Наверное, только совсем далекий от политики человек (а где сейчас такого найдешь?) не следит за тем, как развиваются события вокруг фигуры Эдгара Сависаара, которому были предъявлены подозрения в коррупции незадолго до конгресса Центристской партии.
Конгресс этот состоится 29 ноября, а нам он интересен в основном тем, что на нем решится вопрос, кто возглавит партию: то есть останется ли на своем посту Сависаар или его сменит руководитель парламентской фракции Кадри Симсон. И если сменит – как это аукнется русскоговорящим жителям Эстонии, ассоциирующим партию в первую очередь с Железным Эдгаром, и самим центристам, привыкшим, что немалое число голосов за них отдают избиратели-неэстонцы. Об этом и не только мы говорили с вице-спикером Рийгикогу Юри Ратасом. Внимание: это было его первое интервью на русском языке!
Мы не изменим друг другу
– Не возникает ли у вас опасений, что если председателем партии станет Симсон, то русские перестанут поддерживать центристов? Ведь существует точка зрения, что Сависаар – единственно возможный партийный лидер для русских избирателей.
– Я считаю, что когда существует альтернатива, это всегда хорошо. Несколько кандидатур на пост – это нормально, это и есть демократия. Сависаар – безусловно, сильный политик, но партия – это не он один. И Симсон уже двадцать лет в ней состоит. Русские голосуют за нас не только из-за Сависаара, и среди самих центристов немало русских: например, Яна Тоом, Михаил Кылварт, Валерий Корб, Михаил Стальнухин… С чего бы их избирателям отвернуться от них? Я сам тоже собрал немало голосов и на местных выборах, и на парламентских в тех регионах, где живет много русских – в Таллинне, в Маарду, в Харьюмаа. При этом, конечно, Сависаар – и я хочу подчеркнуть это – не один из популярнейших, а самый популярный политик, и не только среди центристов, но и вообще в Эстонии. И он, создатель и лидер Центристской партии, никуда не исчезнет: я уверен, что он продолжит активную политическую деятельность и в дальнейшем.
– Но, тем не менее, вы собираетесь поддержать кандидатуру Кадри Симсон. Почему?
– Если я поддерживаю Симсон, это не значит, что я не поддерживаю Сависаара, для меня вопрос так не стоит. Сависаар очень любит свою работу в городе и менять Таллинн на Рийгикогу не собирается. А мне кажется, что лучше, когда руководитель партии работает в парламенте. Например, о возможности учить эстонский язык бесплатно и о русском образовании мы говорим здесь, а Сависаар – мэр, он в Нижнем городе.
– Хорошо, вы не боитесь потерять русские голоса. А есть ли основания чего-то бояться русским? Например, смены курса вашей партии. Вот вы сами только что вспомнили об образовании на русском языке.
– Симсон поддерживает ту же платформу, так что для русских после конгресса в любом случае ничего не изменится, а если и изменится, то только к лучшему. Не один Сависаар обеспокоен создавшейся ситуацией: она не нравится многим, в том числе, и мне. С гимназическим образованием «40 на 60» у нас все в порядке только на бумаге, а в реальности система не работает. В русских гимназиях нет учебников, рабочих тетрадей, методичек, не существует и самой методики.
Эти странные цифры – 40 и 60 – чистой воды политика и больше ничего. Говорят, что цель – чтобы дети выучили эстонский в школе. Но вот смотрите: моя дочка учится в третьем классе Французского лицея и сейчас у них один урок французского в неделю, а к 9-10-му классу все уже знают французский. И русские школьники к этому возрасту теперь знают эстонский, выучивают его на уроках эстонского языка. Это ненормально, когда им преподают, например, математику на эстонском. Я – и как математик, и как отец – понимаю, насколько им тяжело, и уверен: в решении языкового вопроса в первую очередь нужно исходить из интересов детей.
– Думаю, то же самое могут сказать не только математики, но и историки, и географы, и биологи… Это не помогает учить язык, зато мешает учить предмет.
