Стальнухин: живущие в Эстонии русскоязычные люди хотят только равного обращения

Михаил Стальнухин. Фото: Stanislav Moshkov / Õhtuleht

За последние месяцы у меня в Нарве прошло не менее тридцати встреч, когда ты сидишь за столом, пьешь чай с тортом, беседуешь с людьми и узнаешь, что их тревожит, на что они обращают внимание. Такие встречи дают возможность понять, что больше всего волнует нарвитян. Узнать, насколько их проблемы отличаются от проб­лем тех людей, что живут, например, в Южной или Западной Эстонии. По сути, от этого и зависит то, что можно и следовало бы обещать тем избирателям, родным языком которых не является эстонский.

Кто вернет наших детей, уехавших за границу? Где эти много раз обещанные рабочие места с достойной зарплатой или возможность для молодых семей приобрести или снять жилье по карману? Эти вопросы задают очень часто. И их можно продолжить: понимает ли государство, что если молодежь не вернется, то откуда через двадцать лет возьмутся деньги на выплату пенсий? Где эта счастливая Эстония, в которой средняя зарплата на уровне тысячи евро? Покажите нам ее. Смогли бы государственные мужи прожить на минимальную зарплату? И этим интересуются довольно часто.

То, что неэстонцы нуждаются в чем-то таком, чего самим эстонцам не нужно, это – миф. Всем людям нужна работа и достойная зарплата. Очень многие обеспокое­ны тем, что их семьи вынуждены жить врозь из-за того, что людям приходится зарабатывать на жизнь в другом городе или в другой стране. Никто не доволен ситуацией в медицине и т.д.

«Как же так? – спрашивают меня. – А все эти проблемы с эстонским гражданством и государственным языком?» Неужели кто-то действительно думает, что спустя 23 года после обретения независимости эти проблемы по-прежнему волнуют большинство людей? Реальность такова, что обладатели т.н. серых паспортов привыкли к своему статусу. В большинстве своем они считают большой глупостью то, что их родина Эстония не желает видеть в них полноценных граждан. При этом они давно уже не делают из этого трагедии.

Если говорить об эстонском языке, то большинство русских Эстонии убеждено, что на самом деле государство не интересует, владеют они эстонским языком или нет. Языковую инспекцию называют языковой инквизицией, которая регулярно доставляет неприятности людям определенных профессий. Хотя, честно говоря, и в этой области страсти поутихли.

Каждый родитель хочет, чтобы его сын или дочь владели эстонским языком (в жизни не встречал людей, которые думали бы иначе). К сожалению, они видят, что государство, располагая столькими возможностями, так и не смогло организовать обу­чение эстонскому языку в школах так, чтобы дети освоили его. Причем именно на уроках эстонского языка, а не на уроках математики или физики. К глупой, но последовательной языковой политике настолько привыкли, что уже не видят в ней большой проб­лемы. Мир велик, и найдется немало стран, в которых законопослушность и профессиональную квалификацию людей ценят выше, чем их филологические способности. Доказательством тому служит хотя бы уже упомянутая миграция.

Повторю: живущие в Эстонии русскоязычные люди хотят только равного обращения. Они хотят иметь такие же права, как эстонцы. На самом деле в настоящий момент имеется только одна требующая решения больная проб­лема – это перевод русской школы на эстонский язык обучения.

Все прочие проблемы у нас общие, и если и встречаются противоречия, то объясняются они скорее эмоциями, вызванными событиями в мире. Если попытаться сравнить, к примеру, противоречия между Партией реформ и Центристской партией с противоречиями, которые наблюдаются между неэстонцами и эстонцами, то мы увидим, что это все равно что сравнивать Вторую мировую войну с дракой между учениками-эстонцами Паунвереской школы и барчуками-немцами (герои книги Оскара Лутса «Весна» – прим. ред.).

Вопрос лишь в том, хочет ли эстонское общество наладить отношения с русской общиной. В настоящий момент для этого нужно пообещать только одно: дать людям, чьим родным языком является русский, право выбирать язык обучения для своих детей. И потребовать от того несчастного, кого мы называем министром образования, чтобы он в первую очередь сосредоточился на повышении качества преподавания эстонского языка.