Чечня глазами эстонца: террор в Чечне рождает социальный протест

Крупнейший в Грозном рынок Беркат. Самый густонаселенный город Кавказа.Рынок бросается в глаза обилием свадебных салонов и салонов красоты. Теракт 2014 года был совершен рядом с рынком. Фото: Jaanus Piirsalu

Молодые люди, называющие себя последователями радикального объединения Исламское государство (ИГИЛ), организовали в Чечне за последние полгода пять терактов, но, в отличие от акций в Западной Европе, они были плохо подготовлены и не привели к большому количеству жертв. 

В 2010-х Чечня передала титул самого конфликтного региона Северного Кавказа Дагестану. В 2010-2016 годах в Дагестане в результате борьбы между полицейскими и исламскими радикалами погибло по меньшей мере 2000 человек. В пережившей в 1994-2003 годах две войны Чечне за тот же период погибло в пять раз меньше народа.

С осени прошлого года по весну года нынешнего Чечня пережила пять крупных терактов. Целью всех нападений были полицейские или военные. Всего погибло 14 людей в форме, десятки получили ранения. Из числа нападавших погибли как минимум 28 человек. Все они были моложе 30 лет, причем большей части из них не исполнилось и 20. Кроме того, в этом году чеченские полицейские задержали более 60 молодых людей, которых правоохранительные органы считают членами ИГИЛ или их сторонниками.

Эти молодые люди – совершенно новое поколение, которое вступило в вооруженное сопротивление с властями Чечни. По своему возрасту они уже не те боевики, которые воевали с Россией и нынешней властью Чечни 15-25 лет назад.

«После смерти Доку Умарова (последний лидер боевиков, убит в 2013 году – Я.П.) по сути в Чечне больше нет боевиков, и Кавказские Эмираты (провозглашенная Умаровым непризнанная виртуальная исламская республика – Я.П.) больше не признается, - сказал Postimees Ислам Сайдаев, который участвовал в чеченском движении сопротивления почти 20 лет и сдался нынешним властям республики в 2010 году. - Последние нападения осуществили молодые люди, которые будто бы присягнули на верность ИГИЛ».

После вызвавшего широкий резонанс теракта, который произошел 17 декабря прошлого года в Грозном, когда погибли четверо полицейских, у убитого нападавшего был найден мобильный телефон с видео, на котором террористы присягают на верность ИГИЛ на арабском языке. Но это чуть не единственное доказательство их возможной связи с группировкой.

«Какого-то физического контакта с ИГИЛ у этих молодых людей не было», - уверяет Сайдаев, который в течение нескольких лет руководил отделом при Министерстве по делам молодежи, занимавшимся профилактикой экстремизма и радикализма. Сейчас он возглавляет в Грозном фонд, в сфере деятельности которого та же тематика, и получает финансирование из Москвы. «Если бы эти нападения на самом деле были хорошо организованы ИГИЛом, то последствия могли бы быть намного более тяжелыми. Сейчас они бессмысленные и плохо подготовленные».

По словам советника лидера Чечни Рамзана Кадырова, бывшего независимого журналиста Тимура Алиева, большинство нападающих попали под влияние ИГИЛ в Интернете. Обычно молодые люди также либо знакомы друг с другом, либо находятся в родстве.

«К сожалению, они знают, как и где искать этих молодых людей, - говорит Алиев. – Это парни, которые никогда раньше не воевали, у них нет опыта вооруженной борьбы, но, возможно, они воспринимают вооруженное сопротивление властям как нечто романтичное».

Алиев заверил Postimees, что нет никаких данных о том, чтобы ИГИЛ как-то поддерживал организаторов нападений, кроме ведения с ними идеологических разговоров: ни деньгами, ни оружием, ни конкретными планами. Он привел в пример теракт, произошедший в Грозном в декабре 2014 года, когда погибли 14 полицейских и 11 нападавших. В отличие от нападений последних лет, у этого был конкретный организатор, который получил от ИГИЛ денежную помощь. «Но он обманул молодых людей, утверждая, что одновременно в Грозном будут действовать сразу несколько групп. На самом деле, нападали только они».

