Марика Хейккинен, одна воспитывающая двоих сыновей, живет в деревеньке Хюрюнсальми на севере Финляндии. На ее долю выпало немало испытаний, но она не жалуется на судьбу, обрела душевный покой и уже полюбила здешние места.
Путь Марики Хейккинен к душевному покою
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Хюрюнсальми расположено в губернии Оулу в Северной Финляндии, места здесь довольно глухие, в окрестностях деревни бродят северные олени. Это самый южный в стране регион, где разводят северных оленей. В деревне пара продовольственных магазинов, автозаправка и типичное для Финляндии общепитовское заведение, в котором нам подают poronkäristys –– тонко нарезанные кусочки оленины с картофельным пюре и брусничным вареньем.
Днем здесь еще стоит вполне летняя погода, пригревает солнце, но ночью температура опускается до пяти градусов. Удивительно, но ночи здесь такие же светлые, как у нас в июне.
Живут здесь небогато. Машины, припаркованные у магазина, ничуть не лучше тех, что можно увидеть в каком-нибудь поселке в Южной Эстонии. Марика Хейккинен снимает двухкомнатную квартиру в небольшом рядом доме.
Эстонский язык она уже порядком подзабыла, так как приехала в Финляндию из Таллинна еще в 1987 году. Ее дети никогда не бывали в Эстонии, да и она сама в последний раз ездила на родину в 2001 году на похороны матери. Из Хюрюнсальми до Эстонии долгий путь, ведь только до Хельсинки более 600 километров, да и на родине у Марики почти не осталось никого из близких.
Мы слышали, что у вас пятеро детей, не считая кошек и собаки.
В первом браке у меня родилось трое детей, но они уже взрослые... Я не знаю, получится ли у меня говорить... (Осторожно подбирает эстонские слова и вперемежку с финскими продолжает рассказ.)
С будущим мужем познакомилась в Таллинне, вскоре мы поженились, мне было всего 20 лет. Этот было как раз горбачевское время, все друзья и знакомые говорили, что разрешение на выезд в Финляндию придется ждать лет шесть-семь.
Мне совсем не хотелось уезжать. Я надеялась, что мы еще поживем с мужем в Эстонии, а там посмотрим. Но уже через два месяца после свадьбы пришло письмо, извещавшее, что я должна уехать в Финляндию, в нем даже срок был указан.
Оказавшись в Хюрюнсальми, я испытала настоящий шок! Стояла зима, была полярная ночь и страшно холодно. Светло было лишь пару часов в день, и если слишком долго спать, то можно было проспать светлое время. Весна все не наступала и не наступала. В мае еще лежал снег. Если весна холодная, то снег может пролежать и до Иванова дня.
Я долго не могла привыкнуть к здешней жизни, мне здесь не нравилось. С первым мужем мы прожили 12 лет, а потом развелись. Теперь я понимаю, что причиной развода стал мой шок, от которого страдали все остальные. Позже мой муж умер.
После развода я семь лет жила с одним мужчиной в гражданском браке. Он из тех, для кого выпивка на первом месте. В общем, остались мы с сыновьями втроем. У старших детей жизнь налажена, они редко бывают в деревне.
В Эстонии нередко полагают, что эстонцы, уехавшие в Финляндию, живут замечательно. Как вам здесь живется?
Были времена, когда было тяжело, это в последние годы живется неплохо. Я даже полюбила темные зимы, тем более, что за ними наступает полярное лето, когда ночью светло, как днем.
В трудные времена не думали о том, чтобы вернуться в Эстонию?
Особенно об этом не задумывалась, да и денег на то, чтобы вернуться, не было. Дети были маленькие, занималась ими.
Чем занимаются здесь люди зимой? В тишине коротают долгие вечера?
Да, пожалуй. Когда зимой возвращаешься с работы, то стоит такая темень, что нет сил чем-то заниматься. Но мне уже это нравится. Не приходится думать, например, о том, что утром надеть. Все равно никто тебя не видит! И никто не узнает!
Живут ли в вашей деревне еще эстонцы?
