Финский евродепутат: удар коронакризиса по экономике еще впереди

Стирпа Пиетикяйнен говорит правду о предстоящем кризисе так же, как ее врач сказал ей когда-то о раке груди. Фото: Euroopa Parlament

Фонд перезапуска – часть попыток спасти Европу от экономического кризиса, который может оказаться столь же сильным, как тот, который многих поверг в нищету после крушения Советского Союза, говорит в интервью Postimees евродепутат от Объединенной партии Финляндии Сирпа Пиетикяйнен.

- У вас экономическое образование. Осмелитесь ли вы предположить, какую долю экономического влияния коронакризиса мы уже увидели на данный момент?

- Примерно один процент.

Если сравнивать с финансовым кризисом, сейчас положение несколько напоминает ту ситуацию, когда Lehman Brothers рухнул в США, и там стали рушиться все остальные банки. Это оказало влияние на Соединенные Штаты, на рынок акций. Однако люди (в Европе) по-прежнему вели себя обычно: летали, покупали, ели и смеялись.

Иногда я сравниваю это положение с бомбой, разорвавшейся в стратосфере: вспышку видно, но пройдет время, прежде чем ее воздействие достигнет Земли. Это не означает, что оно тебя не затронет. Если мы вспомним все остальные кризисы, всегда было одно и то же: сначала спусковой механизм, а потом уходит несколько месяцев, прежде чем ты почувствуешь это на своей шкуре.

Мы видели фазу здравоохранения – карантины и ограничения – но не экономическую сторону, за исключением некоторых людей, например, собственников фирмы, чей ресторан закрылся, или предпринимателей в сфере туризма. В общем плане кризис еще где-то там наверху.

Это оправдывает и так называемый фонд перезапуска ЕС, поскольку экономический удар коронакризиса будет намного сильнее, чем от финансового. Если придет вторая и, возможно, третья волна коронавируса, кризис будет такого же масштаба, как Великая депрессия 1920-х годов.

Уже по нынешним оценкам, наш ВВП упадет на 8-12%. Большее экономическое влияние мы увидим в следующем году и, возможно, даже не худшую его часть.

Люди начнут его замечать, когда они начнут терять рабочие места, когда начнут возникать проблемы у мелких предпринимателей, когда народ почувствует влияние сокращений публичного сектора, когда начнутся трудные обсуждения предлагаемых государством компенсаций и услуг. Это все еще впереди. Мы пытаемся защитить общество от большого шока. Когда я говорю о большом шоке, я думаю, что вы в Эстонии очень хорошо это понимаете. Это случилось после развала Советского Союза, когда, например, и в удаленных районах России, например, в Карелии, люди были вынуждены, в принципе, жить натуральным хозяйством, учителям платили молоком и дровами, и пытались прожить, выращивая овощи в горшках.

Этот удар обрушился на многие страны Восточной Европы, которые были вынуждены переформатировать свою экономику. Теперь мы пытаемся избежать такого удара.

Сейчас удар оказался бы еще сильнее, поскольку стандарт жизни выше. Если бы сейчас в Эстонии или Финляндии произошло что-то, что означало бы исчезновение четверти экономики, мы увидели бы драматические последствия: безработицу, очереди за продуктами и все такое.

Спасательный фонд ЕС не позволит избежать удара, он лишь смягчит его – так, чтобы его влияние было примерно в том же объеме или, если нам очень повезет, даже меньше того, что произошло после финансового кризиса.

- Если взглянуть на то, что происходит за рубежом, в том числе в Соединенных Штатах, достаточно ли ЕС силен, чтобы устоять, когда весь мир катится вниз?

- Точно нет. Азия и США окажутся в большой беде. Влияние этого глобально. Если мы подумаем, что ВВП ЕС составляет около 16% от мирового, а население – менее 10%, то мы должны серьезно потрудиться, чтобы спастись по сравнению со всей мировой экономикой.

Однако я советовала бы взглянуть на вещи и с другой стороны: если мы в ЕС ничего не предпримем, то подумайте, насколько мы мало в Эстонии или Финляндии против мировой экономики. ЕС не идеален и не сможет разрешить этот кризис в одиночку, глобальное влияние он ощутит в любом случае, но если мы что-то предпримем сообща, нам будет все-таки лучше.

Если Италия, Испания, Франция – южные страны – серьезно пострадают, это повлияет на весь ЕС. Это, в свою очередь, очень плохо повлияет на Германию и если Германия пойдет на дно, это окажет еще большее влияние на экономику ЕС, которая упадет еще ниже, и влияние на мировую экономику увеличится в два или три раза.

Маленькие страны, которые по сути больше зависят от мировой экономики, ЕС и экспорта – как Эстония и Финляндия – пострадали бы еще больше. Т.е. очень в наших интересах попытаться спасти ситуацию.

Сирпа Пиетикяйнен

Родилась 19 апреля 1959 года

Имеет магистерскую степень по управлению бизнесом Университета Аальто.

Начала политическую карьеру в горсобрании Хямеэнлинна, в 1991-1995 годах был министром окружающей среды Финляндии и до 2003 года – членом финского парламента.

