Лайма Вайкуле — женщина, которая верит в судьбу

Лайма Вайкуле в своем доме: можно и расслабиться. Фото: Taйро Луттер/Õhtuleht, частный архив

Певица. В воскресенье в Таллинне после 10-летнего перерыва выступит латышская суперзвезда Лайма Вайкуле, в   гостях у которой в Юрмале побывал Postimees.

Врайоне Булдури в Юрмале, самом известном курорте Латвии, царят безупречный порядок и умиротворяющая тишина.

Проспект Булдуру, по которому нам пришлось прошагать пару километров, самая близкая к морю улица, от которого его отделяет узкая полоса пляжа и высоченных сосен. Воздух влажный и жаркий, как в тропиках, пахнет недавним дождем.

Дом Лаймы Вайкуле уже издалека бросается в глаза, сразу чувствуется безупречный вкус хозяев. От бесцеремонных взглядов двор защищает живая изгородь, а на входе любопытствующие неизбежно попадут в поле обзора видеокамеры.

Звоним, в дверях появляется пожилая, с очень добрым лицом русская женщина и любезно приглашает нас вой­ти. Бесшумно, наверное, из-за мягких домашних тапочек, появляется хозяйка дома Лайма Вайкуле (58). На ней желтая футболка и нейлоновые спортивные брюки.

«Ой, твои любимые!» — ахает пожилая женщина и Лайма передает ей подаренные РМ лилии, чтобы она поставила их в вазу. Тут же появляется французский бульдог Буч (производное от латышского слова buča — поцелуй. — Ред.), который явно рад приходу гостей.

«Не разувайтесь», — говорит Лайма, хотя от мокрой из-за дождя обуви на светлом полу уже красуется несколько грязных следов. Разумеется, обувь отправляется в шкаф, а РМ достаются такие же тапочки, как и у хозяйки, а через несколько минут оставленные на полу следы исчезают, как будто их и не было вовсе.

«Может, хотите что-то перекусить? Кофе, чай, вода? С газом или без?» — предлагает Лайма и вносит в изысканно оформленную гостиную с открытой кухней два ярко-оранжевых пластиковых стула, ставит на стол бутылку минералки Evian и дизайнерский поднос с орехами и курагой.

Сама, с невероятной легкостью подвернув под себя ноги, пьет чай и, улыбаясь, предупреждает, чтобы я не обращал внимание на резво бегающего вокруг нас и радостно махающего хвостом бульдога.

Мы сидим в том конце комнаты, где стоит рояль Yamaha и прислоненные к стене гитары, за нашими спинами чувствуется какое-то постоянное движение. Это садовник и прислуга занимаются своими делам. Мама Лаймы прошла и села на террасе, залитой солнцем, выглянувшим после весеннего дождя.

Помните ли вы тот момент, когда осознали, что шестая часть планеты вас знает?

В моей жизни такого момента не было, так как человек должен быть очень молодым и неопытным, чтобы от известности у него закружилась голова.

Я к тому времени уже пользовалась популярностью, выступала в варьете «Юрас Перле» и считала себя очень знаменитой. Я была знакома с самыми прославленными советскими и зарубежными музыкантами, с Аркадием и Константином Райкиными, да и вообще со всеми артистами. И, конечно, с Раймондом Паулсом.

Поэтому широкая известность не вскружила мне голову, я отнеслась к ней вполне спокойно. Просто чувствовала себя очень востребованной, так как телефоны трезвонили без умолку. Приходилось постоянно быть на колесах, сниматься то там, то тут, и не скажу, чтобы меня это очень радовало.

Неужели вам это не нравилось?

Нет. Не будь Ильи Резника, не знаю, как повернулась бы моя жизнь. Именно он заставлял меня делать все это. Кстати, от моего первого и, считаю, лучшего концерта в концертном зале «Россия» у меня и следа не осталось, потому что я сама не разрешила его снимать. Безумие, правда?

Почему вы считаете этот концерт лучшим?

Оглядываясь на пройденный путь, я вижу, что это так, но тогда я об этом не думала, я же не знала, как сложится моя жизнь. Однако я знала женщину-режиссера, которая должна была записывать тот концерт, и считала ее недостаточно профессиональной, так что я отказалась, хотя съемочная группа уже прибыла на место. И это в то время, когда все платили за то, чтобы их хоть как сняли. Было это в 1986-м.

Ваши выступления всегда театрализованы. Какую роль играет здесь то, что вы окончили ГИТИС с дипломом режиссера, и в какой мере вы берете публику, так сказать, голыми руками?