– Конечно. Лет десять назад, когда министром образования была Майлис Репс, исходя из этой нелепой пропорции, заложниками которой все оказались, была придумана система: пять предметов на эстонском – музыка, эстонская литература и так далее. Но потом пост министра занял Тынис Лукас и…
– И истолковал пропорцию по-другому.
– В результате теперь мы имеем систему образования, которую наша фракция хочет изменить. Все мы хотим, не только Сависаар. Я иногда провожу уроки обществоведения в школах и могу подтвердить, что русские дети хорошо говорят по-эстонски. И это невозможно, когда в XXI веке Рийгикогу в ультимативной форме навязывает свои проценты.
Чисто математически
– Но как вы можете что-то изменить, если последние восемь лет находитесь в оппозиции?
– Да, к сожалению, это так. Оппозицию мало слушают. Например, мы представляем законопроект, в соответствии с которым все обладатели серых паспортов, которые жили здесь до 20 августа 1991 года, могли бы, если они того хотят, получить эстонское гражданство без сдачи экзаменов на знание Конституции и языка…
– Не пройдет!
– Конечно, не пройдет. И это очень плохо: в Эстонии живут люди, говорящие на разных языках, но все они – наши люди.
– Вот кое-кто и поговаривает, что центристам в оппозиции удобнее: можно обещать избирателям что угодно, ничем не рискуя. Мол, вы же видите – мы хотели, но нас не слушают.
– Я не могу говорить за всех и допускаю, что есть люди, которым в оппозиции удобнее. Но как мне представляется, если человек идет в политику, не суть важно куда – в парламент, в правительство, – это значит, что он хочет изменить нашу жизнь в лучшую сторону. И ему нужна возможность это делать. Когда я работал в Таллинне вице-мэром, потом мэром, мы реконструировали Лаагна-теэ, Тарту-маантеэ, парк Кивила, горку на улице Харью, и я чувствовал удовлетворение от работы, от ее результатов. А у оппозиции – да, есть возможность каждое утро критиковать правительство, но что от этого меняется? Ничего.
Многие избиратели, в том числе и русские, спрашивали меня: как же так, мы поддерживаем центристов, но когда же вы перестанете быть в оппозиции и начнете защищать наши интересы?
– И правда, когда?
– Для этого нужна коалиция.
– С кем?
– С теми, кто готов вести переговоры и не исключает центристов в качестве партнеров. Наша программа во многом похожа на программу социал-демократов, по идее – нужно бы с ними. Но посмотрим на это с математической точки зрения: даже если мы сумеем с ними договориться, это не даст 51 голоса.
– Союз Отечества и Республики?
– Нас 27, их – 14. Значит, тоже нужны еще партнеры. Если это соцдемы и, например, Свободная партия – только 50 голосов… Но три партии – теоретически возможно.
– А Партия реформ? С математической точки зрения…
– Это 57 голосов, уже хорошо.
Чтобы возвращались
– Есть точка зрения, что невзирая на – казалось бы – непримиримые противоречия, коалиция центристов и реформистов была самой удачной.
– Может быть. Но для меня это не вопрос – с кем войти в коалицию. Вопрос в том, какую часть нашей программы мы сумеем включить в коалиционный договор. Для нашей партии самое важное и принципиальное – пять пунктов: подоходный налог; региональная политика, поскольку помимо Таллинна и Тарту в Эстонии есть и другие населенные пункты; бесплатный транспорт; образование и вопросы гражданства. И вот со всем этим мы в оппозиции и сидим восемь с половиной лет…
– Значит, надо договариваться. А если партию возглавит Кадри Симсон, она сумеет с кем-нибудь договориться?
– К сожалению, я не ясновидящий.
– А почему вы, эстонец, так озабочены проблемами образования на русском и безгражданства?