За церковью живет одна эстонская семья. Жена — врач. Мы, конечно, общаемся, но они живут довольно далеко от моего дома. Их сын дружит с одним их моих мальчиков. Поначалу мы разговаривали по-эстонски, а сейчас на смеси эстонского с финским, они тоже понемногу отвыкают от эстонского языка.
Вы еще помните о своих эстонских корнях?
Сыновья понимают эстонскую речь и немного говорят. Но специально я их не учу эстонскому языку, насмотрелась на живущих здесь эстонских детей, которых заставляют говорить и по-эстонски, и по-русски, и по-фински, в результате они толком ни одного языка не знают. Я решила, что у моих детей должен быть один родной язык.
В Эстонии у вас есть друзья?
Пожалуй, нет. Родители умерли, с сестрой иногда перезваниваемся, но она, если и приезжает, то в Южную Финляндию, до нас не добирается.
Так что эстонцы к вам в гости не ездят?
Сестра приезжала, кажется в 2006 году. Сама я в последний раз ездила в Эстонию в 2001 году, когда маму парализовало. Решила, что обязательно повидаюсь с ней, чего бы мне это не стоило.
На моего гражданского мужа надежды не было, он пил, так что пришлось обращаться к социальным работникам, чтобы за детьми присмотрели. Вскоре после моего возвращения сестра позвонила и сообщила, что мама умерла, так что в последний раз я ездила в Эстонию на похороны.
Но на будущий год хотелось бы съездить в отпуск на родину. Один из старших сыновей, он уже сам папа, тоже мечтает побывать в Эстонии. Да и младшие сыновья интересуются, какая она, Эстония. Так что будущим летом поедем.
В Хюрюнсальми, наверно, туго с работой? Население стареет, молодежь уезжает, потому что работы нет.
Да, для молодых здесь работы нет. Этой весной закрыли среднюю школу, осталась только основная. Моим сыновьям придется учиться в средней школе в городе Каяани, это в 70 километрах от Хюрюнсальми. Жизнь здесь вымирает. Закрыли почту, остался небольшой прилавок в магазине. Думаю, что здесь самые большие работодатели — дома престарелых.
Промышленности никакой не осталось.
Как выглядит ваш рабочий день?
Я ухаживаю на дому за сорокалетним инвалидом, который страдает редким заболеванием — атрофией мышц. Когда в 2008 году я стала помогать этому человеку, то в основном готовила и убирала. Сегодня приходится помогать во всем, он нуждается в помощи и по вечерам, за ним ухаживает еще один человек. (Да, вы правильно поняли, за одним человеком ухаживают двое. — Н.Н.)
Кое-кто в Эстонии по-прежнему считает, что в Финляндии хорошо оплачивается любая работа. А на самом деле?
(Смеется). Мой доход невелик, и живется мне не очень сладко. В среднем я получаю тысячу евро в месяц, иногда больше, иногда меньше. За электричество плачу около 200 евро в месяц, вот квартплата небольшая — 300 евро. (Попробуйте где-нибудь в Сетумаа, в Обинице снять двухкомнатную квартиру за 300 евро. — Н.Н.)
Мой бывший муж завещал эту квартиру моим детям, я арендую ее у них. Когда получаю меньше, чем рассчитывала, прошу у детей отсрочку.
Мы снимали сначала большую квартиру, но и аренда была больше. Сейчас мы можем себе позволить кое-что.
Так что же хорошего, если от тысячи останется половина?
Да, но я получаю еще пособия — 300 евро на двоих детей, и поскольку их отец не платит алименты, то вместо него их платит государство, это 280 евро.
Вы, наверное, любите животных. А где сейчас северные олени? (Немного погодя фотограф увидел-таки в лесу двух оленей, которые не боялись автомобиля, а вот человека испугались.)
Разве когда вы ехали сюда, вы не видели оленей? Вчера как раз гуляли у почтового ящика. Они здесь свободно себя чувствуют. Подзывать их нет смысла, не подойдут, а случайно натолкнуться можно. И в окна они частенько заглядывают.