И то, и другое немаловажно. Так как даже входя в роль, ты остаешься собой. В каждом из нас есть хорошее и дурное, грустное и веселое. Ты просто берешь частицу самой себя и предъявляешь ее публике.

Я полагаю, что научиться режиссуре невозможно, это такая профессия, для которой, если ты талантлив, специального образования не нужно. Творческий вуз нужен прежде всего для того, чтобы овладеть известным набором приемов и прочесть литературу, которую ты прежде не читал. Стать образованнее. Это же совсем не то, что учиться на инженера, к примеру.

Моя самая театрализованная концертная программа назвалась «Танго»; в ней были одновременно мудрость и глупость, наивность и жизненный опыт. Такова моя жизнь.

Но в программе было только несколько эпизодов из нее, которые я сама захотела показать публике. Временами я входила в роль, в роль себя самой, но никто другой этого не знал. Когда я беру в репертуар новую песню, я всегда думаю, какая история может стоять за ней. Кстати, теперь я работаю без подтанцовки.

Зачем обычно певцы выступают с танцевальной труппой? Чтобы скрыть свои недостатки! Я решила некоторое время поработать без кордебалета — и обнаружила в этом новизну и интерес. И что удивительно — я меньше усердствую, а публике нравится больше.

Вообще-то, это не совсем справедливо, ведь раньше я не только пела, но и танцевала наравне с танцовщицами.

Выходит, контакт с публикой стал крепче?

Конечно. Теперь зрители больше узнают обо мне. Они хотят, чтобы театра было поменьше.

А вы в своей жизни хотите того же?

В моей жизни театра всегда было мало. Можно сказать, вообще не было. Я по созвездию Овен, это первый знак гороскопа, и мне кажется, самый несчастливый, так как он не может в жизни играть. Правда, взрослый Овен уже спокойнее.

Kак выглядит ваш день, когда вы дома?

Утром я встаю рано, чтобы прогуляться с Бучем вдоль моря. После прогулки завтракаю, затем мы с садовником идем в теплицу, ухаживаем за цветами и прикидываем, куда их пересадить, когда закончатся ночные холода. А затем встречи с разными людьми.

Ваш дом выглядит очень сов­ременным и уютным.

Я в нем живу уже 11 лет, и когда строила дом, выбрала такой стиль, который всегда будет казаться современным. При надобности кое-что меняю. У меня даже диваны белые, сейчас пришлось их накрыть чехлами, из-за Буча, чтобы он мог залезать, куда хочет, и не приходилось бы ему что-то запрещать. Ему дозволено все.

Раньше у меня было три собаки, и я точно так же все им разрешала. Все они умерли. Раньше я думала, что они — три радости в моей жизни. Но когда они умирали, это было три ужасных горя.

По сравнению с человеком собаки вообще живут мало, а мой самый большой любимец прожил всего-то восемь лет и девять месяцев и умер прямо во время прогулки, на берегу. У его дочери была падучая, но она все-таки прожила девять лет.

Вы говорили, что собаки для вас словно дети.

Они совершенно равны с другими членами семьи. Не понимаю людей, которые к животным относятся как к животным, а к человеку — как к высшему существу. Даже крохотный муравей избегает вас, стремится от вас ускольз­нуть, потому что никто не хочет умирать. Когда приятели приглашают моего спутника жизни Андрея на рыбалку, я никогда не еду с ними, потому что рыба тоже хочет жить.

Поэтому вы стали защитницей животных и вегетарианкой?

Это получилось само собой. Я ничего не запрещала себе, просто мне хорошо, когда я не ем мяса, мне его не хочется. Я бы не называла себя вегетарианкой, я могу есть мясо, но не хочу.
Я не могу, как другие, ломать ветки, рвать цветы. Не могу видеть, как пилят деревья.

Может быть, вам лучше было принести цветы в горшке?

Ну если цветы уже срезаны, что тут поделать? Но сама я не могу рвать цветы. Когда после концерта мне дарят цветы, я очень благодарна, так как люди ради меня тратили время и деньги, да еще на цветы потратились. Думали обо мне, это так трогательно. В такие минуты я готова расплакаться.

Сейчас чтобы пробиться на сцену, нужны иные качества, чем в советское время?

Тогда на первом месте была идеология, на втором — талант, на третьем — связи и отношения. Сегодня на первом месте деньги, внешность и…

Опять-таки отношения?

Какое там! Есть деньги — будут и отношения. Если вы сегодня придете к какому-нибудь главному продюсеру, он и пальцем не пошевелит, если у вас нет денег. Сегодня чтобы пробиться на эстраду, талант вообще не нужен. Главное, чтобы песня была привязчивой. Раньше, по крайней мере, определенную роль играли музыка и поэзия.

