/nginx/o/2018/12/13/11653971t1he167.jpg)
Прокуратура уволила окружного прокурора с большим стажем, который в ходе согласительных производств постоянно требовал для преступников слишком мягких наказаний. Издание Postimees решило не называть имя этого человека, поскольку напрямую он не нарушал правил: государственный обвинитель действовал в допустимых рамках и больше не связан с государственной службой.
Скажем так: с восхищением на него смотрели даже некоторые коллеги. В прокуратуре его считали профессионалом, за плечами этого человека был многолетний опыт. Новость о том, что дорогой коллега уходит со службы против своей воли, стало для многих сюрпризом. И неудивительно: ранее ни одного прокурора не увольняли таким образом.
Однако знаки, указывающие на то, что что-то идет не так, все-таки были давно. Много лет подряд этого окружного прокурора пристраивали из одного отдела в другой, и выходило, что к нему в производство попадали все более легкие и менее значимые случаи. Сотрудничества с полицией не было. Между главами отделов и следователями возникали ссоры и недопонимания. Следователи не понимали его, а он - их.
Поскольку одни и те же проблемы возникли в каждом из отделов, орган надзора Государственной прокуратуры стал присматривать за прокурором.
Опасения увеличились тогда, когда в Государственной прокуратуре заметили, что в последние годы прокурор не проводил достаточно времени в доме правосудия. Например, в течение года у него не было ни одного состязательного производства: как правило, ему удавалось заключать с преступниками соглашение.
С одной стороны, в этом нет ничего плохого, но когда надзорный орган прокуратуры обратил внимание на дела, которые он вел, стало ясно, что прокурор требовал для преступников таких наказаний, которые им было легче понести.
Пенитенциарный кодекс дает прокурору много свободы. Например, за повторные кражи и взломы можно назначить наказание до пяти лет тюрьмы. Наш же герой просил для подсудимых, для которых преступления являются профессией, лишения свободы сроком на несколько месяцев. По оценке прокуратуры, учитывая практику наказаний, для рецидивистов подобных мер явно мало. При этом речь не шла о единичных случаях, подобных согласительных производств становилось все больше, что не могли не заметить в надзорном органе прокуратуры.
Почему он так делал? Остается лишь предполагать. Может быть, таким образом он уменьшал свою рабочую нагрузку. В прокуратуре удивляются, как в Харьюском уездном суде такие соглашения постоянно утверждались. Пресс-секретарь суда Вийвика Сиплане ответила, что, безусловно, суд необоснованно не согласится с требованием прокурора. «Конечно, суд не является продолжением руки прокуратуры или штампом», - отметила она.
Судья Мерле Партс добавила, что слишком мягкое наказание как раз является одной из причин, по которой суд не утверждает соглашение. Поэтому, по ее словам, при принятии решения судьи всегда взвешивают рациональность наказания.
Открытым остается вопрос: почему надзорному органу наказания, которые прокурор требовал для преступников, казались слишком мягкими, а судьям - нет.
Прокуратура отмечает, что обвинения относятся к последним трем-четырем годам работы прокурора, а не ко всей его 25-летней карьере. Прошлой осенью генпрокурор Лавли Перлинг подписала указ об освобождении этого человека от должности прокурора.
Прокуратуре было довольно сложно обосновать причину увольнения. Особенно с правовой точки зрения: прокурор будто бы не сделал ничего незаконного: требования, предъявляемые к прокурорам, имеют очень общие формулировки.
Впавшему в немилость прокурору было предложено продолжить работу в качестве помощника прокурора, но он не согласился. Неудивительно, что он обратился в суд, назвав свое увольнение противозаконным.
Прокуратура в каком-то смысле была даже рада, что дело дошло до суда: ранее ведомство не сталкивалось с подобными ситуациями и не знало, как правильно себя в них вести. В суде выяснилось, что к работе прокурора были и другие претензии. А именно: он неправильно оформлял ходатайства об аресте. Также он безосновательно запрещал следователям проводить оперативные мероприятия в отношении подозреваемых или иной раз проводил расследования в странном порядке.
В конце ноября этого года Таллиннский окружной суд постановил, что увольнение все-таки было противозаконным, и обязал прокуратуру выплатить бывшему сотруднику компенсацию в размере трех зарплат. Суд объяснил, что хотя из обвинений и можно заключить, что человек не делал свою работу добросовестно, нельзя доказать, что он не был в ней компетентен, как сказано в указе. Проще говоря: прокуратура неправильно сформулировала причину увольнения.
Бывший прокурор не захотел комментировать эту ситуацию: «Столько воды утекло, я стараюсь жить дальше».