В случае как последнего нападения в Грозном, так и другого теракта последнего времени с большим количеством жертв – нападения на часть Национальной гвардии в марте этого года, при котором погибли шестеро военных и шестеро нападавших – примечательно, что изначально у нападавших не было огнестрельного оружия. Первое оружие они получили в Грозном, убив ножом одного полицейского, а в воинской части они таким же образом убили часового и забрали у него автомат.

По словам Сайдаева, это говорит о том, что у них нет денег даже на приобретение оружия. Если бы они были связаны с борющимися с властями боевиками, то они бы знали, где находятся тайники с оружием. Таких тайников в Чечне еще достаточно много и по сей день время от времени их находят под землей.

«Если раньше в нападениях борцов с властью была хоть какая-то логика - за свободу и независимость, месть за какое-то дело во время войны – то теперь я этого не вижу», - сказал Сайдаев, по словам которого, фундаментом нападений может быть скорее протест против растущей социальной несправедливости.

Сайдаев говорит, что такой протест есть по всей России, не узко против того, что происходит в Чечне: большое и все растущее социальное расслоение, отсутствие перспективы личностного роста, всеобъемлющая коррупция и другие подобные причины.

«Проблема в том, что не осталось других возможностей для протеста. Никто не разрешит им выйти открыто. Где вы в современной России увидите, что можно свободно выйти и провести митинг? – задал вопрос Сайдаев. – И что принципиально плохого в том, если я выйду и скажу, что мне не нравится? Что мне не нравится, например, какое-то решение парламента. Почему я не могу выразить свою позицию цивилизованным образом? Сейчас мы видим, что такой возможности нет. Власти прикрыли все формы свободы слова».

«Я понимаю, что если ты выступишь против конституционного порядка, то ясно, что это нарушение закона, но если у тебя есть собственное мнение по какому-то событию, почему его нельзя высказать? Так возникает тоталитарное государство», - добавил бывший боевик и чиновник.

Возможность протестовать отсутствует и в других регионах России, но там никто не берет в руки оружие: «Причина в том, что Чечня все же пережила две войны. Они (молодые чеченцы – Я.П.) знают только один способ - начинают пить, берут в руки оружие».

Проработавший много лет в Чечне известный правозащитник Игорь Каляпин согласен, что к организации терактов под знаменем ИГИЛ молодых людей приводит протест. Прежде всего, против того, что у них нет возможности выразить себя и построить карьеру, поскольку повсюду решающим оказываются родственные связи и деньги.

«Они видят в Чечне дикое неравенство, когда часть людей стала супер-богатой, не блистая умом, не имея хорошего образования, фактически не работая, - говорит Каляпин. – Как чеченская аристократия, которой там никогда не было. И они не особо хорошо относятся к своим соотечественникам. В то же время многим приходится сводить концы с концами. Молодежь видит, что в госучреждении ты не решишь ни один вопрос без взятки. Она видит, что полиция и суды защищают только тех, кто у власти. Все это приводит молодых людей в ИГИЛ».

«Раньше теракты в Чечне были связаны с независимостью. Сейчас никто за нее не борется», - добавил Каляпин.

По словам руководителя проекта международной кризисной группы Екатерины Сокирьянской, хорошо знающей Северный Кавказ, за радикализацией молодежи в Чечне стоят бытовые причины: «У многих из них нет отца, дом сгорел, мать тяжело больна и так далее. Последствия войны до сих пор дают о себе знать. Все эти проблемы способствуют тому, что возникает ситуация, когда молодые люди радикализуются в весьма нежном возрасте». По ее словам, в глубоко расколотом обществе на грани нищеты живет три четверти населения.

По данным советника Кадырова Тимура Алиева, из Чечни на самом деле воевать в Сирию за ИГИЛ отправилось не очень много народу: «Их десятки, даже не сотни».

В апреле президент России Владимир Путин утверждал, что из России к ИГИЛ примкнуло 4000 боевиков.

«Тем, кто возвращается из Сирии, стараются не назначать реального тюремного заключения, если нет данных о том, что они участвовали в убийствах, - сказал Алиев. – Молодым людям пытаются внушить, что их не посадят, если они вовремя вернутся из Сирии».