Вы сожалеете об этом?

Mне все равно. Я не жалею, что время переменилось, и мне не хочется повернуть его вспять. Никогда не хотелось. Нет большего счастья, чем свобода. Гляжу я на нынешних молодых и думаю, как они счастливы. Если бы я в свое время могла столько путешествовать, учиться, знать столько языков… Они сами не понимают своего счастья.

Сделать карьеру в США в 1990-е годы вам помешали языковые проблемы?

Не только. Я сама прервала эту карьеру. И не потому, что она мне не удалась. Она так удалась, что американцы могли бы позавидовать!

Mоя бэк-певица выступала в этом качестве с семьей Джексон, с Натали Коул, со многими известными певцами — и она мне завидовала. Потому что у меня был контракт с американцами. Когда несколько лет спустя я встретилась в Москве в представителями Universal, они говорили: «Лайма, все мы помним вас».

Нигде — ни раньше, ни позже — ко мне так хорошо не относились. У меня были все нужные документы, чтобы остаться в Америке. К сожалению, время оказалось для меня нехорошим. Слишком многое тогда со мной происходило.

Вы имеете в виду болезнь? (В 90-е годы у Лаймы обнаружили рак. — Ред.)

Да. И для меня главным были мои близкие, родня, я хотелa быть с ними, а не делать карьеру. Даже тогда, когда владелец фирмы грамзаписи предложил мне в продюсеры своего сына. Вы понимаете, что это значит? Передо мной открылись бы все двери, но я сама не захотела.

Aнне Вески однажды сказала, что для того, чтобы попасть на центральные российские телеканалы, нужно принадлежать к определенной тусовке. Это так?

Безусловно. Это как замкнутый круг. Чтобы кому-то понравиться, надо быть красивой, надо, чтобы глаза сияли. Но чтобы глаза сияли, требуется стимул. А нет стимула — нет и сияющих глаз.
И получается, что вы в замк­нутом круге. Чтобы тебя показали на одном из каналов, надо произвести там очень хорошее впечатление, тогда и другой канал тобой заинтересуется. Надо только быть на виду, иначе тебя скоро забудут.

Связи и отношения что-то значат?

Значат, если ты известна. А известности добиваются иными способами. Есть же Интернет. Через него любой может стать известным. Я вот собираюсь больше времени уделять Интернету. Совершенно целенаправленно. Тем более, что телевизор я практически не смот­рю и полагаю, что молодые смотрят его еще меньше.

На российских телеканалах часто говорят, что в шоу-бизнесе нет друзей.
Точно так же можно утверждать, что все латыши холодные и расчетливые. Не надо обобщать. Я знаю в шоу-бизнесе многих, кто общается между собой. На светских раутах бывают многие артисты из моего круга, а также Алла Пугачева и, естественно, Максим Галкин, Александр Буйнов, всегда улыбчивый Николай Басков, певица Жасмин…

Это и есть тусовка?

Oна самая. Все одни и те же лица. Но мы между собой не ссоримся, у нас все хорошо.

Вы приглашаете их в гости?

Конечно. Например, в одном музыкальном видео, которое вот тут и снимали, участвовали Григорий Лепс, Филипп Киркоров, Коля Баскин, Алла с Галкиным, Владимир Пресняков, Леонид Агутин, Валерий Меладзе.

Я их пригласила — и все пришли. А ведь могли и не приходить: ведь им надо было оставить все свои дела, при­ехать, загримироваться. На это не идут, если нет хороших отношений.

Каким образом можно нарушить такие отношения?

Tак же, как любые другие отношения. Если вы ведете себя неправильно, говорите за спиной друзей о них лишнее…

Прощают легко?

Зависит от того, как попросить прощения. Бывает, что прощают очень серьезные проступки.

Kто пустил года два назад о вас сплетню, будто вы беременны? Не Борис ли Моисеев?

(Смеется.) O, это была совершенная чушь, и виной тут стечение обстоятельств, никто не делал это нарочно.

Это было во время конкурса «Новая волна», я только что бросила курить и слегка пополнела. Идем мы с Борей по коридору, кругом журналис­ты, артисты, и Боря говорит: «Толстушечка ты моя», а я сказала, что тошнит.

Он спрашивает, что со мной, я отвечаю, что залетела. Боря подходит к одному из журналистов и отпускает свойственную ему шутку «Никому не говорите, но Лайма залетела!» Вот и все. Вы же понимаете, что тут пошло! Больше я ничего никому не говорила, только «оставьте меня в покое!»