С 2008 года евродепутат Объединенной партии Финляндии (входит в ту же фракцию Европейской народной партии, объединяющую правоцентристов, что и эстонское «Отечество»).

В Европарламенте входит в комиссию по экономике и финансам, а также комиссию по правам женщин и гендерному равноправию.

- Если вы посмотрите, что делает сейчас ЕС для спасения ситуации, вы бы изменили там что-нибудь?

- То, что сейчас делает ЕС, - лучшее, что можно сделать.

Оглядываясь назад, стоит вспомнить, как повлиял финансовый кризис, когда у нас еще не было механизма стабильности, а у Европейского центробанка тех средств и мандата, которые у него есть сейчас, и мы были вынуждены заниматься всевозможными деталями. Когда у кризиса было несколько этапов: финансовый кризис, греческий кризис, португальский кризис и т.д. Верховный совет заседал долгими ночами, придумывая, что делать.

Теперь, когда у нас есть механизм стабильности и есть эти средства, нынешние несчастные обстоятельства показывают, что структуры, построенные во время финансового кризиса, были правильными. Если бы мы тогда разрушили евро и ЕС, сейчас было бы хуже.

Тогда было сильное противостояние, но эти структуры были созданы и теперь работают: от Европейского центробанка (после того как разразился коронакризис) поступила очень быстрая реакция, на потребности банковского сектора отвечали очень быстро, реакция TERA (орган экстренного финансирования поддержки трудовой занятости, созданный Еврокомиссией) была очень быстрой, из фондов единства быстро были получены деньги. Я бы дала этому из десяти возможных баллов в этом несовершенном мире почти совершенную десятку.

Но теперь мы у фонда спасения: если бы мы жили в идеальном мире, нам не понадобились бы обсуждения для отдельного фонда спасения, поскольку это не первый кризис и точно не последний. Только на время моей политической карьеры пришлись развал СССР, расширение ЕС на восточноевропейские страны, которому я была рада, но которое потребовало дополнительных ресурсов, финансовый кризис и теперь коронакризис. Посмотрим, каким будет следующий кризис.

У нас должен быть постоянный механизм для финансирования таких экстренных кризисов. У нас мог бы быть Европейский валютный фонд (ЕВФ). У него были бы свои ресурсы, возможность кредитования, право выдвигать условия для структурных реформ и инвестиций.

Если бы у нас был ЕВФ, нам не пришлось бы спорить о тех вещах, о которых мы сейчас спорим. ЕВФ мог бы выдвигать странам-членам условия, он мог бы добавлять ресурсов в бюджет ЕС и т.п.

Я также поддерживаю больший бюджет ЕС. Сейчас у нас, в принципе, мопед, на котором надо транспортировать целый класс детей. Такое сравнение очень важно, поскольку народ должен об этом думать.

Я не знаю, как выглядит нынешняя дискуссия в Эстонии, однако минимум в Финляндии идет речь, что нет, мы не хотим фонда спасения, не дадим пособий «этим итальянцам», поскольку мы занимаемся своими проблемами. Это не правда, поскольку – как я уже сказала – если европейская экономика рухнет, мы, финны окажемся в числе наиболее пострадавших. Мы в одиночку не выживем. И думая так, мы должны понимать, что сэкономили бы время и силы всех, если бы у нас вместо мопеда был автобус. Поэтому у ЕС должен быть больший бюджет, больше компетенций и ЕВФ.

Я планирую прожить довольно долго, поэтому думаю, что за свою жизнь увижу еще два или три кризиса. И я действительно очень надеюсь, что мне не придется еще проходит через те же дискуссии, где мы возьмем денег и почему итальянцы не могут справиться самостоятельно.

- Ваши прогнозы довольно мрачны.

- По-моему, они не мрачные. Это как если бы у вас был рак груди в начальной стадии. Вам понравился бы врач, который сказал бы, что ничего страшного, вам не надо ничего делать, идите домой и примите аспирин. А когда опухоль достигнет стадии, на которой уже ничего нельзя сделать, вы бы просто сказали, что очень жаль. Или же вы ценили бы врача, который дает вам ответ, который вам не нравится? У меня самой был рак груди. Он поддался лечению и был излечен уже довольно давно. Мой врач сказал мне, что надо ложиться на операцию, и я спросила, нельзя ли ее отложить на пару недель, потому что у меня много работы. Ты оценишь – особенно задним числом – когда врач говорит, что ты должна ставить операцию приоритетом, а не тянуть еще три недели.

Естественно, мне не понравилось, что пришлось отложить все свои рабочие дела. Но когда ты воспринимаешь вещи серьезно, ты прислушиваешься к советам и следуешь им.

По-моему, моя оценка не мрачна. Как мой врач не сказал мне, так и я не скажу, что это катастрофа, вы умрете и как ужасно, что это произошло. Хорошо, мы не можем ничего поделать с коронавирусом, но мы можем сделать все, что от нас зависит, чтобы улучшить положение.

Все не так страшно. Общество не рухнет, ЕС не рухнет, евро не рухнет, пособия людей никуда не исчезнут, если ЕС будет действовать сообща и сделает одно, второе и третье. Но если застрять из-за обсуждения деталей, может случиться катастрофа.