– Я уже сказал, что воспринимаю всех живущих на этой земле как своих соотечественников. Но постараюсь объяснить на примере. Перед парламентскими выборами я ходил по квартирам в Маарду, где уже бывал, когда баллотировался на городском уровне. Стучу в дверь, мне открывают, представляюсь, а на меня смотрят как-то странно. Я волнуюсь – вдруг у меня волосы торчком или еще что-то не так, и слышу: «А мы на этих выборах не голосуем!» И один человек, встречавший меня вместе с собакой, сказал, кстати, на хорошем эстонском языке: «Дорогой кандидат! Вот моя собака, и у нее больше прав, чем у меня».
Я почувствовал себя очень неловко. Это ненормально – 82 тысячи серых паспортов! Эти люди живут здесь, работают, платят налоги, у них здесь рождаются дети, а возможности голосовать нет. Когда я бываю в школах, я обычно спрашиваю гимназистов, где они планируют учиться, и большинство русских гимназистов отвечают, что за границей. Раньше я спрашивал, почему, теперь уже не спрашиваю.
– Но и эстонская молодежь уезжает.
– Да, но у них нет тех дополнительных причин для отъезда, которые есть у русских. А русские знают, что если они говорят на английском, немецком или французском – то у них по всему миру будут возможности устроиться лучше, чем здесь. Но что касается молодежи вообще, то если наши приоритеты – справедливая налоговая система, образование и прочее, что я уже перечислил, – станут государственными, из Эстонии не будут уезжать массово. Или, во всяком случае, уехав, вернутся.
– Очень мало русских работает в общественном секторе, да и вообще статистика говорит о том, что зарабатывают они меньше. С чем это связано?
– Я не знаю. Я беру и всегда брал на работу русских. А уж если человек создает частную фирму, то, на мой взгляд, ему тем более нужны сотрудники другой национальности – возможности расширяются и в плане рынка, и в плане клиентуры. По-моему, это очевидно. И мне кажется, что сейчас сознание нашего общества меняется в эту сторону. Мне непонятно национальное отторжение: у меня, например, очень хорошие русские соседи – добрые, всегда готовы прийти на помощь. И здесь необходимо еще вспомнить и о том, что в состав Таллиннского горсобрания входит около сорока процентов неэстонцев, которые прекрасно выполняют свой общественный долг.
– Вы уже во взрослом возрасте стали изучать русский язык. Почему и зачем?
– Мое поколение – как раз то, которое русскому языку в школе не учили. Совсем. Был такой период. Поэтому я вот уже года четыре занимаюсь с частным преподавателем. Зачем? Ну, во-первых, это международный язык, на котором говорит огромное количество людей по всему миру. А во-вторых, мне это нужно для работы – чтобы разговаривать с людьми на том языке, на котором им удобнее говорить.
– И последний вопрос: а вы, молодой, толковый и амбициозный политик, не хотите претендовать на пост председателя партии?
– Я уже претендовал – четыре года назад.
– Но тогда вы были на четыре года моложе…
В ответ Юри Ратас только рассмеялся.
Через несколько дней после нашей беседы Ратасу предложили баллотироваться на пост председателя Центристской партии. Он отказался.
Справка «ДД»:
Юри Ратас, член Центристской партии с 2000 года.
Родился 2 июля 1978 года в Таллинне.
В 1996 году окончил Таллиннскую Ныммескую гимназию, любимые предметы в школе – физкультура и точные науки.
В 2000 году окончил Таллиннский технический университет по специальности экономика, получил степень бакалавра, через два года стал магистром по той же специальности.
В 2005 году в Тартуском университете получил диплом бакалавра по специальности юрист. Сейчас продолжает учебу в докторантуре Таллиннского технического университета по специальности административное управление.
С ноября 2005 года по март 2007 года был мэром Таллинна.
С 2007 года занимает пост второго вице-спикера Рийгикогу.
Имеет троих детей: дочь и двоих сыновей.
В свободное время любит читать, путешествовать и заниматься спортом