлемой частью всей его сущности. Он должен быть требовательным и уметь сформировать команду. Под ориентированием на результат подразумевается продуманное использование денег и ресурсов, а также практическое применение всех возможностей.

В отношении руководителя очень важным критерием являются прежние успехи, и опыт руководства — это не значит, что человек просто занимал высокий пост, а что он показал хорошие результаты.

Ваша цель найти нового руководителя извне, того, кто имел бы опыт работы в системе внутренней безопасности. У вас есть такие люди?

Сейчас пока нельзя говорить об именах, работа в этом направлении идет. Процесс продвигается настолько быстро, насколько это возможно. Поиск нового руководителя — это вопрос ближайших недель.

Как действует объединенная организация полиции и погранохраны? Что бы вам хотелось изменить?

Объединенная организация возникла в начале 2010 года, чтобы повысить эффективность оказываемых гражданам услуг со стороны учреждений, выполняющих схожие функции и более продуманно использовать средства, а также чтобы существенно улучшить управление основными процессами обеспечения безопасности в маленьком государстве.

Сейчас, три года спустя, мы находимся в фазе, которую, безусловно, нельзя назвать удовлетворительной. В сотрудничестве полиции и погранохраны на повседневном уровне имеется еще немало возможностей для развития.

С самого начала для меня была приоритетной борьба с наркопреступностью. Привлечение продуманной ответственности пограничников в команды полицейских помогло бы достичь лучших результатов при выявлении наркопреступлений.

Верю, что целенаправленное сотрудничество полицейских и пограничников помогло бы сплотить организацию, уменьшило бы внутреннюю напряженность в департаменте, которая по-прежнему ощущается.

Кто должен сплотить?

Главный руководитель и его команда. Это одна из важнейших его задач. Сейчас вопрос не в том, что генеральный директор далеко и недоступен, а в том, хорошо ли продуманы роли и ответственность. На мой взгляд, здесь еще многое предстоит сделать.

Возьмем хотя бы то, какая деятельность должна быть централизованной, а какая остаться в префектурах. По моему мнению, централизация в отношении скрытых тяжелых преступлений помогла бы повысить качество, и в этом направлении мы уже проделали работу, восстановив Центральную криминальную полицию.

Распространение информации и опыта в отношении скрытых тяжелых преступлений должно быть единым и находить отражение во всех уголках Эстонии. А вот со случаями семейного насилия или нарушений общественного порядка могли бы разбираться на местах — это вотчина префектур.

Нынче мы должны пересмотреть функции генерального директора, а также его заместителей, то есть руководителей отделов и префектов.

Вы возлагаете на одного руководителя слишком большие надежды, ведь уже сейчас гендиректор увяз в кабинетной работе, раздавая, скорее, подписи, а не управляя организацией по существу.

Верно, именно это я и хочу пояснить. Организация большая, и успешное руководство означает, что роли и ответст­венность должны распределяться очень точно.

Сейчас такого пока нет. Многие проб­лемы в итоге стекаются в кабинет гендиректора, и ничего другого он делать уже не успевает. Отсюда задача, что у гендиректора должна быть сильная команда. Роли и ответственность в крупной организации пока еще неясные, пропорции нечеткие. Их следует установить, и для нового руководителя это является существенным вызовом.

Конечно, министерство оказывает содействие, и по сравнению с периодом двухлетней давности, министерство стало несравнимо сильнее и намного мощнее. В 2011 году здесь работали 25-30 стратегов, формирующих политику в данной сфере с 10 000 человек. На стратегическом уровне, то есть у министерства, сил было все-таки меньше. Сейчас положение другое.

Говорят и другое — что хорошие специалисты уходят, а вместо них приходят случайные люди, что текучка кадров сильно увеличилась.

Странные слухи. Рокировок кадров между различными госучреждениями могло бы быть, наверное, даже больше, нежели меньше.