Kак вы относитесь к телепередаче о крестинах ребенка Киркорова, которая на Первом канале заняла целый час эфирного времени?

Об этом лучше спросить у Первого канала. (Смеется.) Если Первый канал счел нужным целый час показывать это, значит, его зрителей это интересует. И выходит, что он поступил правильно.

Вы как-то хотели усыновить ребенка, но ваш крестный, священник, не одобрил — и вы отказались от своего намерения. Почему вы его послушались?

Он не дал своего благословения. Не знаю, почему. Это как КГБ, которое не объясняет свои решения. На что-то дают благословение, на что-то не дают. Почему он не благословил, надо спрашивать у него, но я ему доверяю. Он воистину святой человек. Его мнение для меня важно.

Вы верите в судьбу?

Aбсолютно. Я сама всю жизнь знала, кем хочу стать, двигалась в том направлении, но судьба уводила меня в другую сторону.

В Эстонии идет переход русских гимназий на эстонский язык обучения. Что вы об этом думаете?
В частных школах обучение может вестись на каком угодно языке, но мне кажется, что русские в Эстонии не имеют проблем с языком, уж скорее — в Латвии, где люди десятилетиями жили, не зная латышского.

Помню, я общалась со многими музыкантами из Эстонии, которые были русскими или татарами, и все они знали эстонский! Мы между собой еще рассуждали: какие же они молодцы.
Человек должен знать язык страны, в которой живет. Так что пора прекратить разговоры на эту тему.

Что вы делаете, чтобы так прекрасно выглядеть? Аэробику Джейн Фонда?

Сейчас редко. В Америке нынче в моде комплекс из бега, езды на велосипеде и ходьбы, плюс аэробика, пилатес, йога. Я как-то сильно переборщила с йогой, так что даже потеряла сознание, пришла в себя только через полчаса — и бросила это дело.

Вы десятилетия уже живете с музыкантом Андреем Латковским. Почему вы не зарегистрируете свои отношения?

Это нужно было сделать раньше, теперь уже смысла нет. Если сыграть сейчас свадьбцу, это будет выглядеть смешно. Нет. Это не по мне.

Есть у вас хобби?

Mое главное хобби — всевозможные диеты. Мне ведь постоянно надо работать над своей внешностью, а это тяжкий труд!

Не надоело?

Пока я на эстраде, я не могу бросить заботиться о своей внешности. (Улыбается.) Из меня вышла бы хорошая невес­та. Ем очень мало, почти ничего, не пью, не курю…

Бросила курить — и это придало мне столько сил! Мне удалось это благодаря таблеткам Zyban. (Показывает баночку, которая в аптеке стоит около 100 долларов.) За пять-шесть месяцев тяга к курению пропадает, а еще есть книга «Простой способ бросить курить».

Когда вы в последний раз были по-настоящему пьяны?

(Смеется.) Никогда. В компании могу выпить бокал — и этого достаточно. К тому времени, когда другие словят кайф, я уже трезвая. С каждого праздника ухожу трезвая.

Подтягивание кожи не делали?

Нет. Делала другое, но не у нас, а в Америке. Есть разные массажи, в том числе с бриллиантами, мне делали косметическое иглоукалывание лица, есть ботокс и разные прочие средства. А главное — стиль жизни.

Ваш концерт в Таллинне называется «Самое важное». Это любовь?

Важно, чтобы у людей не пропадало желание любить, быть любимым, вообще чего-то хотеть. Недавно одна знакомая сказала, что всю жизнь мечтала поехать на Гавайи. Теперь может поехать, но желание пропало. Важно, чтобы сохранялись желания, интерес к окружающему, воля к жизни, движение. Вот это самое важное!

О чем вы жалеетеe?

Только о том, что не стала врачом. Очень хотела стать хирургом. Пластический хирург — о, он всемогущ! Я бы делала людей счастливыми!

В каких случаях вам хотелось быть невидимой?

Всегда, когда я не на эстраде.

Полная версия интервью публикуется
в субботнем приложении Postimees
на эстонском языке — Arter.

Лайма Вайкуле

• Родилась в 1954 году в Цесисе.
• По окончании восьми классов средней школы поступила в
медучилище. Закончила ГИТИС, режиссерское отделение, имеет диплом режиссера театра.
• В 15 лет стала солисткой Рижского оркестра радио и телевидения под руководством Раймонда Паулса. С 1979 года выступала в варьете «Юрас Перле».
• В феврале 1987 года участвовала в авторском вечере Раймонда Паулса в Москве в концертном зале «Россия», после трансляции концерта по ТВ получила широкую известность в СССР.
• Постоянный гость на конкурсе «Новая волна» в Юрмале.