ИНТЕРВЬЮ

«Ненависть не может быть основой»

Инакомыслящим нужно дать какие-то возможности, иначе борьба с ними может стать бесконечной, сказал в интервью с Postimees эксперт министерства, занимающегося религиозным темами, в самом исламистском регионе России – Чечне – Роман (Рамзан) Магомедов.

- Какую цель преследуют те молодые чеченцы, которые организовывали теракты в течение последнего полугода?

- Если можно, то я бы провел параллель с бойцами эстонской дивизии СС в 1944 году. Думали ли они, вступая в немецкую армию, о Большой Германии или о Гитлере? Осмелюсь сильно усомниться в этом.

- Скорее они вступали для того, что воспрепятствовать возвращению советской власти, поскольку они видели, что эта власть сделала в Эстонии.

- Если теперь перенести эти в обстоятельства в 21 век, учесть нынешние времена, религию, то это тоже протест – только извращенный. Ужасный, сильный протест. Сейчас в Чечне нет своей национальной идеи. Вера стала частью этого скрытого протеста за свои права. В Чечне сейчас нет другой идеи. Была идея (речь идет об идее независимости в 1990-х – Я.П.), но она не реализовалась.

Сейчас единственной формой протеста стала религиозная радикализация, поскольку там все ясно: мир делится на хороший и плохой, черный и белый. И не только здесь, но шире - на территории всего бывшего СССР: от Польши до Тихого океана интеллектуальный уровень молодежи резко снизился, а образовавшиеся пустоты, в числе прочего, заполнил религиозный экстремизм. Молодых легче вербовать.

- Вы утверждаете, что это протест. Но против чего?

- Против того, как все происходит, против статус-кво. Их не удовлетворяет нынешняя ситуация. В Москве против этого 12 июня на улицы вышли тысячи людей (речь идет о митинге против коррупции в России, который созвал Алексей Навальный – Я.П.).

- То есть теракты – это просто форма протеста?

- Это форма протеста. Там, в Москве это вылилось в митинг, чтобы поддержать призыв Навального.

- Если бы в Грозном было возможно выйти с протестом на улицу, это помогло бы?

- Какая-то форма самовыражения должна быть. В России обычно все копится-копится и однажды выплескивается. Если бы у них была какая-то законная платформа для выражения собственного мнения, этого экстремизма было бы меньше.

Нас миллион, чеченцы живут по всему миру. Часть живущих за рубежом молодых людей принимают тамошнюю культуру, а часть не принимает. Радикальные духовники работают с ними, молодежь попадает под их влияние. Нужно сказать, что это происходит с лучшими из нашей молодежи : речь идет об очень смелых, очень благородных людях. Они уверены в правильности своих взглядов и их невозможно переубедить. Ничего не помогает.

У меня есть молодой родственник, – хорошо образован, знает языки - которого я мало-помалу смог вернуть назад с этого пути. Он хорошо знает культуру Европы. Он начал сильно радикализовываться. У меня ушел год-полтора, чтобы вытащить его оттуда.

- Как вы поняли, что он радикализовался?

- Он начал говорить о Сирии, о войне. Что там преступный режим и правитель, который убивает людей. Я ответил ему, мол, да, плохо, да, убивает людей, да, тиран и диктатор. Но единственный ли он диктатор в мире? Мало ли у нас диктаторов, которые убивают свой народ? Арабы считают диктаторов своими, они никогда не были свободным народом. Он мне ответил, что так не должно быть, это нужно изменить. Я объяснил ему: куда ты клонишь, посмотри, где Сирия, а где ты. Они тебе ни братья, ни родственники. Он говорит, что все мы единые мусульмане. Но в итоге я победил.

- Как?

- Я начал ему рассказывать, что ненависть к другим народам и другим вероисповеданиям не является частью нашего национального идентитета. У нас нет ненависти к русским на бытовом уровне, хотя с 19 века и по сегодняшний день мы постоянно воюем. На ненависти к другому народу нельзя построить фундамент для своей нации. А они строят свою идеологию именно на ненависти, что является тупиком. И как-то так я его убедил.

- Правильно ли я понял, что все те молодые люди, которые участвовали в последних терактах в Чечне, радикализовались в Интернете, где им просто сказали, что они должны организовать?

- Именно так. Это были образованные молодые люди, студенты. Некоторые из тех, кто организовал теракт в декабре, закончили Саратовскую медицинскую академию, которая у нас считается престижнейшим вузом. По сути они пошли на самоубийство. Я пытаюсь их понять, поскольку у молодых всегда обострено чувство справедливости.

- Как же тогда бороться с этими терактами, поскольку ликвидировать несправедливость в одной части несправедливой России очень сложно, по сути невозможно?

- В одной отдельной республике счастья не построишь. Там (в другой России – Я.П.) они идут на митинги, здесь – в ИГИЛ. Вот и вся разница. Там они становятся скинхедами, тут - сторонниками ИГИЛ. Большая часть присоединившихся к ИГИЛ чеченцев пришли из европейской диаспоры, поскольку там идеология сильнее.

- Почему здесь влияние идеологии меньше?

- Здесь сильнее с этим борются, поскольку в авторитарном режиме обычно не потерпят двух конкурирующих авторитарных идей, а за рубежом больше свободы слова. Посмотрите, как много богословов удобно чувствуют себя в Лондоне.

- Какие выводы сделали в Чечне после этих терактов?

- Взяли направление на закручивание гаек. Через религиозную пропаганду.

- Уничтожение домов родственников участников терактов, выселение из домов, вообще изгнание из Чечни помогает в предотвращении терактов?

- Это только злит людей. Израиль использует это против палестинцев, но там все-таки другая ситуация и другая территория. У них это вопрос выживания. У нас эта тактика не работает, лишь усиливает ненависть.

- Что вы как мусульманин думаете, какой будет борьба с ИГИЛ в будущем?

- ИГИЛ трансформируется, просто изменит ритм и группы. С Абу Бакр аль-Багдади (лидер ИГИЛ,  о смерти которого в прошлом месяце ходили слухи – Я.П.) или без него, разницы нет.

Сама идея имеет очень сильную основу. ИГИЛ можно уничтожить, но идея останется жить. Очень показательно, что в их рядах воевали молодые люди со всего мира. Они боролись за идею, многих, конечно, обманули, но они, несмотря на это, убеждены, что правы.

Молодые немцы, чьи предки 300 лет были протестантами, вдруг стали неофитами, отрастили бороды и пошли воевать за ислам. Эта война будет длиться еще долго, поскольку идея построить правильное общество, основанное на религии, никуда не денется. Эта идея всегда была сильна в мире. Вспомните Реконкисту, когда 400 испанцев пошли и захватили континент (речь идет о Латинской Америке в 16 веке – Я.П.), на котором жили 30 миллионов человек. У них была сильная религиозная идея.

Происходящее в Сирии - лишь мотив для идеи в этом регионе. Это могло произойти и в другом месте: в Сомали, Египте или в Пакистане. Этим людям нужно дать какую-то возможность, поскольку иначе все это рискует превратиться в бесконечную борьбу.

Крупнейшие теракты в Чечне за последний год

8 октября 2016 года

А районе Гудермеса напали на полицейских. В перестрелке погибли восемь нападавших, четверо полицейских получили ранения.

18 декабря 2016 года

Теракт в Грозном. В нескольких частях города произошли нападения на полицейских и в перестрелках погибли семеро нападавших и четверо полицейских. Есть подозрение, что часть террористов убили после задержания.

11 января 2017 года

Перестрелка в селенье Цоцы-Юрт, в результате которой погибли четверо, предположительно, присягнувших на верность ИГИЛ молодых людей и двое полицейских. Позже 21 молодой человек был задержан.

30 января 2017 года

Нападение в город Шали, в результате которого погибли трое нападавших и двое полицейских. Два местных жителя получили ранения.

24 марта 2017 года

Нападение на часть Национальной гвардии на Севере Чечни. Погибли шестеро солдат (трое ранены) и шестеро террористов. Двум нападавшим удалось сбежать. По некоторым данным, нападавшие не могли погибнуть в бою, из задержали и после этого расстреляли.

Источник: российские СМИ